Вера
— Люди, которых я называю своими лучшими друзьями, это два человека — Ольга, о которой я говорила, и Вера.
Одно дело — одноклассники, так часто бывает, что эти дружбы тянутся сквозь всю жизнь независимо от того, куда забросит людей судьба. А есть люди, которые приходят в твою жизнь уже в сознательном возрасте. У меня уже была семья, я уже преподавала, и тут, в качестве моей коллеги по работе в лицее, появилась Вера.
С годами, с течением жизни ты постепенно понимаешь, что в ней есть люди от Бога. Это те, кто участвовал в становлении моей личности. Я придаю большое значение людям с настоящими нравственными устоями, с огромной ответственностью к жизни, с огромной отдачей себя другим. И вот Вера как раз одна из таких людей. Что такое женщина без своей семьи, живущая всю жизнь с родителями, за которыми с какого-то периода нужен уход? Очень часто, к сожалению, это человек, который остро чувствует свое одиночество. От недовостребованности, недопонятости и нереализованных «мечт» это чувство вырастает в недовольство всем и вся, часто в агрессивность даже. Да, не справляются бедные женщины с одиночеством… А вот Вера — это удивительный пример совершенно противоположного! Чем больше испытаний у нее было в жизни, тем больше от нее всегда исходит оптимизма, жизнеутверждения и юмора.
Причем она не просто такая блаженная оптимистка, совершенно нет. Человек высокого интеллекта, огромных знаний, значимой харизмы, она для многих поколений музыкантов — учитель с большой буквы, можно сказать. И это всегда к ней притягивало людей. Я очень благодарна Богу и ей за то, что она у меня есть. Вера — один из столпов нашего Праздничного хора, на ней очень многое держится. Но главное — это пример простого и правильного отношения к жизни и доверия к Богу. Удивительно, но она освещает собой даже людей, у которых есть счастье в жизни — даже на их фоне она кажется самым счастливым человеком!
Маргарита
Если говорить о людях «домонастырского» периода, которые чрезвычайно повлияли на мою судьбу, то это моя учительница, Учитель даже, Маргарита Сергеевна Миненкова. О ней в свое время знала вся музыкальная Беларусь, потому что она, так сказать, «музыкальная мама» практически всех выдающихся деятелей музыкальной культуры нашей страны. Начать с того, что она, будучи девушкой, красавицей с длиннющей русой косой, ушла в партизаны во время войны. 18 лет ей было. В партизанском отряде всю войну прошла, видела такое, что вообще не описать словами, но она нам рассказывала… И после войны упорно, через голод и холод училась музыке и стала профессиональным музыкантом.
Маргарита (как ее называли многие поколения ее учеников) была учителем сольфеджио и гармонии, то есть теории музыки. А для меня она была Учителем теории жизни. Этот необыкновенный человек — пример редкой, без-условной любви к людям и отдачи им себя. Ну, это высокие слова, возможно… а она не говорила нам никаких высоких слов о себе или о жизни. У нее вокруг головы была обмотана коса, уже седеющая, она курила, потому как партизанское прошлое давало о себе знать, и она была красавица в любом возрасте… А высокое она говорила только о музыке. Она была человек-правда. Такой человек, такой учитель должен быть в любой жизни — которого ты помнишь, к которому возвращаешься в мыслях, который сделал твою личность в каком-то смысле. У нее тысячи учеников, она была гениальный педагог, основатель целой теоретической школы, которая известна не только в Беларуси, но и в России и во всем бывшем СССР. Теоретические предметы — это о том, как правильно понимать музыку, про что это.
Она умерла несколько лет назад, ей было почти 90. Уже когда я была в монастыре, мы с отцом Сергием Храпицким часто приезжали к ней, причащали, соборовали. И, конечно, когда она ушла, мы же ее и отпевали…
Владыка Антоний Сурожский
Вот есть встречи, а есть Встреча. Можно просто сказать: «…и я встретила Бога и стала верующей». Но я думаю, что об этом можно было бы, при наличии времени и желания, книжку написать, как это сделал митрополит Антоний Сурожский. Встреча с Богом — это не всегда одномоментное нечто, это процесс, это накопление. Поначалу, когда ты неофит, ты накапливаешь информацию, которая становится твоей, она впитывается в душу, душа изменяется под ее воздействием. Я не говорю, что это знания энциклопедического порядка — наоборот, это такая духовная информация, которой в тебе до этого никогда не было. «Что такое Евангелие и чем оно отличается от Библии?» или: «а Новый Завет и Евангелие — это что, одно и то же?» Даже такие элементарные вещи приходилось спрашивать и усваивать...
Так вот книга Антония Сурожского «О Встрече» (в некоторых изданиях просто называется «Встреча») на меня очень повлияла. Это была такая метафизическая встреча с самим автором, которым я потом зачитывалась. Читала всё: «О молитве», «Жизнь, болезнь, смерть» — очень важная книга — и многое другое. И вот эту книжку, даже не книжку, а брошюру — «О встрече», я всегда всем советовала и советую сейчас, когда ко мне обращаются — а что почитать новоначальному? Потому что он там описывает себя, практически неверующего 15-летнего юношу: как он встретился с Христом, прочитав Евангелие от Марка. Просто потому, что ему задали урок по Закону Божьему.
В последнее время я не читаю Антония Сурожского, но то, что тогда он мне преподнес, для меня очень дорого, поэтому хочется здесь процитировать выдержку из упомянутой мною книги:
«Я родился до первой мировой войны, мой опыт жизни заключает в себе все трагические годы России и заграничную жизнь эмиграции. Обстоятельства были такие, что я церковного или просто христианского учения не слышал. Когда мы очутились в эмиграции, я оказался живущим в закрытой школе. Я выходил из нее только на несколько часов в воскресенье. Тогда было не до того, чтобы меня учить, меня надо было утешить, обрадовать. Поэтому я о Боге никаких понятий не имел. Я знал, что мои родители верят в Бога, но более этого ничего не знал. И так длилось довольно долго. Я поступил мальчиком в русскую молодежную организацию. О Боге я слышал, но не интересовался Им. Однажды во время игры ко мне, как и к другим мальчикам лет четырнадцати, подошел наш руководитель и сказал:
— Ребята, мы пригласили священника провести беседу с вами, потому что наступает Страстная седмица. Идите в зал.
Мы все отказались. Я особенно не хотел идти, потому что другие были хоть сколько-то церковные, а я никакого представления об этом не имел. И я ему ответил, что я ни в Бога не верю, ни в священников не верю, и у меня нет никакого желания идти учиться тому, что мне совсем не нужно. Руководитель мой был умным. Он мне не сказал, что "это будет полезно для моей души". Он сказал:
— Ты себе представляешь, что разнесется по Парижу, если никто из вас не пойдет на эту беседу? Я тебя не прошу его слушать: пойди, стань в угол и думай о своем.
Я подумал: "Ну хорошо, из уважения к организации, в которой я проходил обучение, я это могу сделать". Я пошел, сел в угол и собирался думать свои думы, но, к моему несчастью, а может быть к счастью, этот священник говорил слишком громко и мешал мне думать. А то, что он говорил, меня начало возмущать в такой степени, что я стал прислушиваться. Он говорил о Христе. Нас тогда готовили к тому, чтобы с мечом в руках возвратиться и спасать Россию от большевизма: а он плел нам о смирении, о терпении, о скромности, о всех добродетелях, до которых нам никакого дела не было, потому что никакой пользы они не могли принести нашему делу, как нам казалось. Я слушал с возрастающим возмущением. После того, как он кончил свою беседу, я помчался домой и попросил свою мать дать мне ее Евангелие, чтобы проверить... Помню, как я ей сказал:
— Я сам хочу проверить, и если в Евангелии сказано то, что этот батюшка говорил, то я кончу с Богом, кончу со Христом и выкину свой крестильный крест.
Перед тем, как начать читать, я вспомнил, что нам батюшка говорил о существовании четырех Евангелий. Из чего я заключил, что одно из них должно быть короче остальных. И если уж терять время на чтение Евангелия, давай-ка прочту самое короткое.
И тут я попался. Попался не батюшке, а Богу. Я начал читать Евангелие от Марка, которое было предназначено для таких мальчиков, как я, дикарей. Я начал читать, и между первой и третьей главами, которые читались медленно, потому что я не привык к устарелому языку даже русского перевода, я вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, за которым я читаю, стоит Живой Христос. Я Его не увидел, я не обонял ничего, я не слышал ничего. Я откинулся на своем стуле, смотрел и убедился в том, что это не видение и не галлюцинация. Это была совершенно простая уверенность, что Он тут стоит. Я тогда подумал: "Если это так, то все, что сказано о Нем, должно быть правда. Если Он умер и теперь живой, значит Он тот, о Котором говорил отец Сергий".
Я начал читать Евангелие уже вразбивку и обнаружил несколько вещей, которые меня тогда особенно поразили. Я привык жизнь рассматривать, как джунгли. Всякий человек был для меня опасностью, врагом. Для того, чтобы выжить в этих "джунглях" ранней эмиграции, надо было окаменеть, стать твердым, непроницаемым. И вдруг я читаю в Евангелии от Матфея о том, что Бог светит Свой свет и на добрых и на злых. Я подумал, что если Он любит добрых и злых, и я хочу быть с Богом, то я должен начать любить не только добрых, которые меня любят, которые ко мне хороши, но и злых, которых я так боюсь и которых до сих пор я так ненавидел. И я решил: чтобы остаться со Христом, я буду любить людей, что бы мне они ни делали. Пусть они меня хоть кипятком ошпарят, я все равно не откажусь от этой любви. Это было мое первое впечатление.
На следующий день, выйдя на улицу, я смотрел на толпу людей, которые мчались на вокзал (мы тогда жили за городом) и думал: "Бог их всех сотворил. Он всех любит, и я всех буду любить". До конца в скудных словах я не могу этого выразить. Но то, что произошло в моей душе, когда я оказался лицом к лицу со Христом, я никаким образом вам передать не могу.
Что же это значит? По словам апостола Павла, вера — это "уверенность в вещах невидимых". Христа я не видел, но я Его встретил: я абсолютно в этом уверен и сейчас, почти через восемьдесят лет».
В 2011 году мы впервые поехали в Англию с ансамблем монашествующих сестер. Были пасхальные дни, и мы попросили отвезти нас на могилу митрополита Антония, спели ему там канон и стихиры Пасхи и, таким образом, пообщались с ним духовно…
Беседовала Анастасия Марчук
Продолжение следует…
9.01.2020
