На женском подворье — лето (часть 2)

Матушка Варвара в рабочем халате разбивает граблями комья земли на поле. Раннее утро, около 6. Сегодня нужно посадить морковку, свеклу, лук — на подворье обеспечивают себя овощами сами.

Указания раздает старшая по огороду сестра Татьяна, крепкая, загорелая, с громким голосом. Ее слушают и, кажется, побаиваются. Завтра — Вознесение Господне, матушка обещала сестрам выходной, но переживает, что они не успеют посадить картошку, и предлагает выходной отменить. Татьяна возмущается: «Не, матуля, так ракета не паляцiць!» Сестры смеются и поддерживают ее. Но работают старательно и молча. 

 «Когда я отсюда уезжаю, мне хочется скорее вернуться»

Татьяна сеет семена в сделанный ручным плужком рядок. 

— А вы давно старшая на огороде? — спрашиваю я ее.

— С того года. 

— Старшей быть сложнее, чем просто сестрой? 

— Да, я бы лучше делала то, что мне говорят. Народ у нас здесь сложный... Но выбора не было. У нас не просят, у нас ставят перед фактом. 

— А почему вас выбрали? 

— Не знаю, надо ставить такого человека, чтобы народ его слушался. Я могу быть строгой. Еще какой! И они это знают. Но могу быть и доброй, жалеть их. На подворье я второй год. А сама из Слуцка. Про подворье мне рассказали знакомые. Сразу приняла боевое крещение на хоздворе, была там старшей, а потом попала на огород. Не поверите, вообще не было опыта такого. У меня была бабушка в деревне, но я никогда этим не занималась. Я спрашивала совета, мне помогали сестры, которые уже знакомы с этим.

— А вера в вашей жизни была? 

— В Бога, думаю, любой человек верит, но по-своему. Каждый человек так делает. А здесь регулярная исповедь, молитва всё равно человека меняют.

— Здесь чувствуется помощь Божия?

— Здесь чувствуется благодать. Когда я в Минск выезжаю, мне хочется сюда скорее вернуться. Когда заходишь на территорию подворья, чувствуешь, что ты дома и что ты в раю. Это не объяснить, это надо здесь побыть, почувствовать, потом куда-то выехать и понять, что там этого нет… Вообще, я ради уважения отвечаю, не люблю на послушании разговаривать, отвлекаться, молча делаю свою работу... Еще работа с землей дает энергию, земля — это очень хорошо.

— И здоровье поправляется, — добавляет матушка Варвара. — Рубрика историй (она показывает на Татьяну): вот человек с онкозаболеванием, два месяца была в больнице и еще месяц на больничном, облучение, химия, на ее стадии операцию не делают… Сейчас проходит реабилитацию на огороде, хотя ей противопоказано поднимать тяжести, на солнце быть. Ей надо было 12 мая на обследование, а у нас в монастыре пасхальный концерт 16-го. Нас поставили перед фактом, что мы участвуем. Сестры были в шоке, ни за что не хотели на сцену. Татьяна первая откликнулась: «Ладно, станцую». И все за ней уже подтянулись. Так вот, мы репетируем, а она говорит: «Матушка, ты же понимаешь, я после 12-го могу загреметь в больницу, я подведу всех!» Я говорю: «Не переживай, всё будет хорошо, если что, ляжешь позже». И обошлось без больницы. 

— А вы уже не хотите уезжать? — спрашиваю я Татьяну.

— Здесь я молюсь, прошу у Бога выздоровления, поэтому пока нет…

 «Я просто ходила в храм и стояла, как дура»

На соседнем рядке сажает морковь сестра Марина. На подворье она уже шесть лет. 

— У меня немного нелады пошли в жизни, из-за выпивки сюда попала. Ну, как получилось? Друзья, подруги, 100 грамм выпьешь, а 100 грамм всегда мало — и понеслось. Я, вообще, повар, в садике детском работала, потом в торговле была, продавцом в магазине. У меня три сына, невестка, внук...

И уже дошло до того, что я понимала: мне придет конец, либо я, либо выпивка. А моя соседка — подруга матушки Варвары. Она мне говорит: «Маринка, отвезу тебя на подворье». Я быстро собралась, пакетик взяла, туда белье, расческу. «Пустая» поехала, тут мне всё дали. 

Я приехала — кожа да кости, дохлая такая, страшная, синяя. И думаю: «Мама, куда я попала?! За забором, как в тюрьме, ни покурить, ни магазина, ни телефона, на отшибе…» Мать мне покупала таблетки, чтобы бросить курить, не пью сейчас. Я ни молитвы не читала сначала, ни Псалтирь, просто ходила в храм и стояла, как дура. Тут меня матушка крестила, сказала: «Как ты будешь в храме некрещеная причащаться?» Крестик на веревочке подарила, а через год уже купила мне цепочку. Крестная моя — сестра с подворья — сейчас уже послушница в монастыре.

— Изменились за это время ваши отношения с Богом? 

— Ай, знаешь, даже не понимаю. Иду вот к батюшке и говорю, что мне кажется, что есть Бог, что нет — одно и то же; что висит крестик, что нет — ничего не чувствую… Он говорит: «Ну, Марина, вы шесть лет уже, и всё еще к вам не пришло. У одного моментом приходит вера, а кому-то всю жизнь идти, и никак к Богу не придет. Слава Богу, исповедуетесь, Псалтирь читаете. Все-таки с Богом, не просто так же».

Я хожу на крестные ходы, Псалтирь читаю. Вот одна сестра не читает Псалтирь, говорит, что про себя читает. А я ей говорю: «Ты кому читаешь? Ты читаешь Ему, наверное? Он же должен слышать».

— Так все-таки чувствуете Бога?

— Ну… Если ты уже здесь, то живи по этим правилам. Вообще, изменения есть. Я раньше какая была? Слово мне скажешь — я ругаюсь, злюсь, огрызаюсь: как мне, так и я. А сейчас я делаю вид, что не слышу. Говори что хочешь, пускай у тебя это кипит, а я буду спокойна. Я поняла, что так мне легче. Если поссорюсь с кем-то, думаю: «А чего я завожусь, из-за этой мелочи ругаюсь, внутри сама взрываюсь?» 

— Уезжать не хочется?

— Ай… (отмахивается) Вот недавно был у сына день рождения, поехала поздравить, пообещала матушке, что вернусь на подворье вечером. Сын уговаривал остаться, но я же обещала! Еду обратно, в машине говорю матушке: «Вы меня простите, но я 100 грамм выпила…» А она отвечает: «Ну, слава Богу, что сказала сама, что я не просто услышала запах в машине».

Дома куча друзей, подруг, деньги есть, всё есть. Как раньше было? Подруга зашла, выпили пива, надо уже больше… А так с сыновьями поговоришь по телефону и нормально. 

«Я искала здесь спасения»

Ирина, в черной длинной юбке и черном капюшоне, сидит на лавочке около трапезной, несколько сестер подходят к ней знакомиться. На подворье Ирина несколько часов, но уже несколько раз просила у матушки дать ей послушание. Еще сегодня утром она находилась в тупиковой для себя ситуации и думала о том, чтобы покончить жизнь самоубийством.

— Я нецерковный человек, но искала здесь спасения. Я не знала про подворье…

У меня были очень сложные отношения с мужем. Как говорят сейчас психологи, он абьюзер. То есть сегодня я для него «зайчик», «котик», а завтра — чмо. Я человек эмоционально впечатлительный и думала, что я в чем-то виновата, постоянно нервничала, дергалась. У нас двое детей, и это накладывало отпечаток и на них. До декрета на работе я была на хорошем счету. Потом муж сел в тюрьму, и чтобы вытянуть семью, мне пришлось идти торговать в киоск. Так я получала больше денег, но себя как личность растеряла. Он вышел, стал на ноги, открыл свой строительный бизнес, у него хорошие объекты, говорил мне не работать, заниматься детьми. Потом начал меня упрекать, что я не работаю, а он обеспечивает семью, что я никто, ниже плинтуса, недоженщина. Я начинала искать работу, и тогда он снова говорил, что я «зайчик», «котик» и чтобы сидела дома. А потом опять упреки... Я очень ранимая, эмоциональная, и это разрушало меня. Через несколько лет была ситуация: я ударилась ногой, появился синяк, мне поставили не тот диагноз, назначили не то лечение, в результате пришлось применять шоковую гормональную терапию. Я поправилась на 20 килограммов, не узнавала себя в зеркале. Началась аллергия на солнце (Ирина натягивает рукава кофты на руки и поправляет капюшон). Еще один удар — у мужа появилась молодая любовница. В свои 47 лет я чувствовала себя никем и что жизнь прожила зря, «застряла» в обидах. 

Это очень тяжело пережить самой. Может быть, когда у тебя есть вера как опора, ты справляешься с этим. До встречи с мужем я ходила в церковь, у нас венчанный брак. Иконы и венчальные свечи храним до сих пор. Может, поэтому я так долго пыталась сохранить брак. Но я не могу сказать, что прям верующая, как все — отметить Пасху, Рождество. Я очень давно не исповедовалась и не причащалась, только перед венчанием. Сначала думаешь: ну, ты же дома молишься, читаешь Библию. А потом у меня началась обида на Бога: почему это со мной происходит? Был такой момент отрицания христианства…

Года три назад, в период пика неудач, я кинулась в язычество и славянство. Нашла в Интернете их группы — там пишут, что раньше наши предки березкам поклонялись, что в христианстве рабы, а там «сын и дочь», что христиане наложили свои праздники на языческие. А я очень люблю природу, собирать травы, я всегда хотела свой дом, выращивать цветы. И вот эта философия очень легла мне на душу. Возможно, если бы в этот момент какой-то мудрый человек сказал мне правильные слова… но нет.

Это увлечение наложило свой отпечаток, я уже совсем не молилась. Но сегодня, наверное, Провидение меня привело сюда. Унижения от мужа продолжались. Я втягивалась в болото, умом понимала, что надо привести себя в порядок, а сил на это нет. Работу найти уже не могу, на собеседованиях спрашивают: «А почему вы 10 лет не работали?» Я приходила домой и заедала стресс. 

Сегодня я в чем была, выскочила из дома. И вот некуда пойти в такой ситуации у нас в городе. К психологу ходить у меня денег не было. Я нашла в Интернете психологический центр «Радомира» и хотела поехать к ним. Позвонила. Мне хотелось хотя бы совет получить, может быть, просто пожить несколько дней у них. В центре спросили, какую я хочу помощь. Я на нервах сказала, что не знаю, чего я хочу, не знаю, что мне делать, и положила трубку. Позвонила маме — она не захотела меня принять. У меня была такая дурацкая мысль: поехать на могилу к дедушке и бабушке и перерезать руку, потому что ты никому не нужен, тебя никто не понимает, нервы на пределе, чувство вины захлестывает, обиды рвут внутри… Ты чувствуешь, что не выполнил свое предназначение, оно бьется внутри. Мне хотелось домик в деревне, выращивать рассаду, травы, печь хлеб, но в таком нервном состоянии ты не можешь этим заниматься, ты несешь не ту энергетику для этого. Понимаешь, что ты никому не нужен, и кажется, чик — и всё…

Я запуталась по дороге, выехала на Цнянку, увидела вдали купола монастыря, и мне в голову пришло решение — приехать в монастырь поработать, чтобы мне дали возможность пожить. Я приехала, подошла к охраннику, он позвал игумению. Она встретила меня тепло, сказала, что всегда есть надежда. Игумения позвонила матушке Варваре, оказалось, что та как раз в монастыре. У нее сломалась машина, и я привезла ее с сестрами на подворье. Получается, что я тоже пригодилась. Я отключила телефон, но матушка попросила позвонить близким, сказать, где я и что меня не будет несколько дней. Я позвонила при ней маме.

Я согласна на любую работу, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Надо восстанавливаться. Думаю, не просто так Господь меня направил сюда… 

В храме во имя преподобного Сергия Радонежского на территории подворья — запах дерева, свечей. Практически все сестры, нарядные, в красивых цветных платочках, становятся в очередь к Чаше и причащаются.

После причастия отец Андрей Лемешонок, духовник подворья, говорит проповедь, где призывает сестер не сплетничать, не жаловаться друг на друга, а жить духовной жизнью: «Вот если начнется диалог с Богом внутри вас — это называется внутренней жизнью. "Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе, взяв душу мою" (Пс. 142: 8). Потому что я ничего не понимаю, во мне живет грех, он всё путает. А я хочу, чтобы была воля Божия. Я смотрю на обстоятельства жизни: попал на подворье — молись, трудись. Дали тебе по шее — скажи, что заслужил. Похвалили — не гордись…» Заканчивает батюшка такими словами: «Желаю вам здравия, желаю, чтобы на подворье был мир и чтобы вы научились любить друг друга, тогда здесь будет рай. Где есть любовь и есть Христос, там нет ничего плохого, там всё светло, чисто. Свет Христов просвещает всех».

На территории подворья стоит колодец с крышей-домиком. Открываешь крышку, покрытую голубой краской, — на гвоздике висит ведро с набранной холодной водой, рядом на веревочке — жестяная кружка. И кажется, что заглядываешь не в темную глубину колодца, а в свое детство. Где у бабушки в деревне так же висело ведро, скрипела дверца колодца, щурилась на солнце кошка, а ты был огражден от всех проблем и сложностей жизни…

Территория подворья огорожена забором. А от такого далекого города — зеленым лугом, который похож на мягкое лоскутное одеяло. Как будто кто-то его встряхнул и аккуратно положил здесь. Снаружи деревянный храм похож на корабль. И кажется, что он плывет по этому зеленому холмистому морю в синее небо. Туда, за облака, где «несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание», а только свет Христов. 

Подготовила Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

На женском подворье — лето (часть 1) >>

01.07.2021