«Разговорить» подворских братьев — задача непростая. Многие сразу отказываются. Я их понимаю. Надо иметь смелость говорить о своих ошибках, о тебе ведь напишут… После нескольких неудачных попыток побеседовать со мной соглашается брат Игорь, который уже девять лет живет на подворье и сейчас трудится в мастерской лазерной гравировки.
Когда я вхожу в светлую просторную мастерскую, Игорь за станком делает штампы на кожаных изделиях. Вместе с ним в этой комнате работают еще несколько братьев.
Узнав, что у Игоря нет телефона, я удивляюсь, а брат спокойно отвечает:
— А мне это не нужно… Что там знать?
— Мировые новости, например.
— Все давно уже известно! В новостях одно и то же тысячами лет: где-то война, кого-то убили или ограбили, где-то строят один режим, где-то другой... Зачем мне это? У меня есть работа и молитва… И за все слава Богу!
Беседа завязалась, хотя Игорь держит дистанцию.
— Брат Игорь, вы из верующей семьи?
— Мои дедушки и бабушки были верующими, своих детей, то есть моих родителей, крестили еще в младенчестве. А мать — передовик производства, верила в коммунизм.
— Знаю, что вы жили в Украине. Давно переехали в Беларусь?
— После взрыва на Чернобыльской АЭС нас сюда переселили. Дали квартиры под Минском, и я сюда приехал.
— Какое вы получили образование?
— Я по образованию автокрановщик, отучился в училище. А жизнь научила и разным другим специальностям. Сейчас вот с кожей работаю, а в молодости работал на автокране. В армии тоже служил.
— А как давно оказались на подворье?
— Первый раз я сюда приехал в 2004-м. Из-за наркотиков лежал в Новинках, в 37 отделении. Там познакомился с духовником Свято-Елисаветинского монастыря — отцом Андреем Лемешонком и игуменией Евфросинией (Лаптик). Игумения меня поразила своей открытостью: человек просто о себе рассказывал, о своих грехах. Послушал я ее и все решил для себя.
— Каким было подворье в то время?
— Домики, куча людей, грязь. Я пожил тут три дня и уехал. Мне не понравилось все здесь. Еще ведь ничего не понимал.
К тому же тогда еще были жена и ребенок…
— А потом?
— Жил в миру и на подворье. В мир тянуло, ведь надеялся, что все сложится с семьей. Только ничего не получалось. Водка, наркотики, рок-н-ролл — все к этому возвращалось. Один раз я понял, что надо менять убеждения, по-другому смотреть на все эти вещи. Ну, и просто надо было спасать свою душу.
— Как давно вы осознали, что хотите остаться на подворье?
— Сразу и понял, что надо что-то делать. А что это значит — остаться или не остаться? Сегодня скажешь, что хочу остаться, а завтра психанешь и уедешь. Трудно очень, когда в одном месте концентрация грешных людей и грехов человеческих — и во всем этом ты варишься.
— Подворье — место, где люди пытаются исправиться…
— Исправление — громко сказано. Да, что-то пытаются люди сделать. Но все равно у каждого свои проблемы, и очень трудно людям удержаться от греха.
— Когда вы окончательно приехали на подворье?
— Я в последний раз приехал сюда в 2011 году. До сих пор так тут и живу. Порой человеку надо окунуться в грязь, чтобы он что-то понял наконец и решил поменять.
— Какие у вас были послушания?
— На ферме работал года два или три. Кормил свиней, пас и доил коров и коз. Еще работал в теплицах. А потом на столярке вручную покрывал морилкой аналои, иконостасы. Ручная покраска лучше, чем сделанная пистолетом, она более надежная и долговечная, а потому и ценится больше.
— А где вы овладели швейным мастерством?
— В тюрьме. Один раз и там довелось побывать. Там шили рукавицы, костюмы, а когда сюда пришел, то в швейной мастерской работал. Потом монастырю пожертвовали кожу, и мы начали постепенно делать сумки, кошельки, ключницы, обложки, футляры.
Компьютер есть у нас — в интернете посмотрели мастер-классы, изучили все. Люди помогали, что-то подсказывали, что-то своей головой думали, где-то экспериментировали.
— Чтобы сделать такую сумку, сколько в среднем нужно времени?
— Часа три-четыре, иногда пять-шесть часов — смотря какой сложности сумка, какого размера, сколько карманов, какие в ней замки и фурнитура. В день, включая разные мелкие изделия, можем сделать до ста единиц. Но каждый человек сам отвечает за все этапы. Если бы было конвейерное производство, то сумку и за час можно сделать. А делаем мы мастер-модели.
— Это значит, что за несколько часов вы с нуля придумываете, к примеру, новую модель сумки?
— Да, приобрели опыт, научились этому.
— Брат Игорь, человек, который знает, что такое зависимость, как никто другой знает и цену свободе. Что это, по-вашему?
— Свобода — внутреннее состояние человека.
— А где можно найти эту свободу?
— Только в молитве и в Боге. Когда мир в душе, пусть даже все вокруг взрывается — тебе будет нормально. Но это не значит, что ты безразличен, ты просто спокоен.
— Что для вас значит быть христианином?
— «Быть христианином» — это громко сказано. Добиться результатов, которых достигли настоящие христиане, очень трудно. В этом смысле я еще не христианин. Так, что-то рядом… Естественно, что соблюдаешь какие-то нормы приличия, культуры. Христианина в человеке надо воспитывать с детства. Надо перед собой видеть достойные примеры.
По своему опыту я знаю, что очень трудно быть христианином. Я вам могу говорить красивые слова, но на самом деле это будет лицемерием. Поэтому я ничего не буду утверждать. Да, держусь. Грехов таких, как употребление наркотиков, не совершаю. Пою на клиросе. Молюсь. Но я знаю, что этого недостаточно.
— Как вы попали на клирос? Матушки предложили?
— Сам пошел. Просто служба нравилась и песнопения.
— Но вы могли стать и пономарем, и чтецом… Почему выбрали клирос?
— Петь некому было. А хотелось, чтобы на подворье в твоем храме, где ты молишься, все красиво звучало. На Божественной литургии не только мы, братья, к нам люди приезжают из разных мест. Нужен был нормальный мужской хор. Да и когда сам участвуешь в службе, не замечаешь времени. А когда внизу стоишь, то время на богослужении очень медленно идет.
— Как складываются отношения с другими насельниками подворья?
— По-разному бывает. Все мы грешные. Но если надо, друг у друга прощения попросим…
— Друг к другу тут принято обращаться «брат». А можно ли назвать отношения между вами братскими?
— Можно. Но главное — это как ты себя ведешь по отношению к другим и к себе. А как относятся к тебе, уже не имеет значения.
В этот момент братья уходят на обед. Мы остаемся с братом Игорем вдвоем, и я понимаю, что у меня есть возможность задать еще один, может, самый важный, вопрос.
— Какой главный урок вы извлекли для себя за годы жизни на подворье?
— Как тебе объяснить… — Игорь молчит какое-то время, но я понимаю, что той дистанции, которая между нами была, уже нет. — Каждая молитва должна подтверждаться и делами. Если человек просто молится, просто в небо смотрит и ждет с неба погоды, ничего не будет. Надо делать еще и какое-то движение, усердие, усилие для Бога. Если ты будешь прикладывать усилия, если будешь молиться, ты сможешь научиться всему…
Брат Игорь уходит. Я остаюсь один на один со своими мыслями. А усерден ли я? Могу ли называть себя христианином?..
Беседовал Вадим Янчук
Фотографии Максима Черноголова
23.01.2020
