«Мои "Алые паруса" здесь» (часть 1)

«Швейное» послушание

— Этой технологии уже 300 лет. Еще в давние времена ее использовали православные монастыри. Но всё было забыто, — рассказывает брат Александр, сидя за швейной машинкой.

На столе лежат готовые упакованные подушки разных размеров и форм. Внутри упаковки — вкладыш, где написано, что такая подушка помогает от бессонницы, остеохондроза и даже храпа. Если потрогать подушку — она приятно шуршит.

— Внутри — гречишная лузга, — поясняет брат Александр и берет в руки подушку-валик. — За счет семечка идет точечный массаж. Вот с работы приходите и просто для расслабления, отдыха можете под шею положить, можете — под ноги.

В помещении еще несколько швейных машинок, но сегодня здесь работают только брат Александр и монахиня Ермиония (Застенская). В мастерской шьют матрасы, подушки, валики, подушки для сна в дороге, сидушки для компьютерного кресла, автомобиля.

В комнате напротив стоит мешок с лузгой. Гречиха растет как семечко, само ее ядро в шелухе. Подворье закупает уже обработанную гречиху, которая прошла специальную тепловую обработку, сушку. Рядом с мешком висит табличка, где указано, сколько стаканов нужно засыпать в подушку определенного размера. 

— Вот наволочка, в ней есть отверстие. Вывернули наволочку — и засыпаете лузгу, — брат Александр смотрит на табличку и под счет насыпает лузгу. — Потом я это отверстие зашиваю, надевается наволочка — подушка готова. Братья спят на таких подушках, матушки все наши спят, я сам сплю. Когда ложишься, шелестит над ухом. Успокаивает. 

«Воспоминания чего-то светлого…»

— Вы здесь научились шить? — спрашиваю я. 

— Здесь, конечно. До этого вообще не имел представления об этом. 

— А как тогда попали в мастерскую, если не умели шить?

— Я попал на подворье в 2006 году и лет пять работал на свинарнике: убирал, кормил свинок. Когда я приехал, ребята, которые там работали раньше, ушли, поэтому матушка Марфа (Гуськова) отправила меня на ферму.

— Этот труд был вам знаком?

— Что такое житель Беларуси? Где бы он ни был, ни жил, он остается «колхозником». Потому что все наши корни выходят из деревень. У каждого, я думаю, так — у кого-то родители, у кого-то бабушки жили в деревне. Моя мама — деревенская, из Могилевской области. Я родился в городе, но каждое лето мы, внуками, приезжали к бабушке в деревню.

Что обычно связывает всех родственников? Какой-то один человек, родитель, не станет его — и всё рассыплется... В нашем случае это была бабушка. У бабушки было хозяйство, я умел доить коров. Деду помогал, косить научился, коня запрягать-распрягать, с животными работать. Дед очень хорошо шил кожухи, делал валенки, бабушка очень красиво вышивала.

Бабушка умерла в 105 лет, дед — в 103. До 100 лет бабушка еще держала хозяйство. Она никогда не ела ничего магазинного, только то, что выращивала сама. Как я говорю, на навозе выращенное, без всякой химии: в деревне не было комбикорма, химикатов, даже жуков колорадских никто химией не обрабатывал, собирали руками.

У бабушки было 12 детей, летом собиралось около 30 внуков. Как помещались? Это же деревня! Кто летом в доме будет жить? Для этого есть сеновал! Это счастливые воспоминания.

Я из своего детства очень хорошо помню такую вещь, что у нас в деревне ни у кого не было замка на двери. Посмотришь, ага, палочка возле двери стоит — значит, нет человека дома. А еще когда бегаешь по деревне и дом далеко, ты можешь в любую хату забежать, и тебя там покормят…

В 18 км от нашей деревни, в поселке Белыничи, находился храм. До войны там был мужской монастырь, а в войну его разбомбили, но осталась церковь. В эту церковь перенесли чудотворную икону Белыничской Божией Матери. Она до сих пор там. Не каждое воскресенье, но два раза в месяц мы все ходили в храм. Знаете, это было как праздник, потому что шла вся деревня, была какая-то общность. Мы вставали в 4 утра и шли пешком. Мне было 8 или 10 лет, все-таки 18 км туда и еще обратно идти — непросто. Но как-то шли. И это воспоминания чего-то светлого. 

— Удалось ли сохранить эту детскую веру во взрослой жизни? 

— Что значит сохранить? Еще старцы говорили, что независимо от того, знаем мы что-то о Боге или не знаем, наша душа — христианка. Даже если в детстве не было таких впечатлений, то вера всё равно есть в душе. 

«Выбирать надо то, что приносит радость»

— В Минске я окончил школу, поступил в политехнический техникум, а из техникума меня забрали в институт. Попал я туда очень интересно. Наш техникум находился во дворе театрального института. Во время учебы мы часто ставили студенческие спектакли, капустники, КВН. Студенты театрального института приглашали на свои мероприятия, а мы их — на свои. И так получилось, что на одном капустнике меня заметил их преподаватель. Мне предложили перейти к ним без экзаменов.

— Вам сложно было решиться на этот шаг? 

— Я думал 20 минут. Мне очень хотелось. Я чувствовал, что это мое. 

— А как не упустить шанс, который дает тебе судьба?

— А мы шансы всегда упускаем, всегда. Почему? Потому что смотрим — выгодно или невыгодно. А надо не об этом думать, а о том, нравится тебе это или не нравится. Ведь очень многие, те же народные мастера, делают вещи-шедевры. При этом они не думают, выгодно им это или нет, они просто делают для себя, потому что это их дело. Или раньше, когда люди в деревнях делали вышивки на рушниках — не потому, что это было выгодно или невыгодно. Люди сами себе делали радость.

— Нужно выбирать то, что приносит радость? 

— Да, то, что приносит удовольствие. Если человек идет на работу как на каторгу, тогда он некачественно работает, теряет здоровье и вечно недоволен.

— Вы были бы таким, если бы остались инженером?

— Я думаю, да. Начнем с того, что я был бы очень плохим инженером. Да, меня бы вытянули за уши, как-то бы работал. Ключевое слово — «как-то». Вообще, по прошествии времени я говорю и буду говорить, что нельзя родителям навязывать свою волю детям. Я пошел в политехнический техникум, потому что так захотели родители, а еще… у папы был блат. И это была стопроцентная гарантия, что я поступлю. Я не хочу сказать, что очень плохо учился. Но мне было тяжело, это было совершенно не мое. Физика, математика, сопромат — это о-о-ой, нет. 

— А в деньгах вы потеряли? 

— Моя зарплата в театре была меньше, чем зарплата инженера.

— То есть вы могли бы получать стабильную хорошую зарплату, и вас это не привлекло?

— Люди хотят стабильных денег, гарантий. У моей бабушки пенсия была 35 рублей. Она всю жизнь проработала в колхозе, и при этом у нее всегда были деньги. Секрет очень прост: люди не ставили деньги в красный угол, не молились на них. Бабушка говорила: «Бог пошлет — голодными не будем». Было доверие Богу.

У меня родители год не знали, что я уже не учусь в политехническом. Мне казалось, что отец не выдержит этого — он сам технарь и хотел, чтобы я тоже был инженером. Говорю младшей сестре, что надо как-то родителям сказать. У нас как раз в институте шел пробный спектакль. Она говорит: «Ты принеси мне пригласительные, а я им предложу пойти». Так и сделали.

— И как родители отреагировали?

— Мама более спокойно. А папа, конечно, ругался. Его тоже можно понять: человек надеется на одно, а получается другое. Он говорил: «Зачем тебе это? У нас нет таких связей, чтобы пробиться». В принципе, так и есть, даже талантливому актеру пробиться сложно.

По специальности я режиссер детского театра. Мне в этом отношении было проще, потому что после окончания института меня сразу взяли работать в Театр юного зрителя. 

«Богородица меня любит…»

— Десять лет я работал в театре, ну а потом — наша знаменитая перестройка. Поломалось очень много людей, особенно из творческой среды. Очень многие хорошие, талантливые ребята ушли в никуда. Почти все театры закрылись. Не было зарплаты, не было зрителей. В то время люди были заняты выживанием. Для того, чтобы купить стиральный порошок, мы в три часа ночи шли к универмагу «Беларусь» и занимали очередь. Было не до театра. Труппа распалась.

А кормить-то семью надо было. Я уже был женат, дочка была. Выживали выступлениями в детских садиках, лагерях, домах отдыха. Есть один праздник, который артиста кормит целый год, — это Новый год. И по квартирам ходили, и по вызову был Дедом Морозом…

Потом стали «бизнесом» заниматься. Тогда у нас вся страна этим занималась — «купи-продай-перепродай»: съезди, привези, там дешевле, там дороже… Потом с женой развелся. Слава Богу, дочку выучил. Она сейчас в Германии… 

— А почему вы в институте выбрали именно детскую режиссуру?

— Я очень долго думал об этом и так и не смог себе ответить на этот вопрос. Вот просто такое внутреннее состояние. Детей ведь не обманешь. Это взрослому можно показать красивую сказку, а ребенок чувствует фальшь. Детские спектакли честные, живые. Это одно из обязательных условий — отдавать себя.

А еще очень важно найти единомышленников. Почему у каждого талантливого режиссера были свои актеры? Это были люди, которые его понимали, они были связаны духовной связью, разделяли его видение, прочтение какого-то произведения. Это очень большая удача. Это чудо, когда люди так совпадают. Это, наверное, где-то там происходит (показывает пальцем вверх).

— Думаете, Бог тоже участвует в этом?

— Естественно. А вообще, было такое время, что Бога я забыл. Бабушки не стало. Родители у меня не ходили в церковь.

Первый раз я осознанно пошел в церковь после того, как моя вторая жена разбилась на машине. Она ехала беременная с УЗИ и попала в аварию. Года четыре я вообще думал, что… Ну, спился, короче говоря. Я просто сломался. Опоры в Боге не было. И всё. Я очень сильно пил, ушел в никуда, бомжевал, ночевал в парках. 

А в монастырь я попал так. Однажды утром просыпаюсь на скамейке в парке Горького, у меня еще полбутылки «чернила», я выпил, покурил, раз — в карман, смотрю, деньги есть. Выхожу на площадь Победы, захожу в гастроном, беру опять «чернила», сажусь на остановку. И только собрался выпить, как вижу, что едет милиция. Я заскочил в первый попавшийся автобус, а это был 18-й, который привез меня в Новинки. Открывается дверь, и там — Свято-Елисаветинский монастырь. В монастыре ко мне подошла какая-то матушка, посмотрела на меня, ничего не спрашивая, взяла за руку, завела в трапезную и накормила. Спросила, поеду ли на подворье. А что это такое, где это, я не знал. Но сказал, что поеду. И вот я здесь уже 15 лет. Матушка Ермиония говорит, что меня Богородица любит, потому что у меня день рождения на Покрова... 

Продолжение следует…

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Ксении Волковой

09.11.2021