«Радость быть в кругу близких людей» (ч. 3) В трудные времена люди держались вместе

«Бог всегда рядом…»

— После первого Причастия я почувствовала, что меня любит Бог, — вспоминает сестра Любовь. — Чувствую я это и сегодня. Проявляется Его любовь в долготерпении, милосердии, сострадании к моим немощам. Господь всегда рядом, но иногда оказываешься в обстоятельствах, когда присутствие Бога в твоей жизни становится особенно явным.

Был еще жив папа, и я в Украине ухаживала за ним. Накануне Благовещения захотела вернуться в Беларусь и встретить праздник в монастыре. Позвонила в Минск и попросила спросить у батюшки, как мне поступить, поскольку в Украине был локдаун. Батюшка благословил ехать.

Преодолеть надо было 800 км. А как выехать, если транспорт не ходит? Появился страх. Еще соседи подлили масла в огонь: «Чтобы до границы довезли, нужны большие деньги, а в дороге могут и последнее отобрать. Если доберешься до границы, надо давать взятку». А голос внутри говорит: «У тебя благословение».

У брата машинка старенькая, но он 60 км до трассы согласился меня подвезти. Выехали в шесть утра и вскоре были на трассе Москва — Киев.

Вышла я из автомобиля, а дорога пустая. Подхожу к сотруднику ГАИ: «Помогите, надо уехать в Минск». Стоим 30, 40 минут, транспорта нет. Наконец, останавливается большая машина. Сотрудник ГАИ просит водителя меня подвезти, а тот категорично говорит: «Не можу!»

Брат видит, что ничего не получается, и соглашается еще немного подвезти. Высадил меня на остановке. Стою и думаю, что делать? Акафист святителю Николаю уже в машине прочла, решила читать акафист Страстям Христовым.

Идет одна машина, вторая, третья… четвертая останавливается. Водитель подвозит меня до трассы Киев — Минск. Пытаюсь дать денег за проезд, а мне: «Да что вы! Спасибо, что с нами проехали, веселее в дороге».

Передо мной пост ГАИ. Гаишники — молодые ребята и девчонки. "Ребятки, мне до Минска нужно доехать. Посадите в какую-нибудь машинку". Они на меня смотрят удивленно: "Бабушка, да вы что?! За трое суток ни одной машины!"

Холод невыносимый. Я замерзаю и говорю: «Ладно, ребятки, пойду пешком. В какую сторону граница с Беларусью?» — «Бабушка, вы шутите?» — «Нет. Стоять холодно, идти теплее. Пойду. Сколько смогу, пройду».

Прошла я пару километров, едет огромная машина. Водитель останавливается и кричит: «Бабушка, садитесь! Ребята сказали вас подобрать».

Доехали мы до границы, а перевезти меня водитель не может: надо заполнять дополнительные документы. Высадил перед границей. А в то время украинско-белорусскую границу пешком перейти было нельзя — только на транспорте. Думаю: «Что ж мне делать? Господи, помилуй! Батюшка Николай, помоги!»

Помолилась, подъезжает легковой автомобиль. Водитель едет в Гомель забирать сына. Украинцы нас пропускают — и тут же останавливают белорусские пограничники: «Водитель, если поедете дальше, попадете на карантин. Звоните сыну, пусть сам едет, ждите его в нейтральной зоне». Получается, человек провез меня, а сам остался.

Пешком я уже перешла нашу границу и оказалась в Беларуси. Опять думаю: «Надо ж как-то до Гомеля добраться, автобусы не ходят». И нашелся человек, который меня подвез. А там уже на электричке до Минска.

Знаете, что интересно? Каким святым я в дороге молилась, водители с такими именами меня и подвозили — Николай, Александр, Михаил. За сутки преодолела расстояние в 800 км, и никто с меня не взял ни копейки.

Это было самое явное присутствие Бога в моей жизни. В пути не было страха, я чувствовала, если не сейчас, то через какое-то время Господь меня обязательно посадит в машину, просто надо немного потрудиться и помолиться.

Яркое присутствие Бога ощущала я и в другие моменты своей жизни: когда уходил в вечность мой муж, когда упокоилась мама.

В Украине принято голосить над умершими. И мама просила, чтобы я рыдала над гробом. Пока ехала в родительский дом, почитала Псалтирь. Захожу в комнату, а мама лежит и улыбается. Говорю: «Мамочка, ты такая красивая, как я могу голосить?» Я видела, что есть Бог, есть другая жизнь, и мне не хотелось плакать.

Супруг, когда уходил в вечность, сказал: «Не переживай, ты же мне всю жизнь говорила, что нет никакой смерти. Мы расстаемся, но это временно». И я действительно чувствую временность этого расставания. У Бога все живы.

«Наша соборность — большая ценность»

— Вся моя жизнь заключается в нашей обители. Монастырь и сестричество — это моя семья, без нее я не мыслю своей жизни. Мы все читаем одни молитвы, идем к одной Чаше. Соприкасаешься с людьми и видишь, как они многогранны. Каждый оставляет в твоем сердце частичку себя. Верю, что и я что-то оставляю в сердцах сестер и братьев. Благодарю Бога, что Он дал мне возможность быть рядом с этими людьми.

Полгода я жила в Украине, ухаживая за отцом. Там и храм есть, и возможность молиться, но я ждала наших монастырских акафистов и смотрела трансляции богослужений. Тело мое было в родительском доме, а душа — в монастыре. Я слышала родные голоса, видела родные лица и радовалась. Наша соборность — большая ценность.

Мое детство проходило в деревне, где люди «кумились», чтобы расширить родство: «Что у тебя, кум, в огороде взошло?», «Как там, кума, у тебя дела на рынке?» Помогали друг другу, поддерживали и в беде, и в радости. В те годы открыто о Боге не говорили, но жизнь была Им наполнена. Нам уже под 70, а теплые отношения до сих пор сохранились. Не успела я приехать и зайти в родительский дом, как соседи уже что-то несут: кто томатный сок, кто банку с огурцами, кто баклажанчики. Забота о человеке сохранилась…

Когда папа отошел ко Господу, сложно было выехать на похороны, но я была спокойна. Знала, что соседи сразу прибегут, папочку обмоют, оденут, приготовят трапезу и почитают Псалтирь. Это старое поколение. К сожалению, молодежь уже сторонится друг друга.

Думаю, соборность у наших прадедов, дедов и родителей рождалась благодаря трудностям, которые им приходилось вместе преодолевать. Мама рассказывала, как во времена голода бабушка доила корову, тут же разливала молочко по баночкам и говорила маме: «Разнеси людям». Прибегала свекровь и кричала: «Ах ты, простофиля! Опять всё пораздала!» А у бабушки тогда было всего двое детей — семеро умерли, — молочком она делилась с соседскими детьми. Видите, какая была красота…

Перед тем как дедушка ушел на фронт, бабушка забеременела. И никто не думал, что можно убить ребеночка. Холод, голод, немцы в деревне, а люди делились друг с другом последним — краюшкой хлеба, кусочком гнилой картофелины, лепешкой из лебеды с картофельными очистками.

Вот эти люди, пережив военные годы, и жили в деревнях соборно. Праздники всей деревней гуляли, собравшись на каком-нибудь пятачке. Каждый приносил, что у него было.

«Радость быть в кругу близких людей»

— Мы с одноклассниками, однокурсниками и туристами до сих пор тепло общаемся. Если я позвоню и скажу, что мне нужна помощь, или кто-то позвонит мне, то это долг отозваться. А как по-другому?

В студенческие годы мы жили в Минске в общежитии, нас было восемь человек. Мамы присылали посылки: из Калининграда — рыбу, из Украины — яблоки, помидоры, сало, белорусские семьи — домашние колбасы. Не было холодильников, всё это висело за окном. Я приходила и могла взять что-то из любой сетки, но думала о тех, кто еще должен это вкусить. Брикетами на всех варили кисель и гороховый суп, по утрам бегали в парк на зарядку. Стройотряд, поездки, самодеятельность — всё это сплачивало. Потом мы выдавали друг друга замуж, женили, крестили детей.

Помню, в 70-е годы в столе заказов дадут баночку горошка, пакетик майонеза и палочку сухой колбасы, а ты не съедаешь, бережешь до дня рождения. Приходили друзья, и ты угощал их бутербродами со шпротами, салатиком оливье, колбаской. Всё лучшее, что было, оставлял для гостей. Большая радость быть в кругу близких людей…

В годы перестройки кто-то ушел в бизнес, кто-то не мог себя найти. И опять держались вместе, старались помочь. Эти отношения имеют такую силу, потому что это и есть служение друг другу.

А потом люди начали хорошо жить материально, и пришло состояние потребительства. Ты уже не можешь просто так что-то сделать для человека. Желание чем-то поделиться от чистого сердца воспринимается как что-то подозрительное. Не можешь, как раньше, прибежать к близкой подружке в дом, надо предварительно позвонить и договориться о визите. Но, слава Богу, с теми людьми, с которыми я провела детство и юность, это до сих пор сохранилось.

К счастью, сегодня что-то похожее я вижу в нашем монастыре. Мы собираемся вместе попеть колядки, прочитать акафист, порадоваться. Одно время в кафе «Мельница» были замечательные творческие вечера, в гостинице проходили встречи и праздники. Жаль, что это утрачено, хотелось бы возобновить. Ведь это прекрасная возможность общения после Божественной литургии…

«Духовное единство — в Боге»

— Я благодарна Господу за наших монашествующих сестер. Когда у меня складывались с кем-то непростые отношения и я не могла справиться с ситуацией — звонила или писала монахиням: «Матушка, есть такой человек. Не знаю, как поступить. Помолитесь, пожалуйста». Монахиня помолится, и наутро всё разрешается. И в этом тоже удивительным образом проявляется красота соборности нашего монастыря. Не важно, какое расстояние между людьми и какие обстоятельства, важно родство душ. Духовное единство в Боге дает мне очевидное представление о том, что смерти нет...