«Смысл нашего служения — пробуждение человека»

Общение с журналистами для Дмитрия Токмакова — дело привычное. Дмитрий — талантливый вокалист, лауреат международных конкурсов. Мужской хор «Всехсвятский», регентом которого он является, выступал во многих городах Беларуси с сольными концертами, участвовал в фестивалях и конкурсах в разных странах. Помимо концертов и богослужений, Дмитрий Валерьевич преподает в колледже при Белорусской государственной академии музыки и в самой академии. Благодаря стараниям педагога уже его ученики возвращаются с вокальных конкурсов дипломантами и лауреатами. 17 октября Дмитрий и хор под его управлением выступят в нашем монастыре на фестивале «Державный глас».

— Каким вам запомнилось то время?

— В то время настоятелем храма в честь Марии Египетской был отец Симеон Матюх. Этот человек оставил очень глубокий след в моей жизни, во многом стал примером для меня, в том числе примером истинного христианина. Слава Богу, что на моем жизненном пути, который только начинался, встретился именно такой человек. Батюшка уже почил, верю, что он у Престола Божия, но я всё равно ощущаю связь с ним, она продолжает существовать, несмотря ни на что.

Корни моих церковно-певческих предпочтений тоже из ранних лет. Батюшка Симеон и матушка Мария были родом с Полесья. Характерные для тех мест певческие традиции они привезли с собой в Вилейку. Хорошо помню хоры бабушек из моего детства, пение нашего церковного хора, которое я очень любил. Люди приходили на клирос молиться, а где молятся — есть дух! Увиденное и услышанное в детстве для меня является актуальным и сегодня.

— А впервые на клиросе вы оказались тоже в Вилейке?

— Сначала я прислуживал в алтаре, а потом уже был и чтецом, и певчим, и звонарем. Мне всё очень нравилось, хотелось везде себя попробовать. Уже в том возрасте для меня был явный приоритет: играть на улице или проводить время в храме за богослужениями.

— Почему же вы тогда выбрали для себя светское образование, а не духовное?

— Да, я поступил в Республиканский музыкальный колледж при Белорусской государственной академии музыки на хоровое дирижирование, но параллельно с учебой с 14 лет регентовал. И затем по жизни в каком бы городе ни находился, всегда был храм, в котором я нес послушание регента. А взаимоотношения с певчими выстраивались уважительными и при этом дружественными. Всегда в хорах было ощущение, что мы — большая семья!

На втором курсе колледжа у меня прорезался голос. На концерте хорового отделения, где пели и аккомпанировали учащиеся, меня заметила моя учительница по фортепиано Алла Александровна Шеховцова. Ее заинтересовало мое исполнение. Она предложила показаться вокальному педагогу Адаму Османовичу Мурзичу. Сейчас он художественный руководитель музыкального театра, а тогда работал завотделением в музыкальном училище им. М.И. Глинки. Он согласился со мной заниматься, но с тем условием, что я в дальнейшем буду поступать только в Санкт-Петербург. Это именитый педагог, непререкаемый авторитет, и так он меня убедил, что это будет правильным шагом. Мы усиленно занимались с ним полтора года, и я успешно поступил в консерваторию Санкт-Петербурга.

Пение меня очень завлекло. Я и сейчас очень люблю оперу. С удовольствием хожу на спектакли, концерты, смотрю и пересматриваю множество хороших архивных записей с именитыми певцами прошлого века. Для меня это не менее интересно, чем церковное пение, это тоже часть моей жизни.

— Почему вам оказалась близкой певческая традиция Троице-Сергиевой лавры?

— Отец Матфей тоже был родом из глубинки. На одной из записей я видел, как на его родине в станице Архонская открывали мемориальную доску, посвященную великому регенту. Там пел местный хор, и я прямо почувствовал, что зазвучало что-то мое, родное! Точно так же пели те «мои» бабушки в детстве. И тут я понял, что отец Матфей вырос практически в той же церковно-певческой традиции, что и я. С каждым годом я всё больше начинаю понимать природу исполнительской традиции хора отца Матфея. Благодаря этому, мне думается, у нас во многом общее видение богослужебной музыки.

— А возвращение в Минск вы могли себе представить в то время?

— Я думал вернуться домой, потому что всегда хотелось сделать что-то по-настоящему хорошее, насколько возможно — качественное, но у себя, в Минске, только на тот момент не видел, где можно было применить себя. И здесь опять проявился Промысл Божий.

Наша первая встреча с отцом Федором Повным и его братом протодиаконом Павлом произошла в храме в Петербурге, где они совершали таинство Венчания, а меня с моим хором пригласили принять участие в таинстве. После венчания я общался с отцом Федором, и он заметил, что рад был бы после завершения моей учебы видеть меня регентом в храме прихода в честь Всех Святых в Минске. Так после окончания консерватории я вернулся в Минск.

Масштабы прихода и храма-памятника в честь Всех Святых поразили и поражают до сих пор. А масштабы — это еще и большая ответственность! Они должны быть достойно наполнены абсолютно во всех аспектах. И на каждом из нас, кто здесь трудится, конечно, лежит огромная ответственность — соответствовать тому высокому уровню, который задал отец Федор.

— Вам не трудно было расставаться с тем коллективом, который вы сформировали в Петербурге?

— Настоятель прихода, отец Михаил Подолей, сыграл важную роль в моем становлении. Он очень ревностно относился к богослужениям, был уставщиком в духовной академии. Поэтому все богослужения готовились тщательно, чего батюшка требовал и от нас. Он и привил мне аккуратность в отношении к богослужениям. Отец Михаил — это еще один человек в моей жизни, которого Господь послал для моего возрастания!

Конечно, было грустно расставаться с хором, но чувство предстоящих изменений на моей Родине меня очень воодушевляло. Понимал, что мне предстоит, что меня ожидает — и это то, что я очень люблю делать! Мне нужно было организовывать хор практически с нуля. Поэтому чувство радости перекрывало сожаление. И мне тогда было 23 года. В том возрасте иначе смотрел на жизнь и на то, что в ней происходит.

— Вы рассказали о своих чувствах от посещения лавры, а что вы чувствуете, когда приходите в оперу? Что эта музыка значит для вас?

— Церковное служение и светское пение идут у меня параллельно. Пусть и не пою сам в опере, но пение, как говорил мой педагог Юрий Михайлович Марусин, это наркотик, который будет тебя постоянно преследовать. Это правда!

Поэтому в 2018 году я всё же съездил в Санкт-Петербург, где проходил Международный конкурс вокалистов им. Б.Т. Штоколова, и там получил первое место.

Я стараюсь в последнее время держать себя в вокальной форме и совмещать богослужения с выступлениями, обязательно стараюсь применять все свои вокальные навыки. Сам солирую в хоре и преподаю сольное пение в академии музыки и в колледже при академии.

А как описать свои ощущения от слушания оперной музыки, особенно если это живое исполнение?

Для меня театр — не развлечение. Там я напитываюсь музыкальной энергетикой. Я невольно погружаюсь в действо на сцене и проживаю жизни некоторых персонажей, иногда кажется, что я даже испытываю их эмоции…

Всё, что я делаю в жизни, не «отрабатываю», не «отсиживаю», а проживаю! Наверное, это врожденное качество. И как творческому человеку, мне необходимо проживать разный спектр эмоций. А театр — это то самое место, где можно всё это прочувствовать и пропустить через себя.

— Спектакли вы посещаете разные, а в храм приходите на Божественную литургию, где поете одни и те же произведения. Как не превратить молитву в рутину?

— Мы с хором поем по воскресеньям и по праздникам, а также делимся малыми составами в будни. У меня есть ребята, которые тоже несут послушания вторыми регентами. Ежедневно в богослужениях я не участвую. И слава Богу. Для меня это очень трудно, в первую очередь морально. Далеко не многие прихожане приходят в храм ежедневно, так как это большой духовный труд. Это богослужение, это молитва — и определенный дух должен присутствовать на клиросе. Ежедневно пребывать в этом состоянии невозможно: существует множество житейских попечений, забот, и не всегда получается сохранять этот дух, этот настрой. И тогда пение на клиросе превращается в рутину, ремесло, а в итоге — в простое зарабатывание денег. Многие певчие и регенты просто с этим не справляются…

Может быть, только в монастырях получается иначе, где люди действительно ежедневно несут свое послушание на клиросе и относятся к нему как к служению. У насельников — монахов, послушников — несколько другое отношение к этому: в первую очередь для этих людей важна молитва. Они понимают, для чего приходят на клирос.

— Ваш хор можно услышать не только в храме, но и на концертных площадках. Для церковного хора это не совсем обычно.

— В нашем хоре в основном поют профессиональные музыканты. А для музыканта очень важен интерес в своей профессии, реализация себя. Я думаю, для того чтобы люди себя чувствовали комфортно на клиросе, они должны иметь и некую профессиональную отдушину. И такой отдушиной для певчих служат концертная деятельность, спевки и т.д. В нашем хоре, на мой взгляд, есть прекрасная альтернатива для музыкантов — это и участие в богослужениях, и сцена, где можно проявить свои профессиональные музыкальные навыки.

— Тут я служу Богу, а тут показываю себя. Так получается?

— Поделюсь моими субъективными размышлениями. Если ты посвящаешь свою жизнь Богу, ты уходишь в монастырь, где и служишь Ему. В миру всё несколько иначе. Как я и говорил, мы пробуем сочетать служение Богу и реализовывать себя как музыканты, участвуя в различных музыкальных проектах. Вся сознательная жизнь молодого музыканта отдана обучению музыке, для некоторых это 17 лет — с 6 до 23 лет. И после такого «марафона», естественным образом, у молодых людей есть желание себя реализовывать, двигаться профессионально вперед. К слову, при нашем хоре существуют дополнительные занятия вокалом и теорией музыки для тех певчих, кому нужно что-то «подтянуть» в профессиональном плане. С ребятами работают мои ученики Владислав Барткевич и Олег Сиваков. Слава Богу, есть успехи!

Вообще, я перестал быть категоричным в этих вопросах. Крайности, думается, не от Бога. Всегда должен быть рассудок. Господь всегда дает выбор в жизни, дает нам разные ситуации, а мы выбираем, как поступить: по сердцу, по совести, иногда по разуму.

Богу служить можно и в миру. Ему нужно наше чистое сердце и доброе отношение друг к другу, любовь друг к другу. А потом уже, наверное, исполнение всего того, что дает Церковь нам для спасения души и поддержания нашего тела.

Господь дает таланты, и можно служить Ему так, что талант зароется. А можно служить так, что мы его, наоборот, умножим.

— Дмитрий, вы талантливый человек, успешный в своей профессии. Слушаю вас и думаю о том, что это: Промысл Божий или все же череда счастливых случайностей?

— Может быть, это и прозвучит самонадеянно, но я чувствую и понимаю, что в каждой секунде моей жизни был и есть Промысл Божий. Я абсолютно в этом уверен. А по поводу везения могу сказать — в жизни никогда не выигрывал в лотереях (смеется).

За меня молятся мои родители, молится мой духовник, люди, которые любят творчество нашего хора, тоже за нас молятся. По молитвам людей Господь нам помогает. Господь видит намерения наших сердец!

Пусть мы поем не только церковную музыку, можем работать в разных жанрах, но мы в первую очередь церковный хор.

Смысл существования нашего хора, смысл нашей деятельности — пробуждение человека. Сделать так, чтобы через наше пение Господь коснулся души, и помочь слушателю почувствовать присутствие Бога в его жизни.

 

Беседовал Вадим Янчук

08.10.2020