«Мы учились любви у детей в интернате» (ч. 1)

Сестра Алевтина Данилюк пришла в наш монастырь почти 15 лет назад. Поначалу помогала сестрам милосердия в церковных лавочках, а позже и сама стала одной из них, получив благословение духовника на послушание в детском психоневрологическом интернате. Общение с особенными детьми не только учило сестру любви, но и укрепляло веру…

«Мама, есть ли Бог?»

— Присутствие Бога я чувствовала с детства. Он был и в разговорах с детьми, и в сказках, которые нам читали. Я задавала себе вопросы: «Есть ли Бог? Какой Он? Как Он там, на небе? Любит ли людей? Столько людей в разных странах, как Бог может за каждым уследить? Есть ли у Него помощники?» У детей всегда поиск…

Однажды решила спросить у мамы. "Мама, есть ли Бог?" — "Не знаю, возможно, есть…" Помню, что в тот момент подумала: "Бог точно есть! Если бы Его не было, мама сказала бы".

Мое детство пришлось на середину 1970-х, в те годы о Боге говорить было не принято.

В советские времена идеологический отдел активно работал с детьми и молодежью. Со времени детского сада мне запомнился один случай. Видимо, детям надо было красиво и доходчиво объяснить, что Бога нет. Нас посадили на стульчики и начали читать рассказ. Сюжет был такой. Мальчик шел по берегу реки. Думая, что перед ним камень, толкнул его ногой, а это оказалась икона Божией Матери. Мальчик принес находку домой и показал бабушке. Бабушка рассказала внуку о Боге и молитве. Ребенок начал молиться, но одноклассники смеялись над ним и обижали. Вывод был такой: нельзя находить иконы и молиться, за это вас будут бить, дразнить и не станут с вами дружить. Но как действует Господь! Эффект получился обратный, я была поражена: «Вот это да! Значит, на небе есть не только Бог, но еще и Его Мать!» Мне хотелось закричать: «Бог есть! Мальчик нашел икону!..»

«Сквозь толщу воды я увидела солнце…»

— Родилась я на Волге. В 9 лет моя земная жизнь чуть не закончилась. Мы с братом и подружкой пошли на реку и далеко отплыли от берега на резиновой камере. Вдруг приблизились соседские мальчишки и начали баловаться, сбрасывая нас в воду. Подружка упала на меня и, чтобы выплыть на поверхность, оттолкнулась от моей головы, а я с огромной скоростью стала погружаться на дно.

Вода темная. Дышать не могу. Больно. Пришло осознание, что я тону. Помню в голове мысль: «Ничего страшного, я ведь уже прожила целых 9 лет», но мне стало жалко маму и брата. Брат был со мной на реке, он до конца жизни не простил бы себе, что недосмотрел…

Вдруг я почувствовала, что за левую руку меня кто-то тянет на поверхность. Была такая толща воды, что стало больно голове. И вот сквозь воду я увидела пробивающиеся солнечные лучи. Моя рука поднята, а рядом никого нет. Вынырнув на поверхность, я увидела брата, подружку и мальчишек, но почему-то они были в отдалении.

В глубине души я продолжала верить, что меня спас брат. Спустя годы спросила у него: «Ты меня вытащил?» — «Когда человека достаешь из воды, помнишь об этом. Я такого не помню…»

«Господь оберегал мое сердце»

— С детства я жила в своем мире — мире сказок и волшебства, рассказов о природе и Родине, словно в маленьком тереме своего сердца. Во всем был Бог, Он оберегал меня от большого мира.

Я всегда любила детей и во взрослой жизни хотела с ними работать. Лет в десять собирала вокруг себя малышей и что-то им рассказывала. Посмотрю программу «Сегодня в мире» и всех просвещаю. Дети меня любили и внимательно слушали. Помню, как рассказывала им о войне во Вьетнаме. Мы росли в мирной стране, и вдруг становится известно, что где-то далеко идет война и погибают дети…

В нашем селе жило немало поволжских немцев. Когда-то там была кирха, но в атеистические времена ее переоборудовали под крановый завод. Старшеклассников было принято знакомить с разными профессиями, и однажды нас повели на экскурсию. Все смотрели, как работают станочники, а я не могла оторвать глаз от стен — на них были росписи с евангельскими сюжетами. Удивительно, у протестантов нет икон, но на заводских стенах остались потертые за давностью лет изображения на библейские мотивы…

После школы брат забрал меня в Петербург, и я начала трудиться на заводе атомной энергетики. Поступила в педагогический колледж, меня приняли воспитателем в детский сад от нашего завода, и я начала работать с детьми. Пока не знала педагогических приемов, просто читала детям сказки. Чистые детские души отзываются на волшебные истории, в которых торжествует добро. Через сказки дети учатся сострадать. Важно, чтобы ребенок в детстве увидел красоту этого мира и не боялся его.

«В храме мне захотелось плакать»

— Бога я знала с детства, но в храм пришла только в юности. Когда серьезно заболела, тетя сказала: «Надо идти в храм, и тебе станет легче!»

Помню свой первый визит в храм в Петербурге... Замшевые туфли, высокие каблуки, зеленые колготки, красивое зеленое платье, длинный плащ, клипсы до плеч и распущенные волосы. Это был праздник Владимирской иконы Божией Матери. Я зашла, и захотелось плакать…

Жили мы недалеко от Александро-Невской лавры. Однажды зашли туда с подружкой. Я в тех же туфлях и зеленом платье, и опять слезы. Подруга смотрит на меня с недоумением, а я подхожу к иконам, крещусь и прикладываюсь. Вышла из лавры, и опять всё потерялось…

«Любовь к Беларуси вошла в сердце с рождением дочери»

— В 1992 году я встретила молодого человека — офицера, минчанина. Через полгода он сделал мне предложение, и я переехала в Беларусь. Минск оказался не таким пышным, как Петербург, и мне очень хотелось вернуться в Россию. Готова была пешком идти по шпалам. Минск стал моим городом только после рождения ребенка. Я поняла, что принимаю эту землю, этот народ, готова здесь жить и трудиться. Любовь к Беларуси вошла в мое сердце с рождением дочери. Вообще, Беларусь меня потрясла красивыми людьми. Мне кажется, здесь даже неверующие люди, по сути, верующие.

Удивительно, но первое, что мне захотелось, когда я приехала в Минск, — пойти в церковь. Недалеко от нашего дома находился храм во имя святой равноапостольной Марии Магдалины, и мы с мужем пошли на рождественское богослужение.

Муж был человеком верующим. В их семье о Боге говорили, в доме была икона Божией Матери, но, поскольку он был офицером, веру свою не показывал.

В храм я заходила, но нечасто. А как удивительно вел Господь…

Я была беременна. Утром прихожу в поликлинику сдать анализ крови. В кабинете две лаборантки. Одна у другой спрашивает: «Ты знаешь, какой сегодня праздник?» — «Какой?» — «Рождество Пресвятой Богородицы». — «Не знала и в храм вчера вечером не пошла…» — «Это же такой большой праздник! Такое чудо, Божия Матерь родилась!» Я про себя думаю: «Всё, сегодня вечером обязательно пойду на богослужение!» И пошла, но не в храм святой Марии Магдалины, а в кафедральный собор.

Почему-то во время богослужения все стали на колени, и я стала. Начала плакать и просить у Божией Матери, чтобы ребеночек хорошо развивался. Это было 21 сентября, а в октябре, на мой день рождения, из Воронежа ехала мама. Я попросила ее привезти крестик, который мне надели в детстве во время Крещения. В марте я пошла в роддом с этим крестом…

«Мне хотелось потрудиться для Бога»

— Мои первые Исповедь и Причастие состоялись в Петропавловском соборе. После них была большая радость. Я ходила на богослужения, акафисты, беседы к отцу Андрею Лемешонку, и это давало мне жизнь. В храме я просвещалась, молитва во мне что-то меняла. Я становилась спокойнее, сострадательнее. Для меня, как педагога и человека, который любит литературу, важно было понимать тексты молитв.

В монастырь я впервые пришла в 2009 году. Однажды после акафиста у иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в Петропавловском соборе одна из сестер спросила: «Кто сейчас со мной поедет на беседу с батюшкой в монастырь?» Люди начали расходиться, сестра повторила вопрос. Я сказала: «Поеду».

Была весна, и меня поразила красота монастыря. В тот день во время беседы батюшка спросил: "Кто готов потрудиться на выставке?" Я подошла к монахине и сказала, что готова. Мне очень хотелось потрудиться для Бога...

Это был «Вербны кірмаш», много сестер и братьев. На выставке я пекла блины. Муж, когда увидел меня в облачении, был шокирован, но радовался, что я нашла этот путь. А у меня внутри было ликование, Господь ко мне прикасался. Сегодня испытываю это чувство, когда надеваю облачение и выхожу на послушание. Дай Бог не потерять…

«Я видела красоту сердец, и сама начала меняться»

— Работала я в детском саду педагогом-психологом и часто ездила в монастырь. Исповедовалась у священников, где было меньше людей: не хотелось долго стоять в очереди, это отвлекало от молитвы. Однажды меня попросили помочь сестрам. Одна из первых сестер, которым я помогала, — Любовь Коваленко. Очень рада, что именно она была моим первым учителем.

Люба часто ездила на выставки, требовалось подменить ее на Червенском рынке. На тележке в ящичках нужно было привезти книги, иконы, крестики, всё разложить на прилавок и встречать людей. Это сейчас на рынках немноголюдно, а тогда люди шли толпами, в разные стороны двигались три потока…

Помню свой первый выход на «точку». Перед отъездом сестра наклеила цифры с размером пожертвования, но, видимо, забыла про большой крест. Без Любы мне надо было продержаться три дня, и я попросила: «Господи, пусть этот крест никто не купит!» Только я об этом подумала, как подходит семейная пара с коляской, и жена говорит мужу: «Посмотри, какой крест! Давай тебе купим!» У меня внутри всё похолодело. Они попросили показать именно тот крест, размер жертвочки за который я не знала. Муж посмотрел и говорит: «Прекрасный крест. Берем! Сколько стоит?» — «Сколько дадите…» Когда Люба вернулась, оказалось, что жертвочка была вдвое больше стоимости креста.

На послушании было много интересных встреч с прекрасными, глубоко верующими людьми. Я видела красоту сердец и начала меняться сама…