«Служи же достойно…» (часть 2)

— Шло время, я работала уже в больнице, в хирургическом отделении. Но жизни своей я не меняла, и после очередного моего похождения мне стало так стыдно… Я шла после ночной смены, была зима, метель, много снега. И настолько было плохо на душе, что решила сейчас же, не откладывая, искать батюшку. Где его искать — понятно, в церкви, но в маленьких городах служат обычно только по выходным, а это был будний день, начало недели. Тут сыграло роль мое упрямство, которое мешало мне всю жизнь. Думаю, не пойду домой, пока не найду священника. Мне надо было просто высказаться. И ноги меня понесли в церковь.

Я прихожу, двери закрыты. Идет какая-то бабулька, спрашиваю: «Как мне священника найти?» Она объяснила, что батюшка Александр живет далеко, в конце города, надо через парк идти. Думаю, пойду. Дом нашла. Поднялась по лестнице, звоню в дверь, открывает матушка. Смотрю на нее — просто лик. Не могу ничего сказать и плачу. Она говорит: «Что, согрешила?» «Да, — отвечаю. — Мне нужен батюшка». А она говорит: «Он уехал крестить младенца, вы разминулись». Я пошла назад, нашла батюшку и всё рассказала, что было на душе. Он говорит: «Знаешь, вот мы сейчас с тобой вдвоем пойдем к аналою, там икона Спасителя, будем молиться вместе за твою ситуацию». Мы вместе помолились. И, выходя из храма, я понимала, что меня не уволят с работы, что всё будет хорошо. Летела, как на крыльях.

Отец Александр рассказал про таинства, сказал на службу приходить. А я была такая егоза — вообще не могла стоять. Прибегу, свечку поставлю — и назад. Спрашиваю: «Батюшка, как научиться стоять в храме?» Он говорит: «Это тебя враг гонит. А ты его обманывай». — «Как?» — «А тебе что-то нравится в службе?» — «Мне "Отче наш" нравится». Зацепились за эту молитву. Он сказал: «Ты думай: "Достою до нее, потом пойду". Достояла — думай: "Достою до следующей молитвы и пойду"». Так я один раз простояла всю службу. Это была первая моя литургия, которую я простояла. Причащалась я, вообще не соображая, просто открывая рот.

В храме было тихо, спокойно, душа успокаивалась. К о. Александру я могла ходить постоянно. Он никогда не поучал. Для меня тогда он был ближе, чем родители. Я могла ему рассказать то, чего не могла рассказать маме, папе. И он всё покрывал своей любовью.

С мужем я так и не смогла жить. Думала, стерпится-слюбится, но пришлось с ним развестись.

Я уехала в Москву на заработки. Господь мне послал хорошую работу — на тот момент я работала в пансионате для вип-отдыхающих в лесу, получала постоянную зарплату. И надумала: а почему бы мне не поступить в институт культуры? У меня была мечта попасть в московский шоу-бизнес. Я поступила в институт им. Девятова, стала заниматься вокалом.

И как меня Господь остановил… Я сильно заболела, попала в Дмитров в больницу, мне сделали операцию, и я узнала, что у меня не будет детей. В этот момент всё поменялось. К чему я стремлюсь? Шоу-бизнес, деньги, слава? А ты не можешь стать просто нормальным человеком, мамой, ребенка растить… Зачем всё это? Я решилась пойти к преподавателю и сказать, что заниматься больше не буду. Всё Господь разрушил, все цели, с которыми я в Москву приезжала.

В Москве, бывало, я ездила к святой Матроне Московской, и в одну из поездок увидела в церковной лавке диск м. Иулиании (Денисовой). Купила. Это был мой первый диск духовной музыки — «Пение всеумиленное», — и я не могла оторваться. С удивлением прочитала на обложке: наши, минчане. Господь через это зацепил, я подумала: «Вот бы их вживую услышать!» А потом, через год, приехала в Беларусь. Уже в монастыре я ходила на фестиваль «Державный глас» и услышала Праздничный хор под руководством м. Иулиании — как я тогда радовалась!

В Минске я сняла квартиру на улице Яна Райниса, это недалеко от универмага «Беларусь». Там стояла сестричка белая, вывеска — «Свято-Елисаветинский монастырь». Она заметила, что я обратила внимание на эту вывеску, начала щебетать. И так мне на душу легло всё, спрашиваю: «А где? Как доехать?» Она объяснила, я в выходной приехала, но в тот раз монастырь меня не впечатлил. У меня было свое понятие о монастыре: птички, ручеек, лес, молитва, а тут дома рядом, город… Еще погода серая, осень, дождь. Так и поехала назад.

В следующий раз, когда я приехала в монастырь, увидела объявление, что в монастырскую переплетную требуются люди. Я обрадовалась, позвонила, мне ответили: «Приезжай». Мой первый день в типографии прошел на одном дыхании. Я поняла, что уже не уйду отсюда, вот мой дом. Моя душа успокоилась, хотя мысли о Москве еще долго не давали покоя.

Тем временем я начала думать о монастыре. Но положилась на волю Божию. Я тогда к отцу Андрею Лемешонку на исповедь ходила и полностью доверилась, что Господь через батюшку скажет — либо мир, либо монастырь. Отец Андрей тогда не сказал определенно. Сказал: «Ну, а что в миру?» И мне этого было достаточно. Я посчитала это за Божие благословение.

Помню свое первое монашеское собрание. Захожу в зал — чернота, все гудят. И опять враг: что ты тут делаешь? Но тут снова помогло мое упрямство. Думаю: «Нет, до конца досижу». Вот кончилось собрание. В рухольной меня в черное одели. Поселили в келлию к монахине Тамаре, сказали готовиться к исповеди. А я сижу и давай плакать. Мать Тамара не понимает, что происходит — вроде человек сам пришел, по собственному желанию, и сидит, рыдает. Она говорит: «А что, тебя насильно сюда привели?» — «Нет». — «А почему ты плачешь? Ты же можешь уйти». Я немного успокоилась, говорю: «Наболевшее». Она говорит, спокойно так: «Ну, тебя же никто не неволит. Вот, калитка открыта, захотела — пошла». И я успокоилась. Так Господь подействовал.

Долгие годы у меня была обида на Бога — почему так всё? У всех родители, а я не родная. Задавала я эти вопросы себе, но на самом деле — Богу. Кучу всяких причин придумывала. Мама спрашивает: «Ну, как там тебе?» — Отвечаю: «Если бы я знала, что в монастыре так хорошо, я бы после школы ушла». Господь провел меня через многое — людей увидеть, себя увидеть среди людей. Потому что если бы я пришла в монастырь в 20 лет, я бы не выдержала. А Бог привел не в 20, а в 37. Это был мой путь, Богом данный. Я должна была его пройти.

Когда батюшка благословил в монастырь и я приехала к родителям в черном платочке, меня поразило то, что сказал папа. Он был военным в танковых войсках и служил очень достойно. Когда он упокоился, сказали, что он был настоящий офицер. Он сказал: «Ты же знаешь, что это уже до конца. Как военная служба. Это служение. Я служил — и ты так. Служи же достойно».

Подготовила инокиня Ольга (Великая)

«Служи же достойно…» (часть 1)>>

01.02.2022