Мариша

Из цикла рассказов «Милосердные сестры»

Она подошла ко мне и сказала: «Я никогда не смогу стать настоящей сестрой милосердия. Наконец я это поняла». И заплакала.

Отучившись несколько месяцев на курсах сестер милосердия, Мариша приняла решение — попрощаться. И мы пошли с ней в больничный храм к иконе великомученика и целителя Пантелеимона — небесного покровителя нашего Сестричества.

В храме было пусто, только свечи горели перед образами да благочестивая инокиня стояла у окна и читала Псалтирь. Победоносный солнечный луч сиял на киоте с мощами святого, и птичий хор в высоких сводах пел ему хвалебные песнопения.

Мы сели на лавочку в притворе, и Мариша, всхлипывая, сказала: «Я недостойна, я не имею права становиться сестрой милосердия. Простите, что только теперь говорю об этом. И занятия, и сестры на курсах мне очень нравятся, но я сама не соответствую. Я могу подвести. Глядя на меня, станут плохо думать об остальных. Я не хожу в церковь, не исповедуюсь, не причащаюсь, у меня группа инвалидности и неблагополучная семья. И потом, я курю и, наверное, никогда не смогу бросить…»

Мне всегда нравились ее думающие, умудренные нелегкой жизнью глаза, простосердечие и детская доверчивость. Но что особенно располагало к ней — это ее стремление вырваться из замкнутого круга одолевающего горя, победить жизненные невзгоды и свой мучительный недуг. Господь подарил ей спасительную надежду на то, что делами любви и милосердия к ближним, таким же страдальцам, как она, можно исцелиться и спасти свою собственную душу.

Великим постом Марина впервые исповедовалась и причастилась. Она усердно занималась на курсах и в начале лета вместе с однокурсницами была торжественно посвящена в крестовые сестры.

В августе организовалось Сестричество, и я поехала на первый в его истории вызов. Респектабельного вида сын попросил сделать для больной матери все возможное и поскорее уехал, оправдываясь тем, что несколько лет не навещал ее, потому что они были в ссоре.

В однокомнатной квартире на девятом этаже обитала женщина, практически потерявшая человеческий облик, почти одичавшая. Пол был покрыт слоем кала и мочи, в кучах гниющего, зловонного тряпья и хлама копошились черви, в холодильнике гнила какая-то пища. Истощенная, коротко стриженная, полуодетая, она стояла в ванной комнате у корыта и стирала на железной дореволюционной терке какую-то вещицу. От непереносимого запаха и от всего увиденного мне стало не по себе. Но Раиса Валерьевна спокойно посмотрела на меня и спросила: «А вы с какой планеты? Меня часто навещают инопланетяне, поговорю с ними — и не так страшно. Крысы тут кругом, видите?..» Я похолодела и присела на табурет, потом стала лихорадочно думать, что делать и с чего начинать. Онкологическая больная с острым психическим расстройством, сестры соберутся только через месяц… Я надела маску, бахилы, резиновые перчатки, и тут зазвонил сотовый: «Это — Марина. Может, моя помощь нужна?..»

В квартире был наведен порядок, все перемыли, перестирали, стали готовить свежую пищу, пригласили врачей. Но главное — Марина стала жить с Раисой Валерьевной, стараясь вернуть ее в мир здоровых представлений об окружающем мире. Позже начали помогать еще несколько сестер. Мы часто приглашали в дом священника, который служил молебны о здравии, соборовал и причащал больную. Сын стал каждый день навещать ее. Через полгода Раиса Валерьевна в ясном сознании, мирно отошла ко Господу, окруженная родными и близкими.

В Сестричество одна за другой поступали просьбы о помощи. Был случай — я сразу не отважилась брать на патронаж одиннадцатилетнего ребенка с неустановленным диагнозом, с инфекционной болезнью, название которой врачи так и не смогли окончательно определить. До того совершенно здоровый мальчик вернулся как-то с прогулки и слег, отказываясь от пищи. Он заболел в одночасье, стал быстро терять в весе, испытывал сильнейшие головные боли и был помещен в изолированный больничный бокс. Мать он потерял несколько лет назад. Оглушенные горем отец и дедушка просили хоть как-то помочь ребенку, облегчить его страдания. Мальчика нельзя было оставлять одного. Круглосуточный пост, неизвестная докторам инфекция… Но на очередном совещании я все-таки рассказала сестрам об этом случае и о том, что не отваживаюсь принять решение: у большинства сестер — семьи, дети, слабое здоровье. Молчание — и вдруг Маришин голос, робкий, нерешительный: «Если бы мне позволили, я бы хотела… жаль мальчика».

Уже на следующий день Марина была рядом с больным ребенком. Она кормила его, что требовало невероятных усилий души и затрат по времени, ухаживала, терпела его душераздирающие крики от непрестанной головной боли. На помощь Марише потянулись сестры, и когда мальчика перевели в хоспис, группа милосердия состояла уже из одиннадцати человек, которые в течение недели меняли друг друга у постели ребенка до последнего часа его страдальческой кончины.

Марина неоднократно порывалась уйти, оставить работу в Сестричестве, считая себя недостойной звания сестры милосердия. Но всякий раз в течение уже нескольких лет она оказывается там, где труднее всего, рядом с теми, для кого становится необходимой в самые важные минуты окончания жизни. Мариша борется за своих больных, преодолевая и побеждая прежде всего себя. Недавно она сказала, заливаясь румянцем: «Боюсь радоваться, но, кажется, я бросила курить с помощью Божией».

Мы с ней стоим перед иконой святого великомученика и целителя Пантелеимона и собираемся петь ему акафист вместе со всеми нашими сестрами.

21.02.2020