Александра

Из цикла рассказов «Милосердные сестры»

Отец Александры был алкоголиком и от этой страсти погиб. Мамочка, изможденная жизнью с пьяницей, на его похоронах даже вздохнула с облегчением, мол, и сам отмучился, и жену с дочерью избавил от каждодневного ужаса.

Вскоре мама снова вышла замуж. Во втором браке родились две сводные Сашины сестры. Но, к сожалению, семейная жизнь и здесь не получилась. Мама и отчим замкнулись, каждый — в себе, а через семь лет и вовсе расстались. Не смогла трагедия сблизить и сроднить людей, потерявших ребенка. Наоборот, растолкала их по разным углам и разлучила окончательно.

Александра тяжело пережила смерть младшей сестры. По виду совершенно здоровая девочка появилась на свет с врожденным пороком. Два с половиной года продолжалась борьба за ее крохотную жизнь. Каждую свободную минуту Саша стремилась быть рядом с ней. Сама еще подросток, она кормила малышку из бутылочки, мыла, пеленала, сопровождала мать в походах к специалистам.

В клиниках она видела самых разных врачей: внимательных и равнодушных, ответственных и безучастных. Ей казалось тогда, что если бы посчастливилось встретить искусного, одаренного доктора, то ребенок остался бы жив. Эта мечта о встрече с врачом, творящим чудеса, не оставила Сашу и тогда, когда сестренки не стало. Александра решила сама поступить в медицинский институт и стать этим «самым чудесным на свете доктором», чтобы только дети не умирали…

Как-то Александра приехала в монастырь с паломнической группой, переночевала в гостинице и после, поднимаясь по ступенькам храма, поспешила за одной из монахинь, чтобы успеть сказать ей: «Я учусь в медицинском институте. Помолитесь, матушка, об Александре, чтобы у меня хватило сил на занятия! Тяжело учиться на врача». Схимонахиня остановилась, оперлась на палочку и сказала: «Силы нужны на то, чтобы учиться любви к людям, на терпение скорбей и на милосердие к ближним. Об этом надо молиться. Остальное приложится…»

На темном небе еще можно было различить слабые звездочки. Красно-желтая полоса на горизонте отворяла двери рассвету. Под ногами, укрывшись тонким ледком, спали опавшие листья. Насельницы старинного женского монастыря собирались на полунощницу, входили в храм, словно земли не касаясь…

Александра приняла близко к сердцу наставление схимонахини. Студентка Московской медицинской академии, она окончила еще и курсы сестер милосердия.

На занятиях с больничным священником узнавалось много нового, о чем нельзя было услышать на лекциях. Евангельская притча о милосердном самарянине особенно тронула Сашино сердце. Лекарства, которые применил милосердный самарянин, — масло и вино — суть человеческое и Божие врачевание. Священник утверждал: невозможно вылечить тело, если больна душа и совесть человека. «Мы по своей природе склонны к земному, увлекаемся страстной жизнью и потому получаем от духов злобы поднебесной греховные, часто смертельные раны, — говорил батюшка. — Если мы, пораженные скорбями и болезнями, просим Бога о помощи, еще лучше — раскаиваемся в содеянном, то Милосердный Господь посылает нам прощение с людьми милостивыми. Если случаются утраты, то они для вразумления и покаяния, для умножения добродетелей…» Трудно было Александре вместить и понять это: почему дети с их чистыми и безгрешными душами болеют и умирают? Одно стало очевидным: чтобы врачебная помощь людям была спасительной и угодной Богу, она должна быть полна любви и сострадания.

В Сестричестве одной из первых пациенток Александры стала Мариам — девочка девяти лет с умственным развитием двухлетнего ребенка. Когда сестра входила в дом, девочка, сидящая в инвалидном кресле, начинала радостно хлопать в ладоши, предлагая Саше поиграть вместе с ней. Они сразу очень привязались друг к другу. Почему Господь судил Александре снова пройти путь вместе с умирающим ребенком, еще раз пережить эту страшную и непостижимую утрату?

«Вот я — без пяти минут детский доктор, отличница, освоила основы врачебного мастерства и милосердного служения больным, — думала  Александра. — Предо мной — несчастный ребенок, для чего-то призванный в этот мир, и родители, ожидающие чуда с небес, вопреки окончательному диагнозу. Что я могу изменить, что сделать? Ведь, по прогнозам опытных докторов, конец этой детской жизни вот-вот должен наступить. Почему я бессильна помочь?» Саша решила еще раз съездить в монастырь и там попросить совета и молитв.

Августовский жаркий полдень дремал под стрекотание кузнечиков, жужжание пчел и вздохи беспокойной листвы. В платочке до бровей, молоденькая, с веселыми веснушками послушница отвела Александру в дальний угол безлюдного монастырского двора и указала на старенькую монахиню, сидящую на лавке в тени могучего ясеня. Матушка взглянула мельком и, перебирая длинные сутяжные четки, приготовилась слушать. Саша попыталась пересказать свои мысли и чувства, разволновалась, спуталась и, наконец, умолкла.

Матушка повела Сашу в сад. Они остановились возле яблоньки, увешанной частыми крепкими яблоками. «Посмотри, Александра, на обилие плодов, — сказала монахиня. — Как ветви наклонились, пригнулись к земле! Так и добродетельная душа смиренно, со страхом склоняется пред Богом, а не возносится, как пустоцвет, к небу. Тщеславие губит все добрые дела, ни во что вменяет милостыню и молитву. Вот ты вообразила, что сама, своими знаниями и трудами можешь кому-нибудь помочь, и теперь удивляешься и печалишься, что ничего не выходит. Ты забыла, что человек без Бога ничего не может. Стараешься помогать, развиваешь в себе жалость и любовь к больным детям и при этом ропщешь. Неужели ты думаешь, что Господь меньше тебя любит их? А вот почему Он попускает страдание, нам знать не полезно. Не любопытствуй, смирись, твори с молитвой дела милосердной любви, за всё благодари. Живая сердечная вера просвещает и укрепляет, а попытка с докторским ланцетом рассудком постичь дела Божии — пустое занятие. Господь приходил на землю врачевать и воскрешать. Так будь же Ему радостной соработницей! Теперь ступай с Богом!..»

Александра взяла из рук матушки несколько душистых яблок, сложила их в сумку, обернулась, чтобы поблагодарить, и не нашла своей благодетельницы, — будто та растворилась в воздухе. Только вдали садовой аллеи мелькнула какая-то тень — птичка вспорхнула.

30.07.2021