Из жизни братьев: «Я живу надеждой»

Жаркое утро на монастырском подворье. Многие братья трудятся на улице: кто-то убирает территорию, кто-то стрижет траву. Шумно…

Из храма, опираясь на две трости, выходит человек, одетый не по погоде, в ботинках и куртке. Старшие монахини говорят, что зовут его Сергеем, что он был моряком, потерял слух.

Я подхожу к брату, пишу в блокноте, что хочу записать его историю. Он соглашается. Так мы и пообщались: я записывал вопросы, а он отвечал на них.

На вопрос, как потерял слух, Сергей громко и четко произносит:

— Всё на нервах. Многое я пережил… — и рассказывает свою биографию.

Он родом из Большевика — поселка в Минском районе недалеко от подворья. Но когда Сергей родился, не было еще ни подворья, ни монастыря, а был Советский Союз.

Его отец работал фельдшером, мать была начальником отделения связи. Родители воспитывали двоих детей. В далеком 1978 году Сергей окончил среднюю школу, поработал некоторое время на минский птицефабрике слесарем, а затем поступил в мореходную школу в Кронштадте.

Море не было юношеской мечтой, просто знакомый поступил в мореходную школу, и он последовал его примеру. Когда учеба закончилась, молодого человека по распределению направили в Мурманск для работы на вспомогательных судах военно-морского флота. В море он ходил три года, а потом… влюбился.

Семейная жизнь ставит другие задачи. Одна из них — жилье. Его можно было получить на стройке. Туда Сергей и пошел работать бетонщиком. Молодая семья обосновалась в городе Кола под Мурманском. Сначала жили в общежитии, а через три года получили трехкомнатную квартиру. Родились две дочери, а потом Сергей снова поступил в мореходную школу, уже Мурманского морского пароходства. После ее окончания сначала ремонтировал суда, затем служил матросом. Летом по городам северного побережья от Мурманска до Якутии доставлял технику и продукты, а когда море замерзало, уходил за границу — возили на Кубу технику, хлопок, контейнеры.

Трудная полоса в жизни Сергея началась, когда он расстался с женой. В том, что распалась семья, говорит, его вина. Всё нажитое оставил родным. Вернулся в Беларусь, а тут уже и нет ничего. Так сложились обстоятельства, что остался без средств фактически на улице. Жил у знакомых, работал на птицефабрике. Производство было вредным, заболел, попал в больницу, а дальше улица, распределительный пункт… Оттуда Сергея направили в монастырь. На подворье брат живет уже около десяти лет.

Я пишу в блокноте очередные вопросы: «Вас крестили родители? До подворья Вы были верующим человеком?» Он, как и прежде, отвечает кратко:

— Верующим не был. Родители крестили. В церковь ходил редко… В общем-то, и некогда было. Я был здоровым, работал, а после вредного цеха здоровье потерял. Потерял слух, ходить перестал. А-а-а, всё…

Так мы и общаемся. Я слышу, как шумят косилки, как поют птицы, о чем разговаривают проходящие мимо люди, а Сергей — нет. Он говорит, что живет, как в танке, и это тяжело, а радует его то, что просто живет.

Я представляю его в храме во время богослужения и понимаю, что он не слышит слова молитв. Брат отмечает, что в храме ему нравится и что, несмотря на глухоту, он всё понимает.

К духовнику монастыря отцу Андрею Лемешонку Сергей относится как к родному отцу. Он говорит, что может пообщаться с ним только раз в неделю и всегда ждет этого момента.

«О чем Вы спрашиваете батюшку?»

— Вопросов я ему не задаю, а прошу благословление на причащение здесь.

Свои дни мужчина записывает в календарике. Все числа и буквы выведены аккуратно на страничке в клетку. Сергей отмечает распорядок дня. Например, «М» — значит молитва, «У» — ужин, «ПСЛТ» — Псалтирь. Число в календаре перечеркнуто — значит, день прожит. Красным стержнем выделены важные праздники. Например, дни рождения дочерей. Мужчина говорит, что «божественные», то есть церковные праздники выделяет также.

Я вижу в календарике, что Псалтирь брат Сергей читает каждый день. «Может, есть любимая молитва?» В ответ он показывает икону с молитвой Ангелу Хранителю. Замечаю фотографию дочерей, которую он всегда с собой носит. В портмоне хранит и свой портрет, сделанный в молодости. А вот жизнь, мысли он не записывает:

— Так себе только плохо делать. Хочется думать о хорошем. Я живу одними надеждами.

 «А о чем Вы молитесь?»

— О здоровье — это первое, а второе — чтобы хоть напоследок увидеть своих родных. Всегда захожу в церковь и прошу Господа, чтобы мне помог.

Сергей знает, что дочери живут в Мурманской области, но в последний раз видел их, еще когда был в больнице. Навещали. За годы жизни на подворье написал два письма, но они по каким-то причинам остались не отвеченными. Я вижу сложенным еще одно письмо, написанное аккуратным почерком, но так и не отправленное…

В эпоху соцсетей найти одну из дочерей нетрудно. В ответ на рассказ об отце приходят сообщения со словами любви, фотографии внуков. Чувствуется, что, несмотря ни на что, это родные люди.

4 июля, в день рождения Сергея, на телефоне одной из монахинь раздался звонок. Она подошла к Сергею, и он увидел на экране свою дочь. Он не слышал то, что она ему рассказывала, а дочь видела широкую улыбку на счастливом лице.

Близкие обрели друг друга через много лет, а это значит, что молитвы Сергея услышаны…

Подготовил Вадим Янчук

Фотографии Станислава Зеленко

14.07.2020