Писаная икона собора Белорусских святых работы сестер Свято-Елисаветинского монастыря
В годы Великой Отечественной войны в Восточной Белоруссии открывались православные храмы, превращенные безбожной властью в склады, клубы, хозяйственные помещения. Необходимо было не только ремонтировать церковные здания, но и восстанавливать церковно-приходскую жизнь, совершенно разрушенную в 1930-е годы.
Для этого нужны были люди. Такие, как архимандрит Серафим (Шахмуть) и иерей Григорий Кударенко. Они шли туда, где еще теплился огонек веры, где люди жаждали духовного общения, где нуждались в окормлении надломанные войной души.
Много дорог прошли они рядом. Один из них — Жировичский архимандрит Серафим — принял кончину ради Христа и прославлен как преподобномученик. О нем мы и хотим рассказать вам сейчас.
Роман Романович Шахмуть родился 15 июля 1901 года в деревне Подлесье Ляховичской волости Барановичского уезда Гродненской губернии. В крестьянской семье подрастало десять детей: трое братьев и семь сестер.
В 1915 году умер отец, и вдову с детьми постигла крайняя нищета. Несмотря на бедность, Роман в 1915 году окончил Ляховичское двухклассное народное училище, а в следующем, 1916 году поступил послушником в Минский Свято-Духов мужской монастырь.
Но вскоре из Минска Роман вынужденно вернулся в Подлесье из-за начавшихся в 1917 году военных действий.
В то время, когда многие покидали Церковь, Роман Шахмуть усердно и целенаправленно шел к монашеской жизни. В 1921 году — выдержал экзамен на звание псаломщика и служил при церкви Рождества Пресвятой Богородицы д. Велятичи Пинского уезда.
Уже в 1923 году, прожив год в Жировичском Свято-Успенском монастыре, принял монашеский постриг с именем Серафим. Благодаря редким певческим способностям его послушанием стал монастырский хор. Молодой монах стал регентом и уставщиком.
В 1926 году монаха Серафима (Шахмутя) рукоположили во иеродиакона, в 1935 — во иеромонаха и отправили на приход в д. Курашево Вельского уезда Белостокского воеводства. Он прослужил там до конца 1937 года.
«Батюшка Серафим приехал в Курашево в 1935 г., я запомнил это точно. Весной следующего года я уехал в Армию (17. III. 1936 г.). Батюшка меня благословил.
Некоторое время своего пребывания в Курашево отец Серафим жил в нашей семье Артышуков. Церковный дом в то время был занят униатским священником.
В 1925–35 гг. церковь св. Антония Печерского находилась в руках неоуниатов. Православные не могли с этим смириться. Люди положительно сопротивлялись этому насилию со стороны польских властей того времени.
О борьбе жителей Курашево за Православие можно было бы написать целую историю. После многих драматических событий уже в 1935 г. храм перешел в руки православных.
Часто, преимущественно летом, собирались под грушей в нашем саду, беседовали на религиозные, исторические темы, читали Библию. Батюшка объяснял людям непонятные места и отвечал на вопросы, учил. Объяснял, чем в действительности является уния и какое зло может она принести.
На эти встречи под грушей приходили не только жители Курашево, но также люди из окрестных приходов. Батюшка ходил из дома в дом и читал акафисты, молился, был хорошим проповедником».
Иван Артышук
Отец Серафим (Шахмуть) с прихожанами с. Курашево
«За несколько лет до Второй мировой войны, зимой, в одно из воскресений после литургии батюшка произнес слова, которые в то время вызвали только улыбку недоверия: "Придет время, когда молодежь из деревни выедет отсюда не по своей воле, а под принуждением чужого народа.
Молитесь и помните, что придут скоро времена тяжелые и страшные. Однако не впадайте в уныние, вашу деревню Курашево не тронут. Она будет спасена благодаря одной богобоязненной, верующей душе".
Как известно, во время Второй мировой войны наша деревня не была сожжена, туда даже не въезжала тяжелая немецкая артиллерия».
Мария Яконюк
«У него был великолепный голос. Я пела в детском хоре. Батюшка любил детей, всегда каждому что-то дарил, то конфету, то пряник, иногда и святую иконку.
Также по его инициативе было образовано Курашевское Церковное Братство. Отец Серафим организовывал пешие паломничества в Жировичи, Яблочин, Бельск-Подляшский».
Мария Артемюк
«Во время паломничества в Бельск-Подляшский отец Серафим в Видово исцелил больного, чему я являюсь свидетелем. В Курашево исцелил 17-летнего Кузьму, который был, скорее всего, из деревни Нарев».
Анфиса Артемюк
Из православного листка «Братчик», 10.12.2000, № 232
Пришло время покинуть село Курашево. Отец Серафим по-прежнему миссионерствовал, возвращал в лоно церкви христиан, увлекшихся обновленчеством, униатством и другими послереволюционными ересями. Он обладал неординарными способностями проповедника, отличался пастырской неутомимостью.
В 1938 году по Белоруссии с крестным ходом носили Жировичскую (Жировицкую) икону Божией Матери. О. Серафим вместе с иконой побывал в Гродно, Бресте, Волковыске, Яблочине, Вельске, Пружанах и многих других городах, местечках и деревнях.
Богослужения совершались и в храмах, и в домах христиан, икону встречали торжественно и благоговейно.
Отец Серафим вел строго аскетическую жизнь. В Жировичах он жил при Свято-Георгиевской кладбищенской церкви, которая никогда не отапливалась. И в холод и в жару ходил в сапогах.
Свято-Георгиевская кладбищенская церковь в Жировичах
В 1930-е годы о. Серафим познакомился с опальным архиепископом Пантелеимоном (Рожновским). Владыка находился в Жировичском монастыре в заточении — был наказан за сопротивление провозглашению в 1925 году автокефалии Православной Церкви в Польше.
На о. Серафима личность архиепископа Пантелеимона оказала огромное влияние. Он являл собой пример монаха высокой духовной жизни. К концу 1939 года владыка возвел о. Серафима в сан игумена, а вскоре — в сан архимандрита.
Летом 1941 года близкий друг о. Серафима Григорий Кударенко был рукоположен во иерея. Теперь им предстояло вместе организовывать церковно-приходскую жизнь там, где ее уничтожила советская власть.
В августе 1941 года по благословению архиепископа Пантелеимона архимандрит Серафим и иерей Григорий из Жировичского Свято-Успенского монастыря направились в сторону Минска.
Они ехали на лошадях, стараясь посетить как можно больше деревень, городов и местечек. Это был долгий и непростой путь по оккупированной фашистскими войсками земле.
Они входили в селения Копыльского, Слуцкого и Узденского районов, открывали церкви, служили в них. Это было первой необходимостью — всегда во времена испытаний и бедствий у людей оставалась надежда только на Бога.
После приезда о. Серафима и о. Георгия открылись храмы в Копыле, Тимковичах, Семковичах, Романове, Воробьевичах, Лешне, Киевичах, Быстрице, Евангелевичах, Слуцке, Грозове, Греске, Трухановичах, Басловцах, Узде, Песочном, Семеновичах. За этот период они открыли 74 храма.
Каждый раз это было непросто. В каждом селении миссионеры собирали верующих, составляли с ними прошение об открытии приходских храмов на имя владыки Пантелеимона. Везде, где только это было возможно, они совершали богослужения, крестили, венчали, отпевали, неустанно проповедовали. Вместе с местными жителями осматривали поруганные храмы и создавали строительные комитеты для ремонта.
Их жизнь была полностью посвящена миссионерскому пути в прямом и переносном смысле. Лишь недолго они побыли на одном месте — в Минске архимандрит Серафим и о. Григорий служили в Спасо-Преображенской церкви бывшего женского монастыря до января 1942 года. Теперь их путь лежал в Восточную Белоруссию.
Отец Серафим и отец Григорий Кударенко
В Вербное воскресенье 1942 года друзья-миссионеры приехали в г. Сенно, где устроили первое богослужение со времени закрытия храма. Пришло более 1000 молящихся, крестились около 200 детей — чувствовался необыкновенный духовный подъем.
Перед Святой Пасхой отец Серафим (Шахмуть) и отец Григорий Кударенко уже были в Витебске, в приходе Свято-Казанской церкви в Марковщине, где они и поселились на радость прихожанам.
Вскоре в витебской газете «Новый Путь» появилась заметка о. Серафима, в которой были такие слова:
«Народ радуется, энергично очищает храмы от колхозного зерна, а новоиспеченные клубы и театры (в прошлом церкви) — от мебели и мусора…
Народ в открываемые церкви несет сохраненные у себя ризы, кресты, Евангелия, Антиминсы и вообще церковные принадлежности; помогает ремонтировать церкви, посещает их, горячо молится, крестит детей и просит отпеть ранее усопших отцов и матерей, которые были похоронены без напутствия и погребения…
Церкви посещает даже молодежь, дети... и храмы в большие праздники переполнены до отказа».
После Витебска была Орша, по дороге в нее — Богушевск, где многие приняли Святое Крещение. Быхов, Жлобин, Могилев, другие города и веси Восточной Белоруссии обретали молитвенную поддержку отцов-миссионеров и действенную их помощь.
Добравшись на своей повозке до Гомеля, проповедники стали служить в Свято-Петро-Павловском кафедральном соборе. Они по-прежнему не упускали возможности посетить окружные приходские храмы, и не просто посетить.
Недалеко от Гомеля, в Ченках, они собрали тридцать сестер и открыли женский монастырь, игуменией в котором стала монахиня Поликсения. Архимандрит Серафим постриг в рясофор будущую преподобную Манефу (Скопичеву). К сожалению, в сентябре 1943 года монастырь прекратил свое существование.
В сентябре 1943 года отцы выехали в Бобруйск, а затем — вернулись в Минск. Их миссионерская поездка была завершена.
Проезжая через всю Восточную Белоруссию в годы войны, архимандрит Серафим (Шахмуть) стал первым летописцем страданий и гонений православных в период красного террора. По горячим следам, выслушивая очевидцев, он записывал воспоминания и собирал сведения о лишениях, пережитых Церковью при власти коммунистов.
В своих записях он сокрушался, что к началу его миссионерской деятельности в Восточной Белоруссии уже «не было ни одного епископа, причем нигде не было (за исключением Орши) ни одного открытого для богослужения храма [Действующий в Орше храм был обновленческим]; что духовенство в большинстве своем и повсеместно сослано, заточено в тюрьмы, а многие даже расстреляны; что церкви были превращены в клубы, театры, амбары... и многие из них разрушены; что почти всё церковное имущество было разгромлено и уничтожено безбожниками».
В своих записях далее отец Серафим сообщает: «…народ радуется открытию церквей, и в Витебске при открытии Свято-Покровской церкви народ до того был тронут, что весь зарыдал, и священники не могли служить и был временный перерыв... и в Гомеле тоже при нашем отъезде зарыдал весь народ...»
Путешествие — это всегда трудности, а тем более во время войны. Непросто приходилось проповедникам. Но Господь их не оставлял, о чем свидетельствует один случай.
Отец Серафим рассказывал, что в одном из городов у него начался абсцесс в паховой области, становилось хуже и даже жизни уже угрожала опасность. Больного осмотрел врач-немец и сказал, что, к сожалению, уже поздно что-то делать и он помочь не может.
Архимандрит Серафим (Шахмуть)
Отец Серафим страдал от боли, и даже на кровать взбирался, опираясь на табуретку... Поэтому, когда начался налет бомбардировщиков, отец Серафим не смог встать с постели, чтобы спуститься в подвал. Отец Григорий Кударенко не пожелал покинуть друга и остался в квартире.
В дом, где они находились, попала бомба. Но друзья не пострадали, лишь один осколок от бомбы попал в архимандрита Серафима, а именно — в самый абсцесс, вскрыл его, и весь гной вышел. Вскоре к о. Серафиму вернулось здоровье. Так чудом произошла операция без хирургического вмешательства.
Возвратившись в Минск, о. Серафим и о. Григорий торжественно открыли Свято-Духову церковь, которая сегодня известна как кафедральный собор. Храм был отремонтирован, над иконостасом трудились инженер Антон Васильев и художник Николай Гусев.
Как и прежде, здесь открылся монастырь, в который вернулись из Исторического музея богослужебные книги и церковная утварь. Миссионеры служили теперь в Свято-Духовом монастыре. Отец Серафим окормлял минские больницы, инвалидные дома и детские приюты.
Вид Свято-Духова кафедрального собора в Минске во время Великой Отечественной войны
В июне 1944 года друзья-миссионеры переехали из Минска в Гродно, где также ходили по лазаретам — причащали раненых, несли им слова утешения. Заканчивалась война, искалеченным душам нужно было пастырское слово. Но с окончанием войны с особым ожесточением возобновлялись гонения на людей, побывавших в оккупации. Особенно — на священнослужителей.
Их арестовали в Гродно 6 сентября, допрашивали пять дней, а затем перенаправили в минскую тюрьму.
Предъявленное обвинение в сотрудничестве с СД и прочих немыслимых преступлениях звучало нелепо и, конечно, в него не верили и сами власти. Арестовали же миссионеров за их подвижническую деятельность в годы оккупации.
На допросах осужденные держались мужественно, не изменяя своим взглядам. На вопрос о том, чему он учил в своих проповедях, отец Серафим ответил, что часто обращался к людям с такими словами: «Россия была верующая. Верили наши предки, деды, прадеды, отцы, и теперь мы вновь заживем счастливо через веру. Нехорошо, что безбожники закрывали наши святыни, что ваши отцы и матери умирали без напутствия Святых Таин и хоронились без священника, а дети росли некрещеные и не венчались...»
Одному Господу известно, что пережили арестованные... Мы можем только догадываться об этом, читая протоколы допросов отца Серафима.
«5 декабря 1944 года:
Вопрос: Вам сейчас предоставляется полная возможность рассказать о своей принадлежности к немецким контрреволюционным органам. Рассказывайте!
Ответ: Агентом немецких контрреволюционных органов я никогда не был.
Вопрос: Ваши показания не правдивы. Вы всё время скрываете, что являлись агентом немецкой контрразведки.
Ответ: Мои показания правдивы. Агентом немецкой контрразведки я не являлся.
Вопрос: Вторично предлагаю рассказать о своих связях с немецкими контрразведывательными органами.
Ответ: О своих связях с органами рассказал всё, других показаний по этому вопросу дать не могу».
В протоколе отмечено, что этот допрос начался в 13.00, закончился — в 16.15. Он продолжался 3 часа 15 минут, а состоит из нескольких фраз. Нетрудно представить, что скрывалось за «белыми пятнами» протокола.
«Следствие» длилось 10 месяцев, следователи так и не добились «признания».
Особым Совещанием при Народном Комиссариате Внутренних Дел СССР 7 июля 1945 года обоим заключенным вынесли приговор о лишении свободы сроком на 5 лет с пребыванием в концлагере.
В лагерях Горьковской области они находились в 12 км друг от друга, но им чудом удавалось поддерживать связь. Однажды отец Григорий узнал о смерти о. Серафима и ее трагических обстоятельствах.
Племянница отца Серафима Надежда вспоминала, что от о. Серафима сначала приходили письма из лагеря, он просил прислать продукты. Ему отправили передачу. Пришел ответ, в котором он написал, что болен, просил чеснока и ягод. Но после второй посылки ответа не последовало. Связь прервалась...
Не прошло и года после вынесения приговора — архимандрит Серафим (Шахмуть) погиб в лагере. По официальной версии он умер от сердечной недостаточности. А по свидетельствам заключенных — жестоко казнен.
Священник Григорий Кударенко отбыл срок заключения, вернулся в Жировичский Свято-Успенский монастырь и принял монашеский постриг с именем Игнатий. Архимандрит Игнатий мирно отошел ко Господу в 1984 году, ему было 89 лет.
«В одно из воскресений несколько лет тому назад мы вместе с господином Иваном Федоруком, сегодняшним председателем Братства Святых Мефодия и Кирилла в Гайновке, были на литургии в храме преподобного отца нашего Антония Киево-Печерского в деревне Курашево.
Там среди крестов, окружающих эту скромную деревенскую церковь, нас особенно заинтересовал памятник голубого цвета, внешне напоминающий аналой с крестом и открытое Евангелие. Надпись, выбитая ниже на памятнике, показалась нам очень таинственной:
Архимандрит Серафим, жил 50 лет. Ум. 5. III. 1946 г.
Р.Р.Б. Роман, Елена, Григорий.
Незабвенный пастырь.
Курашевское Церковное Братство и проч. I. XI. 1949 г.
Церковь прпп. Антония и Феодосия Киево-Печерских в с. Курашево
Тогда впервые мы столкнулись с именем человека, который оставил после себя добрую память и глубокий след в сердцах местных жителей.
Как говорится, случайных встреч не бывает. Когда мы стояли возле памятника, размышляя, кто был этот архимандрит, к нам подошла женщина, невысокая старушка. Прежде всего, в ее внешности обратили на себя внимание натруженные руки с искривленными от тяжелого труда пальцами. Она рассказала нам об отце Серафиме, которого очень хорошо помнила.
Перед войной, в то время, когда батюшка находился в Курашево, она убирала в храме, ткала для церкви полотно и ковры, а по воскресеньям, когда в деревне организовывались общие обеды, готовила и убирала. Когда архимандрита Серафима арестовали, она получила от него несколько писем с просьбой о подтверждении его невиновности. К сожалению, этой женщины уже нет среди нас. Звали ее Параскева Кузьмук.
Это был образец священника, который жил только для Бога. Помогал бедным людям, всем, кто требовал поддержки и помощи. Был всегда с нуждающимися. Бывало, последний свой грош отдавал просящему. В деревне Курашево известен случай, как он подарил деньги на свадьбу бедным молодым людям. Он жалел всех больных, убогих и обиженных судьбой.
Память о нем продолжает жить в сердцах людей.
Как же правдиво звучат слова, выбитые на постаменте: "Незабвенный пастырь"».
Икона преподобномученика Серафима в Свято-Успенском Жировичском монастыре
28 октября 1999 года Священным Синодом Белорусской Православной Церкви по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II архимандрит Серафим (Шахмуть) был причислен к лику 23 местночтимых святых новомучеников земли Белорусской, а в августе 2000 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви он был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Крестный ход и акафист в день памяти прмч. Серафима Жировичского
День памяти преподобномученика Серафима Жировичского установлен 6 сентября. Это день его ареста и начало мученического подвига.
Ежегодно накануне праздника, 5 сентября, в храме г. Слонима, названном в честь святого, Божественную литургию совершает правящий архиерей. Затем крестным ходом с иконой преподобномученика Серафима верующие идут в Свято-Успенский Жировичский монастырь, откуда вышел на свой подвиг во имя Христа в далеком 1941 году архимандрит Серафим.
6 сентября в Свято-Успенском Жировичском монастыре после поздней литургии совершается крестный ход из собора к Явленской церкви, где служится молебен с акафистом преподобномученику Серафиму.
Свято-Елисаветинский монастырь города Минска — интернациональный. Сестры обители родом из самых разных уголков мира. Две монахини приехали к нам из соседней Польши.
Монахиня Саломия (Закройщик) родом из Курашево — села, где начинал свою миссионерскую деятельность отец Серафим. В юности она была прихожанкой храма, где когда-то служил святой.
А бабушки и дедушки монахини Магдалины (Тихонюк) родились в деревне Койлы, это в 4 километрах от Курашево. В Курашево ее мама работала учительницей.
Монахиня Магдалина (Тихонюк) с дедушкой и бабушкой
Вот такая чудесная связь нашей обители со святым! Веруем в его молитвы и предстательство перед Богом за всех нас. Да укрепит нас пример его жизни в верности и любви ко Христу.
Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru
05.09.2022
