О преодолении себя (часть 1)

Отец Андрей Лемешонок: Учиться жить с Богом по церковному календарю непросто. Лично для меня совершать Божественную литургию — значит отдавать все свои силы. А человеческих сил всегда не хватает. Это превосходит мое понимание, мои возможности. Наверное, так происходит в каждом деле, если делать его по совести и не жалеть себя. Уровень жизни и та планка, которую ставит нам Господь, совершенно не соответствуют нашим человеческим возможностям и пониманию. Но только так мы все-таки подтягиваемся и меняемся внутренне. И если мы видим себя всё хуже и хуже — не надо унывать. Чем более внимателен и требователен человек к себе, тем больше он видит своего греха.

Как-то в Петро-Павловском соборе я познакомился с очень образованным баптистским пастором, перешедшим в Православие. Поначалу ему казалось, что он всё понимает — много говорил, видно, духовно изголодался. А когда я встретил его через полгода и спросил, как дела, он стоял молча. Потом ответил: «Хуже меня на земле нет ни одного человека». Я порадовался: наконец болтовня окончилась, и человек реально увидел свое состояние. Так действует Дух Святой. Гордый человек, видя свои грехи, начинает унывать, раздражаться. А человек смиренный говорит: «Слава Богу, что не хуже. Я не заслужил того, что имею». Да, подготовиться к вечности до конца мы в принципе не сможем. Но есть слово: «В чем застану, в том и сужу». Поэтому хорошо, если бы мы были на правильном пути и не обманывали себя.

У меня был друг, прекрасный человек, одаренный, интересный. Он очень любил Бога. И был странником. Без документов, с одной котомкой скитался по монастырям, вел аскетическую жизнь. Потом шесть лет провел один в келье на Кавказе, писал книги. И наконец решил принять монашество. Спустился с гор попрощаться с друзьями, чтобы уйти уже в настоящий затвор, а в Москве встретил православную писательницу и полюбил ее. Они создали семью. Он устроился работать столяром и ни о чем не жалел. И это было по-настоящему. Он умер настоящим христианином, без фальши. Вот путь человека к Богу…

Человек предполагает, а Господь располагает. И о каждом из нас есть Промысл Божий. Не думайте, что Бог забыл о ком-то, что Он кому-то недодал, не подсказал. Бог считается с нашим произволением, с нашей волей и не хочет делать из нас послушных марионеток. Это мир хочет штамповать и контролировать людей, их чувства, мысли, желания. У мира задача — сделать нас живыми трупами и в конечном счете — закопать в землю. Земля еси и в землю отыдеши (Быт. 3: 19). А Бог хочет сделать нас живыми людьми. Для верующего смерть — это рождение в новую жизнь. И Господь хочет, чтобы мы победили смерть.

Монахиня Арсения (Козлова): В последнее время я часто думаю над тем, что нужно отказаться от себя.

Отец Андрей Лемешонок: А разве это возможно? Я две недели решил пожить, не жалея себя. Мне нужно было восемь дней подряд служить литургию. И это был ужас — у меня сразу всё начало болеть. Вы видели, как я не мог ходить, хромал. Думаю, таким образом Господь показал мне: «Не рыпайся и не лезь. Я тебе помогаю, если надо будет что-то поменять — Я поменяю». Я не по гордости начал этот эксперимент, просто хотел не жалеть себя. И речь не о том, чтобы не отказываться от какого-то делания. Я могу не отказываться, но есть внутренний человек, который себя жалеет. И это плохо. Я могу терпеть и всё делать, но внутренне проигрываю, потому что жалею себя. Тяжело служить, когда ты три ночи не спал, а от боли не можешь ступить на ногу. В итоге я понял, что нужно смириться. Но как можно отказаться от себя, я не знаю.

Монахиня Арсения (Козлова): Я тоже не знаю. Но я сейчас даже не о физическом состоянии, а о важности отказаться от своего «Я», от своих интересов. Мы же живем в монастыре и пришли сюда не утверждать свое мнение и жить, как хочешь, но жить по послушанию, как тебе скажут. Как сказал владыка Вениамин: «Мир привык человека возвышать и утверждать его самолюбие. А Христос говорит по-другому: надо себя растоптать. Потому что смирение — высшая ценность».

C одной стороны, ты понимаешь, что пришел в монастырь именно за этим, а с другой — сопротивляешься всеми силами: «не могу», а точнее, «не хочу», а еще точнее — «хочу, но не сейчас». Я вспоминаю свои давние ощущения от Церкви, службы, когда только пришла в храм. Всё, что тебе Бог давал и показывал, ты принимал сердцем. Но проходит время, и понимание «хорошо» и «плохо» теряется, остается только «и так сойдет». Первоначальный эталон затирается твоей жизнью и грехом…

Отец Андрей Лемешонок: Вдохновение — это момент благодати Божией, которая врачует человека, когда он чувствует все могу во укрепляющем меня Иисусе (Флп. 4: 13). И всё получается. Этот момент проходит.

Монахиня Арсения (Козлова): Ко мне только сейчас приходит осознание, что такое Церковь, куда ты попал. Теоретически ты много раз читал и слышал, но практически всё осознается не сразу. Вдруг понимаешь, что как хочет Бог — я не хочу. И надо понимать свою меру. Но на практике это сложно.

Отец Андрей Лемешонок: Преодоление — это твое внутреннее построение. Как жить и выживать, когда грех сильнее моих сил, которые очень ограничены моим недоверием к Богу? А новоначальный человек вообще ничего не понимает. Отец Софроний (Сахаров) говорил, что если десять лет не прожил в монастыре — молчи и слушайся, потому что ты ничего не понимаешь. Но человеку кажется, что он понимает всё.

Я вспоминаю себя: была благодать, и хотелось молиться 24 часа в сутки. Ты чувствовал Бога, во всем видел Его, душа радовалась. И потом ты присвоил это себе, начал осуждать других, невольно гордиться: «Я не такой, как эти. Они вообще ничего не делают, а я молюсь везде». Мне легко было так говорить: я был ночным сторожем и имел возможность молиться. И, конечно, с такими мыслями дух благодати уходит. Ты не понимаешь, что случилось — молиться вообще не хочется. И тогда говоришь: «Не могу молиться, потому что Бог меня не слышит. Кому нужна такая молитва?» Начинаешь осуждать всех и жить во тьме. Это такой переход, необходимое падение человека. Видение своего греха — важный момент, иначе человек погибнет.

Человек, к сожалению, не всегда готов к Божией благодати и использует ее себе в гордость, начинает сравнивать себя с другими. Но Божие нельзя присваивать себе, надо знать свою меру. Это ключевой момент духовной жизни. И если мы его не усвоим, дай нам хоть непрестанную молитву — это ничего не изменит в нашей жизни.

Монахиня Мария (Яковлева): Думаю, у каждого есть хотя бы маленький опыт преодоления себя. Но мой ничего особенного не представляет. Первый пример, который приходит на ум, — когда стоишь на ночной службе и очень хочется спать, чувствуешь себя плохо… Но если потерпишь до конца — силы появляются, как будто бы ниоткуда. Кажется, будет хуже и хуже, а происходит наоборот — щелк — и лучше.

Душа пока эту цепочку не усвоила, но хочет. Надеюсь, что усвоит.

Монахиня Марфа (Матвеева): У меня есть опыт сплошного непреодоления. Опыта преодоления было больше в мирских делах, когда я еще не ходила в храм. Может, сил тогда было больше...

Почему-то то, что для Бога, всегда сложнее преодолевается. Помните, батюшка, даже Вы говорили, что молиться сил нет, а на что-то другое — есть. Я очень гордый человек, поэтому мне надо преодолевать свои немощи маленькими шажками. У каждой души свой путь. Но тем не менее год за годом проходит наша жизнь в монастыре, и видишь, как по капельке ты все-таки меняешься. Если поинтересоваться у других, они скажут, что в тебе хоть маленький плюсик, но появился. Ты и грех свой видишь, но и людей рядом начинаешь видеть. Раньше люди страдали рядом со мной, а я этого не замечала.

Монахиня Лия (Варшаковская): Я думаю, что жизнь — это сплошное преодоление себя. Встал — уже преодолел. Пошел на службу — слава Тебе, Господи. Причастился — вообще космос.

Думаю, что монашествующим, как и мирским людям, Господь дает послушание как костыли. Или лыжи. Или коньки. Чтобы быстрее ехать. Человек настолько ленив и нерадив, что ему очень сложно себя преодолевать. А тут хочешь не хочешь, а есть слово «надо» — послушание, которое дает тебе Господь.

Конечно, немалую роль играет воспитание в семье. В нашей семье у родителей, кроме работы, было еще и собственное хозяйство. Распределили обязанности на троих девочек, и свою часть ты должен был выполнить. А если не выполнил — кому-то приходилось делать за тебя, и было стыдно. Поэтому в следующий раз ты очень старался завершить доверенную работу.

Монахиня Ксения (Теймурова): Мое присутствие на собрании — это тоже маленькое преодоление себя. Батюшка разрешил мне не ходить на собрания по болезни. И я была этим довольна: отдохну в келье, какую-то свою работу сделаю... Пока не увидела, как батюшка огорчается, что мало монашествующих приходит. Стало стыдно. И если в начале мне действительно было тяжело приходить, то в последнее время появился греховный навык. Но Господь помиловал и показал мне этот грех. И я благодарна Богу. Когда себя в чем-то преодолеваешь — это не твоя заслуга, это действует Господь.

А со временем я стала присваивать Божие себе. «Вот я на службы хожу, на каждую полунощницу встаю, на службах читаю, панихиды пою» — так во мне говорила гордыня. Я стала задирать нос, любоваться собой. Но потом Господь дал мне щелбан: посетил болезнью, и я не смогла ни читать, ни петь, ни экскурсии проводить. Господь показал, что я сама по себе ни на что не годная.

Я пролежала в больнице один раз полгода, а другой — восемь месяцев. Однажды в больнице приснился необычный сон: надо мной висит огромная туша, которая закрывает всё небо. А где-то вдалеке виднеется маленький-маленький человечек. Я проснулась, и Господь дал ясное понимание сна: туша — это моя гордыня, а маленький человечек — это смирение.

Мне стало так больно, что своей гордыней я закрываюсь от людей! А хочется, чтобы человек чувствовал, как он дорог, что сейчас он для меня —самое важное… Возможно, мне нужно было лечь в больницу так надолго, чтобы увидеть величину своей гордыни. А гордыня — корень всего, она глубоко сидит. Но, слава Богу, Господь потихонечку шлифует, учит. Я благодарна Богу, что уже столько лет нахожусь в монастыре. И надеюсь, что и дальше Он будет учить меня смирению.

Для меня самые близкие слова в Евангелии: научитесь от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (ср.: Мф. 11: 29). Мне хочется учиться Божией кротости и смирению. Когда уходили из жизни близкие люди, я видела, как они становились кроткими и смиренными. Моя мама была гордая, всегда ходила с поднятым носом, а в конце жизни она старалась всем услужить. И люди говорили: «Какая у тебя красивая мама!» Хотя она всё время лежала в психиатрической больнице, долго болела. Но последние годы от нее болезнь отошла, у нее были чистые светлые глаза, потому что душа смирилась…

Продолжение следует…

Подготовила Мария Котова

23.02.2021