Откровения сестры милосердия Свято-Елисаветинского монастыря Елены Ленковец (часть 2)

«Читать и слушать Евангелие надо с трепетом и страхом»

— Мы с сестрами по послушанию начали ездить в Польшу — возили книги, иконы, другую церковную продукцию.

В восточной части Польши много православных храмов. Мы останавливались в домах верующих людей и видели, как благоговейно они относятся к Церкви. На богослужения в воскресенье идут семьями по 15–20 человек — родители, дети, бабушки, дедушки, тети, дяди. Люди минимум три раза в год причащаются. Всех православных христиан в Польше хоронят с хоругвями.

Мне запомнился отец Михаил — старенький батюшка, иконописец. Очень добрый и гостеприимный человек. Однажды у меня возник вопрос: правда ли, что Евангелие писалось Святым Духом? И вот я попадаю на праздник в храм отца Михаила.

Мы стояли на улице. Было жарко. Дверь храма открыта. Отец Михаил начал читать Евангелие, и всё замерло. Я хотела что-то сказать женщине, которая покупала у меня икону, но не могла издать ни звука, и она была не в состоянии вымолвить слово, пока батюшка не закончил читать.

Я почувствовала силу благодати Святого Духа и на всю жизнь запомнила, что читать и слушать Евангелие надо с трепетом и страхом.

Мы долго ездили в Польшу и Украину, иногда я была старшей сестрой. Представьте, целая машина коробок — и я с больной спиной. Но как-то поднимала их и летала от радости. Была счастлива, что несу послушание при монастыре. В мороз –30 °С стояла рядом с храмами в палатках с голыми руками, поскольку иконы нельзя брать в перчатках. Господь берег, я не обмораживалась и не заболевала. Так прошло 8 лет.

«Я видела самую настоящую святость…»

— В поездках я жила с монахинями. Мне хотелось стать одной из них, но клятва не оставлять мужа держала. Саша героически терпел мое отсутствие. Отец Андрей поддерживал мужа, благословил трудиться в монастыре, а когда муж немножко окреп, взял помогать в алтарь.

В какой-то момент нам дали общее послушание — ездить по приходам Брестской области. Думаю, это был Промысл Божий: и мужу, и мне надо было укрепляться, а на Полесье живут глубоко верующие люди. Мы прошли через много искушений, но видели и много святости.

Помню батюшку из Столинского района, который зимой ходил в тоненьком, прохудившемся пальто и легкой шапочке. В таком виде, с чемоданчиком, мы встретили этого священника, когда в мороз он шел отпевать человека.

Я попросила батюшку одеться и услышала в ответ: "Не могу". Не было у этого священника другой одежды. Он нес свой подвиг веры...

Однажды мы забирали батюшку с кладбища. Думаю: «Как бы попросить, чтобы муж не курил в машине, у меня же сердце болит». Батюшка поворачивается ко мне с переднего сиденья и говорит: «Не бойся, он бросит курить». Я переживала, что деток у нас нет, а батюшка ответил и на эти мысли: «Не надо тебе деток, сердечко слабое, ты не родишь».

В деревнях молодежь венчалась мало, а у того батюшки по тридцать таинств Венчания за месяц. Люди ехали к нему в храм, поскольку знали — когда батюшка молится, семьи сохраняются. Это было чудо. Я видела самую настоящую святость…

«Скорбями проверялась моя вера»

— Саша сорвал спину и больше не мог возить меня по приходам. Я с сестрами начала ездить в санатории. С больной спиной 3–4 года таскала ящики.

Врач считал чудом не только то, что я тружусь, но и что просто передвигаюсь. Не меньше удивлялся и кардиолог: столько лет активной жизни с диагнозом «порок сердца».

Были моменты, когда Господь отнимал благодать. Где-то осудила, пропустила, и всё — пустота. Это страшно… В таких случаях я начинала плакать, как ребенок, и просить молитв.

Когда ты в монастыре свой, важно не возгордиться, не подумать, что что-то знаешь, можешь и умеешь. Я была бойкая, и Господь понемножку смирял. В какой-то момент меня опять поставили со скарбонкой в переход.

С детства я болела, родители баловали, и сестра часто говорила: «Ты выросла капризная и своевольная». Батюшка как-то сказал: «Такой муж тебе дан неспроста» (а Саша выпивал). Пока около 13 лет трудился в монастыре, почти не пил, помогал мне, как ушел из обители — стало скорбно.

Саша был основным двигателем, он вел меня к Богу, направлял, помогал искать выход. И сейчас дает мне большую силу. Путь к Богу и храм сделали его мягче, добрее, он изменился с момента свадьбы и сейчас меняется. Сегодня у него непростой период, но я чувствую, что муж хочет вернуться на послушание в алтарь. Пока не позволяет работа. Но он верующий человек, молится.

Случались у меня и серьезные болезни. Как-то образовалась огромная опухоль. Операцию делать было опасно, сердце могло не выдержать. В монастыре молились, опухоль уменьшилась. Этим тоже проверялась моя вера.

«В детях из интерната я увидела Бога»

— Когда я перестала ездить по приходам, сразу пошла к больным детям в 7-й интернат. Мне дали два класса: в одном детки совсем больные, во втором — с легкой олигофренией. Я водила их в храм.

Я увидела в детях из интерната Бога. Как-то заболела спина. Думаю: «Всё, допрыгалась!» Прихожу в интернат, сажусь на детский стульчик и разговариваю с воспитательницей. Подходит болящая девочка Лена, ложится всем весом мне на спину и начинает качаться. Воспитательница говорит: «Лена, ты обнаглела, скоро тете Лене на голову сядешь!» Девочка хохочет и продолжает качаться, а я не могу сдвинуться с места. Ребенок отходит, я встаю со стула и понимаю, что спина не болит.

Помню случай, когда мне было совсем тяжело. Прихожу в интернат, сажусь на стульчик, а болящий Олежка бегает вокруг меня и повторяет: "Тебя Бог любит! Тебя Бог любит!" Где он такие слова слышал? Обежал раз двадцать — и на душе стало легко…

В одном из моих интернатских классов была девочка Лида, она плохо разговаривала, но была верующая. Каждый раз, когда я приходила в интернат, она просила принести новую иконочку. Как-то я зашла к Лиде в спальню и увидела иконы на стене, от кровати до потолка… В тяжелую минуту я всегда просила у нее молитв.

Таких детей после интерната отправляли в дом инвалидов. Лидочка начала со слезами молиться и просить у Господа, чтобы Он не отпускал ее туда. Девочка чувствовала, что в доме инвалидов не будет возможности причащаться.

По молитвам Лиды в интернат неожиданно приехала настоятельница Свято-Ксениевского монастыря монахиня Василисса (раньше матушка была насельницей нашего монастыря и несла послушание в интернате). Игуменья Василисса посадила Лиду в машину и отвезла в свой монастырь. С документами всё уладили позже.

Я увидела Лиду через несколько лет. Девочка, которая плохо говорила, на богослужении в храме бегло и выразительно читала Псалтирь. Однажды на Божественной литургии матушка Василисса прошептала мне: «Посмотри на Лиду». Во время молитвы лицо девочки светилось. Господь касался ее сердца так, как я и мечтать не могла. Сегодня Лида — инокиня Свято-Ксениевского монастыря.

«Продолжай нести послушание»

— Детей, которые болели в более легкой форме, с 1-го класса мы водили в храм на Причастие. В 5–6-х классах они уже идти отказывались. Я переживала, но батюшка сказал: «Продолжай нести послушание. Просто приходи в класс и сиди».

Однажды подходит ко мне девочка и спрашивает: «Тетя Лена, а беременным в храм можно?» — «Кто беременный?!» — «Я беременная. Можно мне в храм пойти?..»

Когда Даша вышла из интерната, мы с воспитателем и нашей старшей сестрой взяли ее под опеку: помогли расписаться с отцом ребенка, сняли квартиру, обустроили быт. Родилась Катя, потом Настя. К сожалению, муж Даши начал пить, она с ним развелась и во второй раз вышла замуж. Сегодня у Даши 8 детей. Старшей, Кате, 14 лет, младшему ребенку — 8 месяцев.

Отец Андрей благословил меня помогать этой семье. Конечно, проблем много, дети неоднозначные. Поддерживаю их продуктами, при необходимости помогаю завести в поликлинику, стараюсь каждое воскресенье причащать.

«Если с верой просить, Бог обязательно поможет»

— Уже 8 лет я несу послушание в церковной лавочке.

Скорби приводят людей к переосмыслению жизни. Сложная ситуация ставит перед человеком вопросы: «Для чего я живу? Чего хочу? Развлечений? Или я для чего-то другого появился на свет?» Много смертей, люди не могут их принять. Сегодня наши с сестрами главные фразы — «Поймите, мы бессмертны. И вы бессмертны, и ваш родной человек. Каждому предстоит переход, и он может случиться неожиданно». Люди задумываются. Иногда просят Евангелие или молитвослов.

Когда стоишь в церковной лавочке, важно не привязать человека к себе. Он должен видеть в том, что говорит сестра, действие Божие. Помните, как в Писании? Когда пророк не туда ехал, ему указал дорогу осел.

Если с верой просить помощи у Бога, Он действует через разных людей и разные обстоятельства. Нам с сестрами важно не приписать что-то себе. Стараемся объяснять: «Мы — обычные люди, просто несем послушание по благословению. Благодарите Господа!»

«Когда смиряешься, на душе тихо-тихо»

— Первое время мне приходилось скрывать от мужа, что я помогаю Даше. Старалась экономить, больше стоять на послушании, поскольку с деньгами было трудно, но постепенно Господь всё управлял…

По воскресениям я вожу детей Даши в храм недалеко от дома. Иногда мы ходим кормить козочек у нас в районе.

С Дашей непросто, надо смиряться. С одной стороны, бывает так тяжело, что сил нет. С другой — понимаешь, что через такие испытания Бог входит в твое сердце и укрепляет веру.

Во всем Его воля: с кем ты стоишь, кого встретил, какой у тебя муж, какие подопечные, дети, врач. Когда смиряешься, на душе становится тихо-тихо, спокойно-спокойно, радостно-радостно…

Были моменты, когда я думала, что умерла и никогда не воскресну. Если не видишь Бога, все становятся плохими, но надо не доверять себе, а твердить, как болящая девочка в интернате: «Бог есть! Бог есть!»

Однажды на Троицу у меня случилась скорбь и осталось смущение. Казалось, должно случиться что-то плохое. Я решила побороться, нарезала березовых веток и украсила церковную лавочку. Люди из-за этих болезней стали совсем потерянные, а тут поднимаются по лестнице, видят березовые ветви и улыбаются: «О, Троица!» А я стою под ветками рядом с иконами, и так мне радостно! Ты только попытался справиться со страхом, и Господь уже всё покрыл...