Почему мы друг друга не понимаем?

На двух сестрических собраниях мы говорили о том, почему нам порой бывает так сложно понять друг друга и как можно с этим непониманием и даже неприятием бороться. Мы собрали самые яркие истории, в которых вы, надеемся, сможете найти что-то полезное для себя.

Сестра милосердия Елена Ленковец: В одном из своих наставлений старец Иоанн Крестьянкин завещал никого ни в чем не винить, но во всякой скорби и беде искать духовную причину. Нам всем надо каяться.

Надо не только вечером думать про грехи, но в течение дня контролировать себя, записывать свои промахи. Чувствуешь, что падаешь, отошла благодать, — ищи причину.

Расскажу про свой опыт. Наша лавочка непростая: очень маленькая по размерам, а людей приходит много. Раньше я приходила на послушание, и опускались руки: как только раскладывать или складывать продукцию — я просто умираю. А потом задумалась: я ведь сама у себя отнимаю радость. Когда, наоборот, возьмешь каждую книжечку, каждую травинку и разложишь с любовью — всё покупается.

Отец Андрей Лемешонок: Да, это твое отношение к послушанию. Можно ведь просто отстоять, а можно, чтобы через послушание происходило живое богообщение.

Сестра милосердия Елена Ленковец: Еще хочу поделиться историей, которую я услышала в одной православной передаче. Монах на Афоне потерял веру в Причастие. Тогда другие монахи привели его в храм, а сами молились за брата. Всю литургию он проплакал. А после рассказал, что, когда читали Евангелие, разверзлись купола, и все слова он слышал не от священника, а от самого Христа. А во время пресуществления Даров на престол сошел огонь. И когда выносили Чашу, он тоже видел огонь. И подходил к Причастию уже с трепетом, плакал и просил у Бога прощения. Мне больно наблюдать, как в некоторых храмах протирают лжицу спиртом. Но после этой истории в душе установился мир: насколько Господь смиряется! Смиряется для того, чтобы хоть так эта душа грешная приняла Христа и не умерла окончательно в своих борениях.

Монахиня Минодора (Гвоздь): Заговорили о вере, и мне вспомнился один случай на выставке в Париже. В конце дня, после вечерней службы, мне нужно было идти в храм, чтобы рассказать людям о том, кто мы и откуда, иначе они могли и не подойти к нашему столику. Я попросила нашего водителя приехать к 7 часам вечера и проследить, чтобы в мое отсутствие ничего не украли.

Начало восьмого — водителя нет. Начинаю переживать, ведь мне уже нужно уходить. Тут ко мне подходит негр лет 50–60, совсем потухший, грустный, плечи опущены, весь потерянный (хотя им это не свойственно, они в основном жизнерадостные люди). Он стал рассказывать мне, как у всех его родственников и у него самого всё плохо: он и болеет, и работы нет, и на съемной квартире хозяйка чуть ли не бьет. Потом берет святое маслице и спрашивает: «А оно мне поможет?» И тут, совершенно неожиданно для самой себя, со словами «оно Вам не поможет» я забираю у него это маслице и, может быть, из-за своих переживаний начинаю его отчитывать: «Вы думаете, что Бог не может Вам помочь? Дать Вам работу хорошую, квартиру? А Вы Его об этом просите? Бог может из пальца "Феррари" сделать! Это всё зависит полностью от Вас. Богу ничего не жалко Вам дать». И пока я говорила, что нужно не терять веру, приложить усилия — и Бог всё даст, он решил купить больше 10 баночек масла.

Тем временем уже половина восьмого, а водителя всё нет. «Как Вас зовут?» — спрашиваю. «Франсуа». — «Так вот, Франсуа, раз Вы решили начинать новую жизнь с Богом, вот Вам первое послушание. Видите, странные личности ходят? А я должна идти в храм и говорить слово. Стойте и охраняйте столы». Он как солдат вытянулся: «Конечно, сестра, идите». Когда я вернулась, водитель уже был на месте, но Франсуа всё равно оставался на своем посту. Я подошла поблагодарить его. «Я понял, что этот человек с Вами, — он указал на водителя. — Но всё равно не ушел». После всего случившегося он прощался со слезами, а глаза его светились, и в них была такая надежда, такая вера…

Отец Андрей Лемешонок: Когда человек находится в таком состоянии, ему иногда нужна какая-то оплеуха. А жалость, наоборот, усугубляет тяжелое состояние, человек в нем утверждается, начинает еще больше себя жалеть, а других обвинять.

Сестра милосердия Любовь Коваленко: Батюшка, почему мы так живем, что в трудную минуточку так мало людей готово помочь, поддержать друг друга?

Отец Андрей Лемешонок: Потому что нет живого богообщения. Есть какие-то штампы. Вот Любовь — сестра нарасхват, прошла огонь и воду, никогда не будет ныть, что ей тяжело, всегда готова идти вперед. И вдруг оказывается, что Любовь — властный человек, упрямый, непослушный, гордый. Но совсем не хочется, чтобы люди о нас так думали. Мы-то о себе так можем сказать и даже получим от этого удовлетворение, но, когда кто-то укажет нам на наши изъяны, реакция будет совсем другой. Я думаю, это потому, что мы застыли в духовном развитии, законсервировались. Так происходит и в творчестве. Музыканты, художники создают свои творения на определенном уровне, к которому привыкла их аудитория, и им достаточно. Но есть души, которые хотят дальше расти. Возможно, получится даже хуже, чем раньше, но это будет твое самовыражение, твой путь, поиск, живое слово! Я вижу такое и в монастыре: многие пришли сюда лучше, а стали хуже. Потому что они законсервированы, в них нет жизни. Я в себе это вижу прежде всего. Есть привычка, стереотип, которым ты живешь, потому что не хочешь открывать для себя что-то новое. Но это не касается Божественной литургии. На литургии у меня каждый раз смерть, поэтому служба отнимает все силы.

Но в целом… Например, исповедь. Я пытаюсь подумать, что человеку надо, чего он пришел вообще. И я мог бы ему помочь, но для этого нужно потратить столько внутренних сил… А человек еще после этого и обидится на тебя. Это борьба за человека. Я на это не иду. Представьте, 180 человек на подворье нужно исповедовать, время ограничено, с утра служба. И я ленюсь побороться за душу, чтобы брат все-таки что-то понял, что не туда пошел, не то говорит. А я просто слушаю и стараюсь сопереживать ему. И это мой грех, тот штамп, от которого нужно уходить. Потому что исповедь — это творчество, таинство, диалог, и ты должен помочь человеку. И так, наверное, во всем.

Вот вы стоите на послушании, и когда приходящий к вам посетитель открыт, искренен, когда он ищет что-то важное, видна его боль — ваше сердце открывается и находятся слова. Есть диалог, есть радость. А если кто-то приходит в другом состоянии? Можно ведь побороться и за него? Но ты, например, чувствуешь усталость и просто спрашиваешь: «Что вам?» И человек уходит. Так происходит и в повседневной жизни, и в семье, в отношениях между родителями и детьми, мужьями и женами, бабушками и дедушками. Люди уходят от такого напряжения, от творчества. И жизнь становится не открытием, а рутиной.

Сестра милосердия Любовь Коваленко: Может быть, это от непонимания? Иногда сложно сформулировать вопрос, с которым пришел на исповедь.

Отец Андрей Лемешонок: А не надо формулировать! Не надо репродукций. Пришел на исповедь и сразу обратился к Богу: «Господи, что мне сказать Тебе?» Если это будет от сердца, Бог даст слово.

Сестра милосердия Любовь Коваленко: Бывает, говоришь какое-то слово, и человек слушает, воспринимает, и тебе легко. А бывает, говоришь-говоришь, а в ответ: «Да ну что вы… Всё не то… Что вы говорите…»

Отец Андрей Лемешонок: Значит, не нашли нужное слово.

Сестра милосердия Любовь Коваленко: Значит, я виновата в таком случае? Я не проявила творчества, не пыталась его понять?

Отец Андрей Лемешонок: Сердце должно заболеть за этого человека… А у меня ну не болит за него сердце, он мне вообще неприятен, что он тут вообще ходит? Вон там есть люди хорошие, нормальные, с ними у меня сердце открыто, а этот вообще непонятный какой-то… Вот и всё творчество, вся любовь. А Христос как? Отче! прости им, не ведают бо, что творят (ср.: Лк. 23: 34). Вот совсем другой уровень любви и понимания христианства. По существу, мы с вами еще не стали православными христианами. Здесь сидят иноки, монахини, а они еще не христиане. Я никого не хочу обидеть, я о себе говорю. Ну какой я священник? Плохой. А что ты делаешь, чтобы стать хорошим? Вопрос…

Сестра милосердия Любовь Коваленко: Знаете, батюшка, ко мне на всенощной подошел мальчик лет двенадцати, я с ним разговорилась. Он ходит в военно-патриотический клуб при военной части. «И как тебе, нравится?» — спросила я. — «Ой, мальчишки слабаки такие, после занятий скорее выбегают и курят электронные сигареты». Я удивилась, где же они их берут. Оказалось, старшие мальчишки продают, еще 10 рублей сверху наваривают. И это военно-патриотический клуб! Я всю неделю живу этой болью: у детей нет контакта с родителями, дети убегают из семьи к этим сигаретам и компашечкам, не доверяют своим близким, не могут им открыться, рассказать о чем-то важном, посоветоваться. У меня такая боль за наших детей!..

Отец Андрей Лемешонок: О чем говорить, если в нашей православной школе, где дети причащаются, девочка из старшего класса говорит: «Мне Бог не нужен, я в Бога не верю». Причем говорит не так, а грубо выражается. А она ведь причащается… И что делать? Нужно продолжать бороться.

Послушница Татиана Кладиева: Расскажу вам историю о том, как важно бороться. Давно, лет 15 назад, один мужчина поделился со мной своей личной драмой, из которой он все-таки вышел победителем —  сохранил семью. Хорошая семья, двое сыновей, которых он очень любил. И вдруг, когда ему стукнуло 50, он почувствовал, что разлюбил свою жену. Она была ему даже внешне неприятна. Как он рассказывал: «Просыпаюсь утром и хочется бежать из дома». Но как верующий человек он решил бороться. Прямо составил план, что будет делать. И заставлял себя, проснувшись с утра, улыбнуться жене, приготовить завтрак, сказать ласковые слова, поцеловать перед работой. Именно заставлял. Покупал цветы, брал куда-то билеты, приглашал на вечерние прогулки. И, конечно, просил Бога о помощи. Ему было неприятно, а он не останавливался, боролся. И что вы думаете? Через несколько месяцев он почувствовал, что вновь любит свою супругу, но уже по-другому. Ушла страстность, а появилась нежность. «Говоря "родная", я точно чувствовал, что роднее на земле у меня нет человека». А потом я встретила их на концерте. И увидела, как они общаются, как он подает супруге пальто. И там были чувства, была теплота. Человек вернул любовь, сохранил семью. И это огромная победа. Пусть все люди, у которых, возможно, сейчас кризис, просят у Бога помощи, и Он обязательно поможет.

Подготовила Мария Котова

01.03.2022