Московский художник, педагог, диакон

Московский художник, педагог, диакон — всё это об отце Димитрии Котове. Несколько декабрьских дней он провел с прихожанами нашего монастыря, с воспитанниками школы «Ихвис» и их родителями. Ребята смогли поучиться у мастера азам рисунка и мозаичному мастерству. Повезло и тем, кто пришел на Рождественский православный фестиваль «Радость», который в эти дни проходит в столичном Дворце искусства. Там в минувшую пятницу отец Димитрий дал мастер-класс по рисованию для детей и пообщался на духовные темы со всеми желающими.

Выбрать время для беседы в таком плотном графике отца Димитрия было непросто. Но с Божией помощью всё сложилось.

— Планы я не строю, верю в Промысл Божий, — помолившись, начал нашу беседу отец Димитрий.

Батюшке 72 года, и его жизнь очень активная: большая семья, почти ежедневное служение в храме, занятия с детьми, мастер-классы по разным городам, переезды, общение и знакомства с новыми людьми.

— Господь так управил. Сейчас я живу как в раю. Да, были и скорби. Но теперь я уже ничего не боюсь и благодарю за всё. У меня четверо детей. Хотел бы десять, но по здоровью жены не получилось. Зато уже восемь внуков. Возраста своего я не чувствую. Может, еще и потому, что из казачьего рода.

Батюшка не много говорит о себе, только самое главное. Всё больше старается рассказать о пути — в профессию и в служение.

— Я преподаю 52 года. Хотите скажу, что отличает сегодняшних детей от прошлых поколений? Отличает, к сожалению, не в лучшую сторону. Отсутствие терпения. Вот приведу самый простой пример. Раньше шестилетний ребенок мог целый год трудиться над мозаичной работой, и ему это было интересно. Сегодняшним детям это тяжело — терпения мало, усердия. Конечно, важно и нужно использовать современные приспособления, которые облегчают творческий процесс, но терпения нет. Мало воли. Или вот еще пример. Рассказывает мне одна бабушка: приехали внуки, включила им мультфильм по сказкам Пушкина. Через десять минут прибежали, говорят, скучно им — не догоняют, не стреляют… Да, время идет, меняется всё. И тем сложнее удержать ребенка.

— Батюшка, а что может помочь?

— Правильные книги, фильмы, секции, выбор правильного окружения. Всё это — труд родителя. А с родителями сегодня та же история. Не много тех, кто устойчив в современном мире. Мирское потихоньку перетягивает. Духовное нужно искать везде. Закладывать житейскую базу. Молиться. Ходить в храм. И Господь устроит всё так, что даже в самых, казалось бы, тупиковых ситуациях, найдется выход. Самое большое зло сегодня — гаджеты. Послушайте, как звучит: «гад же ты»... Само слово говорит за себя. Если свободное время ребенка принадлежит гаджетам, готовьте «духовный гробик» — получите не ребенка, а бесенка, чужого человека по духу.

— Можно ли сегодня в школе создать такую атмосферу, где каждому ребенку уделят внимание, увидят его проблемы, помогут раскрыть таланты?

— Потрясающий опыт, я считаю, — домашнее обучение. Заметьте, не оторванное от мира, а больше сосредоточенное на каждом ребенке. На мой взгляд, это особенно необходимо в период начальной школы. Хороший опыт у православных школ. Вот даже в вашей школе дети более естественные, открытые. Хотя я видел по рисункам, что проблемы у некоторых уже есть. Но, уверен, в обычной школе было бы еще больше проблем. Очень важно в возрасте начальной школы уделять внимание духовной жизни. Закладывать опору, которая поможет противостоять злу и, даже если ребенок попадет в него, поможет ему выстоять, сохраниться.

— Отец Димитрий, а как найти своего учителя? Как понять, что этому человеку можно доверить ребенка?

— Очень хороший вопрос. Я отвечу на него двумя примерами из своей жизни. В первом классе у меня была учительница Лариса Яковлевна. Так вот, когда она узнавала, что ее ученик заболел, то приходила сразу же к нему домой. Вот эта естественная любовь педагога к ребенку, к ученику очень показательна. Я только читал о такой любви. И видел в детстве. Это первое. Второй пример. Я знаком с одним батюшкой, в его семье девять детей, они все поют в ансамбле. Творческая семья. И вот средний сын, как говорится, «пошел вразнос» — улица, хулиганы... Так этот батюшка вовремя взял сына за руку и повез по всем спортивным секциям. Искал вместе с ним учителя. И только один тренер им очень понравился. Этот ребенок остался у него заниматься, и таким образом изменился его путь. Понимаете, очень важно, кому ты отдаешь ребенка. Важно увидеть глубину человека, его истинный посыл, его наполненность. Родители должны быть очень бдительными. Смотреть, какая атмосфера в школе. Именно атмосфера! Иногда для этого нужно время. Нужно не лениться искать.

— А Вам везло на педагогов?

— Да. Я делал то, что любил, и всегда учился. Господь управил, что уже в 21 год у меня появилась первая студия — кружок в Подмосковье. В 29 лет я получил диплом о высшем художественном образовании, а до этого закончил художественное училище в Ростове-на-Дону. В Строгановское училище меня не приняли — не было комсомольской характеристики. Что было делать? Пошел работать. Устроился на стройку. Там со мной произошел несчастный случай, я попал в больницу. Потом работал три с половиной года дворником, потом восемь лет кочегаром, но рисовать всегда хотел и любил. Уже много позже, окончив Академию художеств, стал преподавать мировую художественную культуру в институте. Всего у меня два диплома: искусствоведа и художника-монументалиста. Где бы я ни был, всегда открывал студии. Всё же педагог — это дар.

— Служение в церкви — это тоже дар. Дается не каждому, да и не всякому оказывается по силам...

— Согласен. И моя жизнь делится на два периода: до и после церкви. Ведь в храм я пришел только к возрасту Христа. А до этого считал, что в церковь ходят только глупые старушки. У меня не было примера церковной жизни в семье и в окружении.

— С чего начался Ваш путь в церковное служение?

— Пригласили в качестве художника делать мозаичную икону Ильи- пророка. Это была первая икона из мозаики, которую я создал. И вот в период работы над ней я всё чаще стал ходить в церковь. И в личной жизни наметились изменения — я ведь женился, работая дворником. Денег на свадьбу у нас не было, а вот повенчаться с женой мы всё же решили.

Это целая история — мой путь в храм. Первый раз шел на Причастие — опоздал. Думаю, ладно. В следующий раз шел — на исповедь опоздал! И вот тут я серьезно задумался: что-то не так. И уже на третий раз взял с собой детей, и мы пешком семь километров шли до храма на исповедь и Причастие. И вот после этого в церковь потянуло очень сильно. Приду — бабушки поругают, что не так крещусь, не там стою. Но это всё было уже неважно. Было сильное желание быть в храме. А потом и бабушки меня полюбили. Господь так управил.

— Просто ходить в храм и даже создавать иконы — это одно. Но совсем другое — стать служителем церкви…

— Это тоже интересная история. Меня пригласили в Киево-Печерскую лавру. Я три с половиной года делал там мозаичную икону в Благовещенской церкви начала XII века. Я написал книгу «Мозаика жизни». Целую главу в ней посвятил Украине, людям, с которыми встретился там.

Во время трудов над иконой я жил в дальних пещерах, моя келья — без света и без окна — находилась под лестницей, а лестница эта вела в Крестовоздвиженский храм. Ежедневно над моей головой ходили тысячи людей. Когда владыка Софроний увидел, в каких условиях я работаю, он сказал: «Это подвиг!..» Позже он меня и рукоположил в диаконы. И вот уже 27-й год я в этом чине.

— Батюшка, это уже немалый срок. А почему Вы не стали священником?

— И слава Богу, что не стал. Священник — это большой подвиг, дар, это полное отречение от своей жизни, от возможности заниматься чем-то еще. А я люблю заниматься с детьми. Мне нужно на это время. Я недостоин и диаконом быть. Хотя во мне видел этот дар, например, батюшка Николай Гурьянов. Я был у него шесть раз. Он говорил мне, что я пастырь. Матушка Алипия в Киеве сказала мне то же самое. Я страстной человек. И служение меня спасло и удержало в свое время от многого. Скажу вам, что самые тяжелые люди в духовной жизни — люди с талантами. И духовная смирительная рубашка — спасение для них.

— Монахи спасаются в храме, мирские люди в семье. Вы — и там, и там. Где служение сложнее?

— С моей женой мы вместе почти 50 лет. Я вам скажу, что быть женой художника — это подвиг. А еще и женой священнослужителя — подвиг вдвойне. Меня сильно помотало, кем я только ни был, но она всегда была со мной. И когда не было денег, и когда сгорело наше имущество и мы остались без крыши над головой. И служение мое нелегкое — всегда разъезды. Даже сейчас я бываю дома всего пару раз в неделю: мы живем в Сергиевом Посаде, а служу я в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Долгопрудном. Детская школа мозаики — в Лобне. Плюс мои мастер-классы, которые я даю по разным городам не только в России. И хотя я успеваю многое сделать за эти пару дней дома, но, согласитесь, не всякая жена примет такой образ жизни в супруге. Мне очень повезло — моя жена духовного устроения. Сейчас она готовится к монашеству.

— О планах спрашивать не буду — Вы сказали, что не строите их…

— Господь сыпет мне щедро: я благодарен Богу, престолу, семье, детям. Я не разрешаю себе уставать. Кстати, и детям не разрешаю. На моих уроках, например, мы рисуем стоя. В моей школе не звучит местоимение «я», только «мы». Как и в наших изданных книгах с рисунками и рассказами детей о Боге все работы подписаны только именами учеников, без фамилий. Всё взаимосвязано, это важно понимать. Талант дает Бог, а потом посылает людей, которые помогут его реализовать. Важно идти. И на пути всё будет.