Яблочный Спас в русской живописи

Илларион Михайлович Прянишников.

Спасов день на Севере. 1887. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Многие русские художники посвящали свои работы теме Яблочного Спаса, и сегодня мы собрали некоторые из них в небольшую галерею. А лучшим дополнением к галерее будут цитаты из романа Ивана Сергеевича Шмелёва (1873–1950) «Лето Господне».

«А сколько, скажут, у нас Спасов? Три Спаса. Первый Спас — медовый Спас, Крест выносят. Значит, лету конец, мед можно выламывать, пчела не обижается... уж пошабашила. Второй Спас — яблошный, Спас-Преображение, яблоки кропят. А почему? А вот. Адам-Ева согрешили, змей их яблоком обманул, а не велено было, от греха! А Христос возшел на гору и освятил. С того и стали остерегаться. А который до окропенья поест, у того в животе червь заведется, и холера бывает. А как окроплено, то безо вреда. А третий Спас называется орешный, орехи поспели, после Успенья. У нас в селе крестный ход, икону Спаса носят, и все орехи грызут. Бывало, батюшке насбираем мешок орехов, а он нам лапши молочной — для розговин...»

Иван Сергеевич Шмелёв, из романа «Лето Господне»

бодаревский картины

Николай Корнилиевич Бодаревский. Яблочный спас в Малороссии. Около 1921. Омский областной музей изобразительных искусств имени М.А. Врубеля

«Преображение Господне... Ласковый, тихий свет от него в душе — доныне. Должно быть, от утреннего сада, от светлого голубого неба, от ворохов соломы, от яблочков грушовки, хоронящихся в зелени, в которой уже желтеют отдельные листочки, — зелено-золотистый, мягкий. Ясный, голубоватый день, не жарко, август. Первое яблочко, грушовка в нашем саду, — поспела, закраснелась. Будем ее трясти — для завтра…»

Иван Сергеевич Шмелёв, из романа «Лето Господне»

яблоки созрели романова

Великая княжна Ольга Александровна Романова. Яблоки созрели

«После обеда трясем грушовку.

— Погоди, стой... — говорит он, прикидывая глазом. — Я ее легким трясом, на первый сорт. Яблочко квелое у ней... ну, маненько подшибем — ничего, лучше сочком пойдет... а силой не берись!

Он прилаживается и встряхивает, легким трясом. Падает первый сорт. Все кидаются в лопухи, в крапиву. Вязкий, вялый какой-то запах от лопухов, и пронзительно едкий — от крапивы, мешаются со сладким духом, необычайно тонким, как где-то пролитые духи, — от яблок. Ползают все, даже грузный Василь-Василич, у которого лопнула на спине жилетка, и видно розовую рубаху лодочкой; даже и толстый Трифоныч, весь в муке. Все берут в горсть и нюхают: ааа... гру-шовка!..»

Иван Сергеевич Шмелёв, из романа «Лето Господне»

кустодиев яблоневый сад

Кустодиев Борис Михайлович. Яблоневый сад. 1918. Томский областной художественный музей

«Зажмуришься и вдыхаешь — такая радость! Такая свежесть, вливающаяся тонко-тонко, такая душистая сладость-крепость — со всеми запахами согревшегося сада, замятой травы, растревоженных теплых кустов черной смородины. Нежаркое уже солнце и нежное голубое небо, сияющее в ветвях, на яблочках...

Праздник Преображения Господня. Золотое и голубое утро, в холодочке. В церкви — не протолкаться. Наши корзины на амвоне, "обкадятся", — сказал мне Горкин. В спертом горячем воздухе пахнет нынче особенным — свежими яблоками. Они везде, даже на клиросе, присунуты даже на хоругвях.

Необыкновенно, весело — будто гости, и церковь — совсем не церковь. И все, кажется мне, только и думают об яблоках. И Господь здесь со всеми, и Он тоже думает об яблоках: Ему-то и принесли их — посмотри, Господи, какие! А Он посмотрит и скажет всем: "ну и хорошо, и ешьте на здоровье, детки!" И будут есть уже совсем другие, не покупные, а церковные яблоки, святые. Это и есть "Преображение"».

Иван Сергеевич Шмелёв, из романа «Лето Господне»

добрый дедушка касаткин