«Монастырь — моя семья» (часть 1)

Тамаре Самохиной было 8–10 лет, когда она впервые услышала, что жизнь на земле не бесконечна. Она лежала на траве, смотрела в небо и думала: «Как же это может быть? Как можно исчезнуть навсегда?» Небо, облака, солнце и слова, которые не умещались в сознании ребенка… Пройдут годы, и Господь приведет сестру Тамару на послушание в наш монастырь, подарит много удивительных встреч, познакомит с детьми из интерната и наполнит ее жизнь светом Своей любви. Сегодня, вспоминая далекий момент из детства, сестра милосердия лишь задумчиво улыбается, прекрасно понимая, что смерти нет, а земная жизнь — это путь к Богу…

«В храме я почувствовала что-то настоящее»

— Мой путь к Богу был неровным. Окончив Витебский технологический институт (сейчас Витебский государственный технологический университет. — Прим. ред.), по распределению я приехала в Минск. Было понимание, что душа должна к чему-то прилепиться, сама по себе она жить не может. Начались активные поиски Бога…

В те годы была мода на астрологию, дыхательные практики, биолокацию. Слава Богу, серьезно меня не затянуло. Я получала какой-то объем знаний и понимала, что в этом нет жизни. Астрологи говорили о существовании Бога, но знания, которые они давали, были какие-то перевернутые. Через астрологию я пришла в храм и там впервые почувствовала что-то настоящее.

С началом войны в Чечне мы забрали девятилетнюю племянницу из Грозного. Промыслом Божиим она попала в воскресную школу при Свято-Духовом соборе, занятия в которой вел детский православный писатель Борис Ганаго. Пока племянница занималась, я была в храме.

«Как много мне дано!»

— Я всегда искала, куда приложить энергию и силы. И Господь послал единомышленницу, через Красный Крест мы стали помогать нуждающимся.

В тот период я впервые задумалась, как много мне дано. Когда живешь своей жизнью, думаешь, что всё вокруг тихо и спокойно. Но в какой-то момент Господь открывает, что есть другой мир, в котором людям значительно тяжелее — жизнь людей с ограниченными физическими возможностями, например, зависит от окружающих. И тогда ты понимаешь, что тебе дана какая-то сила, и ты должен поучаствовать в той, другой жизни…

Господь привел меня в организацию, на попечении которой были дети, оставшиеся без родителей или убежавшие из неблагополучных семей и жившие в подвалах.

Два листочка

— С открытием Петропавловского собора у меня появился более глубокий интерес к церковной жизни, но вокруг меня всё было мирское. А Господь потихонечку вводил в Свой мир.

До переезда в столицу я жила в Витебске. Соседка после моего отъезда воцерковилась и работала в лавке при храме. Неожиданно от нее звонок: «Тебе надо съездить в Жировичский монастырь! Заеду за тобой», — и она приехала в Минск, чтобы забрать меня и отвезти в Жировичи.

Приезжаем в монастырь на три дня, и я ставлю себе цель — прожить это время без еды, только на просфорочке и воде. Мы посещали богослужения, окунались в источнике, а соседка мне всё говорила: «Тамарочка, сходи, поешь супика». Но тогда моя гордыня говорила другое…

После возвращения прошло немного времени, и снова звонит подруга: «Тебе надо съездить в Оптину пустынь и в Дивеево». Для меня эти слова были как иностранные, но Господь удивительным образом привел меня в течение месяца сначала в Дивеево, а потом в Оптину пустынь.

— На одном листочке была информация о предстоящей поездке в Дивеево, и я тут же согласилась. Второй — восемь лет кочевал из одной книжки в другую, но пришло время, и Господь привел в удивительное место. Но об этом чуть позже…

Уроки Оптиной пустыни

— В течение месяца я побывала в двух паломнических поездках — в Дивеево и Оптиной пустыни. Особенно близкой мне стала Оптина пустынь. Отец Андрей Лемешонок (я уже ходила в Петропавловский собор, где служил батюшка) на вторую поездку благословил меня словами: «Поезжайте, Оптинские старцы вам помогут». И они помогали…

Ездила я в Оптину пустынь в течение пяти лет, особенно «результативной» была вторая поездка. В тот раз я взяла с собой девятилетнюю крестницу.

Мы были на послушании — убирали храмы. Почти закончили, осталось только помыть ступеньки, а сестра, ответственная за уборку, отлучилась. Мне хотелось отвести крестницу в скит батюшки Амвросия, а там посещения паломников разрешены до 14 часов. Оставалось совсем немного времени. Как быть? Прошу у сестер, которые убирают, чтобы нас отпустили. Мне говорят: «Конечно, бегите!» До скита два километра, но мы успели…

Счастливые, возвращаемся из скита на трапезу. И вот при большом количестве паломников перед трапезой объявляется «розыск» двух паломниц, самочинно оставивших послушание в храме. Осознавая, что ждет наказание и неизвестно какой степени строгости, мы решили сначала пообедать. Поели и пошли с покаянием…

Господь каждому дает в меру того, что он может понести. Мои уроки всегда были жесткими. Нас наказали, поручив после обеда убирать все храмы. Но дело же не в уборке, а в твоем смирении…

— Разболелась голова, а про себя думаю: «Еще третий храм убирать, там тоже свои порядки…» В последнем храме я уже, наверное, начала смиряться. Сестра, которая руководила послушанием, посмотрела на нас с крестницей и говорит: «Ладно, бегите на беседу к настоятелю». Покрыл всё Господь Своей благодатью через игумена…

«У детей так…»

— Вечером надо читать правило. Крестница просит: «Можно, я лягу, а вы мне почитаете?» — «Нет, Вика, прежде чем идти к Господу и причащаться, надо потрудиться, а ты ляжешь и уснешь». И крестница стояла рядом со мной, пока я читала молитвы. Ложась спать, Вика сказала: «Обязательно разбудите меня утром!»

Ночью крестница не могла уснуть, капризничала. Конечно, утром поднять ее было невозможно. Уходя в храм, я сказала: «Моя дорогая, я должна бежать. Проснешься — приходи».

Гостиница — за пределами монастыря. Богослужение в одном храме, исповедь в другом. Я сначала зашла в один храм, потом в другой. По периметру много иеромонахов — выбирала, к какому стать…

— Всю Божественную литургию не спавший ночью ребенок дремал в храме, а после сказал: «Никогда в жизни такого не было, чтобы я спала и всё слышала…»

В воскресенье открывают раку со святыми мощами. После богослужения было много людей, крестницу я не контролировала, была за нее спокойна. И вот стою в очереди, а Вика прибегает с влажным лицом. Спрашиваю: «Где ты была?» — «Ну, где была? К мощам прикладывалась!» Она даже слов таких не знала! У детей так. Когда им в раннем возрасте показываешь настоящее, они понимают и принимают.

Когда мы возвращались из Оптиной пустыни, моя крестница сказала: «Вы не поверите, сейчас я буду плакать от того, что хочу вернуться обратно».

«Меня "зацепило" сразу и навсегда…»

— Господь зрит в сердце и исполняет наши тайные желания в то время, среди тех людей и обстоятельств, которые ведут к спасению души.

В день своего рождения мне хотелось побыть в каком-нибудь монастыре, вдали от мирской суеты. Это было бы лучшим подарком на 50-летие. С грустью думала о том, что подарка, по грехам моим, не будет… И вот накануне дня рождения Промыслом Божиим состоялась встреча с сестрой милосердия Любовью Коваленко, которая несла послушание на «точке» Свято-Елисаветинского монастыря. Разговор начался с простого предложения что-нибудь приобрести, а закончился фразой, которая изменила всю мою дальнейшую жизнь: «Как же так, вы посетили уже столько монастырей, а в нашем не были?!»

Поскольку было желание, а предложений, кроме этого, не было, мне ничего не оставалось, как поехать в Свято-Елисаветинский монастырь.

Весна. Светлая седмица. Воскресная Божественная литургия в Елисаветинском храме… Меня «зацепило» сразу и навсегда.