«Мое послушание — это дар Божий» (часть 1)

Елена Сидорова пришла в Сестричество в честь преподобномученицы Великой княгини Елисаветы на заре его основания. Советское детство с антицерковной пропагандой хоть и отсрочило встречу сестры с Богом, но не смогло окончательно сделать ее атеисткой. В возрасте Христа Елена приняла Крещение и выбрала путь служения людям. С тех пор уже почти 25 лет она несет послушание в облачении сестры милосердия в церковных лавочках нашего монастыря.

Край тысячи церквей

— Родилась я в небольшом русском селе Савали неподалеку от Вятки. Земля наша благодатная, до революции ее называли «краем тысячи церквей». О многом говорят и названия хуторов — Вознесенское, Троицкое…

Есть предание, что сын святой равноапостольной княгини Ольги князь Новгородский и Киевский Святослав однажды приплыл в Вятку, срубил из местного леса флот и впоследствии одержал с ним много побед. Сохранились и свидетельства о том, что посещал нашу землю сам Божий угодник святитель Николай Чудотворец.

В селе, где я выросла, храм взорвали коммунисты, а вот в райцентре церковь сохранилась с дореволюционных времен. 

 

— В нашем селе была помещичья усадьба — монументальный особняк с красивой лестницей, парк с дубовыми и лиственными аллеями, сад, утопающий в цветах, фонтаны. Всё это великолепие прошлой жизни сохранялось лет 50 после революции, но со временем пришло в запустение. Когда я уже была в сестричестве и приезжала на родину ухаживать за мамой, на графские развалины было больно смотреть. Кто-то умудрился пристроить к помещичьему дому хлев…

 

«В детстве я не знала имени Христа»

— Село наше стояло на холме в окружении заливных лугов. Каждый год с наступлением тепла река разливалась. Директор сельской школы, ветеран войны Николай Иванович, организовал детскую флотилию, и мы на лодках и плотах совершали многодневные путешествия. В районной газете даже была заметка о сплаве в Астрахань, откуда дети привезли много арбузов. Плавали в Крым.

 

В детстве я не знала имени Христа. Но хорошо помню, как сидела зимой на печке, открывалась дверь, с улицы в клубах морозного воздуха заходили двое нищих и произносили странное словосочетание: «Христа ради». Я тогда думала, что это одно слово.

В доме у нас икон не было, они хранились на чердаке. Сосед, который был старше меня на год, когда мы уже были взрослыми, спросил: «Помнишь, мы с тобой ходили по чердаку, там лежали иконы, и я восхищался этими сокровищами?»

Смутно помню тот эпизод, но в памяти остался другой момент: я забираюсь на чердак, беру в руки металлический складник и отрываю ризу. Проходят годы, мы сидим с мамой во дворе дома, а племянник несет мне икону, которую я осквернила. По милости Божией тот образ я привезла в Беларусь. Он несколько десятков лет лежал на чердаке, и в мороз, и в жару, но был написан маслом, и с ним ничего не случилось.

 

Максимальным проявлением веры в нашей семье был поход на кладбище на Казанскую и Троицу. В школе велась активная антицерковная пропаганда. Нам показывали фильмы, после просмотра которых казалось, что в храме чуть ли не людоеды. Нас настолько пичкали ядом, что церковь я видеть не могла — боялась...

 

— Со временем в селе появились желающие восстановить храм. Долгое время ничего не получалось, было хождение по мукам. И вот однажды на Крещение я еду к маме, захожу в родное село — и вижу купола!

Односельчане с Божией помощью поставили небольшую церковь. Одна из семей своим родом подарила сельскому храму купола. Кто-то из людей, которые строили дом Божий, уже упокоился, а церковь стоит, и в ней служится Божественная литургия…

«Господь потихоньку всё выстраивал»

— Были в моей юности монастыри, но не было понимания значимости этих мест. Распределяюсь после института на практику в техникум, а он — в бывшей обители. Поступаю дальше учиться на педагогический факультет в Москве, на практику попадаю в Хотьково, и снова — в монастырское здание. Студенты приглашают в Троице-Сергиеву лавру — еду из вежливости. Вот так Господь потихоньку всё выстраивал.

 

— Крестилась я в 33 года в городе Шклове. Дети были у бабушки. Я приехала к ним, и моя родственница сказала: «Завтра ты с дочерью идешь креститься». Я согласилась. Не понимала тогда, что происходит, но количество слез, пролитых во время таинства, было необычно большим.

В те годы неподалеку от нашего дома в Минске закладывался храм в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Однажды муж вернулся домой и сказал: «Сегодня надо пойти на пустырь, где строится церковь. Там будет что-то важное!»

Ждали приезда патриарха Алексия II. Мы выстроились колонной. Помню, как святейший медленно шел и смотрел в глаза каждому человеку. На душе была радость.

 

«Я пошла в церковь…»

— Прийти в храм мне было непросто, но в этом уже была необходимость — сильнейший кризис, тяжелая ситуация в семье. Я искала выхода из тупика. С кем-то посоветовалась, и мне сказали: «Идите в храм». «Мне там тяжело…» — сказала я. — «Это не вам тяжело, а тому, кто рядом». На уровне догадки я поняла, кому, и пошла в церковь.

 

— Оказалось, что в тот вечер, когда я рыдала в соборе, был праздник Казанской иконы Божией Матери. А я родом из-под Казани. На Казанскую в наших краях гуляют все, от мала до велика: и православные, и мусульмане. Местные власти ежегодно организовывают красочное шествие по городу: каждое село представляет свои театрализованные сюжеты. Так у нас любят и чтут Богородицу.

«Святые нас выбирают»

— Менялось мое восприятие Церкви. Я уже шла в храм не с ужасом и отторжением, а с радостью. Мы собирались в крестильне прихода «Всех скорбящих Радость», построенной в честь преподобной Евфросинии Полоцкой. Это были прекрасные годы.

 

— В епархии я знакомлюсь с сестрой, которая приглашает меня на беседы к отцу Андрею Лемешонку в собор святых апостолов Петра и Павла. Там я увидела сестер в белом облачении.

«Я восприняла послушание как дар Божий…»

— Впервые я увидела сестру в белом на Комаровке. Со скарбонкой там стояла монахиня Людмила (Лейко), тогда еще сестра милосердия. Это был человек, который заглядывал тебе в душу.

 

— Старшей сестрой в сестричестве тогда была Ксения Вербицкая. Она сказала мне: «У вас будет послушание в универсаме напротив мединститута».

Еду со страхом. У людей спрашиваю: «Где здесь магазин напротив института?» — «Вот он — "Волгоград"». Обращаюсь к администратору: «Можно у вас постоять со скарбонкой?» — «Пожалуйста!»

Прихожу на сестрическое собрание, а мне говорят: «Вы должны стоять в магазине на Юго-Западе, а не в "Волгограде"». Приезжаю туда — меня гонят. Возвращаюсь в «Волгоград» — встречают с радостью: «Ты где была? Стой у нас!» И я осталась.

Со временем выяснилось, что в «Волгоград» заходят люди, которые едут в Брестском направлении, и там всегда многолюдно. Вот так Господь Сам всё устроил.

Как всё начиналось…

— Сейчас смотрю на наши церковные лавочки и вспоминаю, как всё начиналось. У меня была небольшая коробочка из-под конфет, в которой лежали иконочки. Люди в «Волгограде» поддерживали. Дали столик. Одна женщина сделала для меня деревянный чемодан и покрыла лаком. В него я складывала всё, на что богатело наше сестричество.

Со временем из монастыря привезли стеллаж для книг. В магазине дали металлический контейнер. Эту металлическую клетку мне нужно было каждое утро и вечер катить через весь магазин.

 

— Потом были ангелы с книжками, символизировавшие добродетель знаний. Помню, как осенью приходили студенты, доставали из сумки или кармана ангелочков и говорили: «Я поступал с вашим ангелом!»

Пришло время, и мы уже смогли взять заказ на писаную иконочку…

Продолжение следует…

Беседовала Дарья Гончарова

Фотографии Максима Черноголова и из личного архива Елены Сидоровой

20.07.2021