Мои 5+. Чудеса, которые начались с детства

Герои нашего проекта «Мои 5+» — самые разные люди, члены нашей большой монастырской семьи, живущие и трудящиеся рядом с нами. Тем не менее каждый из них — неповторимая, уникальная личность. Мы попросили их поделиться, какие пять книг, фильмов, музыкальных исполнителей, личностей, занятий произвели на них наибольшее впечатление, остались в памяти и заставляют возвращаться к себе снова и снова.

Инокиня Антонина (Галиаскарова) рассказывает о чудесах, которые произошли в ее жизни на пути к вере и Богу.

— Чудеса в моей жизни начались с детства. У детей всё просто — они верят, даже подчас не осознавая того. И я знаю, что в детстве я верила, хотя была некрещеной и о Боге мне никто не говорил. Всё, что касается веры, мне запомнилось, просто врезалось в память. Потому что ребенок очень ярко всё воспринимает. Мне было лет пять. Помню, что мама в какой-то сложный момент для нашей семьи жаловалась на жизнь. И я, будучи ребенком, понимала, что она жалуется на Бога, обижается на Него. Мне казалось это ужасно неправильным. И когда началась гроза, она испугалась и стала креститься, я обрадовалась — вот это правильно!

Еще помню, что я играла в Покров Божией Матери: видела травку, кустик, подходила и обязательно должна была это накрыть чем-то, защитить. Это было для меня естественно. А когда я выросла, то узнала, что в моем роду были верующие люди. Даже звонарь. И эта связь, вера — передается. Скорее всего, так Бог меня укреплял, потому что когда мы переехали в Казахстан, было сложно — там люди в основном не знают Бога.

— Второе чудо в моей жизни, которое подводило меня к Крещению, произошло уже тогда, когда я выросла. У меня были испытания и скорби, которые без веры я бы не понесла. Например, долгое время мне не удавалось найти работу. И опыт хороший, и инициатива — а меня не брали или увольняли. Это было очень тяжело нести. И я обращалась к Богу, Божией Матери, Николаю Чудотворцу. Они давали сил не копаться в обидах, а что-то искать. И вот проходит короткое время — и меня приглашают в другой город, Караганду, на ответственную должность на конфетную фабрику. Открылись возможности, чтобы раскрыть весь свой внутренний потенциал.

Это был путь к вере, укрепление в ней. Я вспоминаю себя в это время — ты любишь свое дело, но в какой-то степени становишься бесчеловечным. Это была творческая работа, Бог давал вдохновение, свой почерк. Мне было совершенно не трудно представить на рынке любую продукцию. Но при этом люди, работающие со мной, были как материал. Мне сейчас это очень больно вспоминать. А чудо состояло в том, что благодаря этой фабрике, людям, которые там трудились, началось понимание того, что я что-то делаю неправильно. Эти люди пробудили во мне человечность. Я до этого так жила, что меня в основном гнали. Я стала осторожной. Думала, что говорить, как говорить, кому говорить. Взвешивала каждое слово. Вот в таком я была состоянии. А тут мне открылось, что тебя могут защитить. Оправдать. Пожалеть. Для меня это был космос… Благодаря этим людям моя душа не совсем умерла. И в какой-то момент я призналась им, что именно благодаря им я вообще что-то сделала.

Когда меня пригласили в следующую компанию, я не смогла там работать. Именно из-за тех качеств, которые там требовались. До этого они во мне были, но после фабрики и тех людей, которые со мной работали, родилось сострадание, сопереживание. А это были не те ценности, которые приветствуются в современном мире. Таким образом Бог подводил меня к моему Крещению, которое стало третьим чудом в моей жизни.

— В лет 37, еще ничего не зная, я осознала, что приму Крещение. Это произошло в 40 лет. Но всё, казалось, было против, все обстоятельства жизни: начались проблемы на работе, я попала в аварию… Однако Богу было угодно мое Крещение, и таинство все-таки совершилось. Мало того, я впоследствии узнала, что крестилась в праздник Святой Троицы и в день памяти моей небесной покровительницы — святой Антонины. Жизнь после этого в корне поменялась. Было вообще непонятно, как дальше жить. Твое сознание меняется, ум по-новому воспринимает. Но Бог дал мирное состояние, которое помогало принимать. Самое главное, что дал Бог — это любовь. И доверие. Если это есть — ты будешь жить.

— Я стала ходить в храм. Начался поиск. Поиск того, что я получила от людей, с которыми работала на фабрике в Караганде, — открытости, сопереживания, совершенно другого уровня жизни. И это оказалось самым сложным, ведь в мире насаждаются совсем другие ценности, которых я уже не могла принять. И тут было так: либо достаток — либо крест. Если бы Бог не дал мне веры, я вообще не знаю, как было бы. Потому что всё вело к тому, что выбор будет — крест. Меня уже тогда не брали на работу — я была уже не так интересна, у меня были другие критерии. В этот период я развелась. Бог меня готовил к монастырю. Оглядываясь, я понимаю, насколько у Бога всё было вовремя. И Он дал силы не отступать.

Самым удивительным был 2015 год. Это был год, подготовительный к монастырю. Я просто понимала, что это Божие действие, что Он меня к чему-то готовит. Воцерковлялась я, полностью ведомая Богом. Духовника у меня не было. Помню свою первую исповедь. Я не знала, что говорить, но знала, что надо идти. Подошла к аналою, стою, молчу. И священник молчит. Постоял, посмотрел, а потом начал задавать вопросы. Я понимала, что надо отвечать честно: да или нет. Это оказалось очень сложным, потому что нас учили выкручиваться: да, НО… или нет, НО… А мне всегда хотелось искренности. Здоровых, открытых отношений. Но когда ты себя так вел, ты натыкался на боль предательства. Идти до конца без Бога оказалось невозможно. Потому что ты немощный человек. Но Бог укреплял меня. От меня требовалось самое простое — присутствие в храме. И детское доверие, что будет всё так, как надо. Это самое ценное в моей жизни.

Начался глубокий духовный труд. Он отнимал очень много сил. Бог полностью перевернул мое сознание. И в какой-то момент я поняла, что без этого уже не могу, что хочу научиться прощать, сострадать, любить. Я по натуре мирный человек, но при этом мне открылось, что я не умею любить. Я поняла, что, думая, что люблю мужа, я во многом виновата. Через призму Божией любви мне открылся ужас моего состояния. И это тоже надо было пережить. Осознать, что ты такой, и нести свое безобразие. У меня даже был момент, когда я поняла, что чем больше тебе Бог открывает, тем больше надо смелости дальше жить. Бог дал мне это прожить. Теорию и практику. Это живая вера. Живое общение с Богом.

В это время у меня произошли изменения и во внешней жизни. Мой сын улетел учиться в Китай, а я уехала в Астану. И тут случилось событие, которое повлекло за собой колоссальные изменения. Я прожила момент прощения, полного отпущения грехов. Со мной всегда был список грехов, который я составила 6 лет назад. И в одном из храмов в Астане я подошла к Голгофе, приложилась — и во мне родилась мысль: «Умела сделать — умей признать!» На тот момент, когда я писала весь этот список, у меня не было мужества признать, что это я делала, что это мой грех. И я достала заветный листочек — а выковыривать из себя грех — это такая боль! И я читаю и плачу. Я так все пункты прошла. Получился огромный лист. Я подошла с ним на исповедь к батюшке. Он прочитал, порвал, я положила это в кармашек, вышла, выбросила эти все листочки — и всё. В моей жизни ничего из этого не повторилось.

— Через короткое время я поняла, что мне надо менять страну жительства. О Беларуси были только теплые воспоминания. Но я спокойно купила билет в Минск. Бог дал такую веру, что всё устроит, и я жила этой верой, этим доверием Ему. Бог настолько Творец! Я прилетела в Минск, и мое последнее сообщение мужу было: «Я дома, и у меня всё хорошо». У меня были средства на первые несколько месяцев, а за это время я должна была устроиться. Но всё сложилось совершенно по-другому. Все мысли о том, что дальше делать, я отдала Богу. У меня полностью отсутствовал страх. И Он вел меня.

Перед Рождеством у меня закончились деньги. Из номера гостиницы я выселилась и два дня жила в холле, спала на диване. И во всем видела Промысл Божий. Это принималось легко и с радостью. В конце концов мне сказали, что не могут меня больше держать в гостинице. Зима. Ты выходишь — и абсолютно не знаешь, что делать. Было уже поздно — часов 10 вечера. И я вспомнила, что до этого была в Доме милосердия. И поехала туда — снежок падает, людей практически нет, всё закрыто. И у меня вопль внутри к Богу: «Только бы не сдаться!» Это, наверное, самое ценное, что я прожила. И Бог дал такое мужество, что если замерзнуть — то с Ним. Не было страха. И я спокойно открываю чемодан. Сажусь в него. Достаю всё теплое, укутываюсь и молюсь. Тут вышла женщина и увидела меня. Подошла и спросила, что со мной произошло. Я ей рассказала, что у меня закончились средства, и я не могу оплатить проживание. Она говорит: «Сидите здесь, я сейчас приду». Прибежал ее муж, они дотащили чемодан, сняли номер в гостинице, устроили меня. Так радовала эта красота в людях! И я помню, что мне просто будут говорить: «Идите туда, идите сюда» — а я буду слушаться и радоваться. И я подойду и мне скажут, что меня благословили в Свято-Елисаветинский монастырь, дадут клочок бумажки, на котором будет написано: «Свято-Елисаветинский монастырь. Феодосий и Феодор» (архимандрит Феодосий (Повный) и протоиерей Феодор Повный, руководитель Дома милосердия. — Прим. ред.). И я выйду с ним и с чемоданом, и меня Бог будет вести. Кто-то докатит этот чемодан, кто-то посадит на автобус. Я просто буду слушать Божию волю через людей.

Самое смешное произошло, когда я услышала название автобусной остановки — «Республиканский научно-практический центр психического здоровья». Я думаю: «Странно, ведь у меня на бумажке написано Свято-Елисаветинский монастырь. Но если мне туда — значит, туда». Я, единственно, переспросила: «Мы приехали?» Там были женщины. Они спокойно сказали: «Да-да» и помогли мне катить чемоданчик. А когда мы завернули, моему взору открылась такая красота: зима, храмы, монастырь! Они меня подвели к охраннику, я дала эту записочку. Меня накормили, и я попала на исповедь к отцу Андрею Лемешонку. Когда я подошла — какую я прожила доброту! Я стала на коленочки и начала плакать. Единственное, что произнесла — чтобы не по своей воле жить, а по Божией. Епитрахиль батюшка накинул… Это ключевой момент — когда ты в Боге, и Он тебе открыл такую любовь! И после этой исповеди чудо продолжилось. Весь следующий день я провела в монастыре. Меня познакомили с послушницей Аллой и сказали ехать на женское подворье.

Однако после акафиста выяснилось, что туда уже уехали, а тут ночевать нельзя. Я опять выхожу в ночь и понимаю, что мне опять надо куда-то идти. А я не знаю куда. И опять доверяю Богу. Возвращаюсь к монастырю, подхожу к охраннику, прошусь погреться. А он говорит: «Нам не благословляется». Я говорю: «Хорошо», и у меня возникает твердое намерение — пусть лучше я замерзну, но из монастыря не пойду. А в понедельник в 4 утра — полунощница. Я попала на нее, и утром меня отвезли на подворье. А после я уже стала насельницей монастыря…

Подготовила инокиня Ольга (Великая)

22.01.2021