В чем же, собственно, заключаются «две стороны медали» в усыновлении? Социальные сироты — действительно чаще всего сложная категория детей. Но радость и полноту жизни они тоже приносят приемным родителям. А также — огромную возможность для самосовершенствования.
Помню, в далекие времена, до детей, когда я проводила все свое время (и рабочее, и свободное) в нашем монастыре, я не пропускала ни один постриг сестер в монашество, ни одно облачение в послушницы, происходившее на ночной монастырской службе. Запомнилось мне, как после облачения духовник монастыря о. Андрей Лемешонок каждый раз говорил, что, с одной стороны, приход новой сестры в монастырь — это радость, а с другой — это новая тяжесть, т.к. каждый человек приносит с собой груз своего греха; что монастырь — это одна семья. А приходят такие разные люди, настолько между ними нет ничего общего, что в миру они рядом бы друг с другом даже не стали! А надо стать единым организмом, где каждый радуется радостью друг друга и сострадает скорбям. Телом Христа. Как на Причастии — нет знатных-важных и низких-ничтожных, Богу не важен изысканный запах духов или запах бомжа, к Чаше все идут вперемешку. И кто Богу больше угоден — неизвестно.
Вот в усыновлении предоставляется отличная возможность воплотить эти принципы в жизнь! Наблюдаю, как, чаще всего, кровные дети поразительно похожи на своих родителей, такое это умилительное, восхитительное зрелище! Думаешь, как это здорово — видеть в ребенке отражение любимого человека! Ну, или, чего греха таить, — свое собственное отражение! А тут смотришь на ребенка… И видишь отражение, мягко говоря, человека, с которым «рядом бы не стоял». Отличная возможность для роста над самим собой!
Одна знакомая усыновительница часто говорит: «Приемные дети — это задача со звездочкой», — т.е. повышенной сложности. Вот в этом и трудность лично для меня — в том, что не обладаешь нужными знаниями, умениями, компетенциями для решения этой задачи… Поэтому или приходится учиться прямо на ходу, или постоянно терпеть фиаско. У меня пока чаще последнее…
Читала, что эволюционно так сложилось, что маленький ребенок «заточен» на то, чтобы слушаться своих взрослых. Как утята, которые следуют гуськом за мамой. Ведь не всегда так у уток было — кто-то из птенцов забегал вперед, кто-то в сторону, кто-то отставал… А выживали те, кто следовал. Так и у людей. Выживали те малыши, кто слушался. Но не всех подряд, а своего близкого взрослого. У сирот из-за нарушения привязанности зачастую нет этого абсолютного доверия, желания следовать за взрослым (какой ты ему «свой»?), желания быть ему приятным. Это сильно затрудняет совместную жизнь.
Еще один сложный момент. У нас в психике есть процессы возбуждения (когда мы получаем новый опыт, знания) и процессы торможения (когда усваиваем, «перевариваем» все полученное). У детей преобладают процессы возбуждения, потому что им многому нужно научиться за короткий срок. Поэтому дети такие активные, подвижные и любопытные по сравнению со взрослыми. Но процесс торможения не менее важен. Он нужен, чтобы усвоить и новые знания, и социально приемлемые формы поведения. При некоторых проблемах у детей механизм торможения бывает поврежден. Отсюда — гиперактивность, невнимательность, отсутствие дистанции, субординации, неумение строить дружеские отношения.
Приходит в голову сравнение взаимодействия с таким ребенком с ездой на плохо управляемой машине. У меня был подобный опыт. Когда я только сдала на права, родители отдали нам дедушкину машину — «жигули» первой модели, «копейку», мою ровесницу (мне тогда было за 30). Однажды, когда стаж вождения у меня был не больше месяца, в час пик (полдевятого утра) на проспекте Независимости между Октябрьской и площадью Победы у меня отказали тормоза — просто провалилась в пол педаль. (Наверное, только автомобилисты смогут представить ощущения водителя при этом!) Там на проспекте такая горочка в районе цирка, и вот я несусь с этой горки в плотном потоке машин, даже не могу включить «аварийку», т.к. в первой модели ее нет, ручник у меня не работает, да я и забыла о нем, про торможение передачей информация тоже вылетела из головы, и вопль мой лишь об одном: «Господи, только бы не красный свет!!! Только бы впереди никто не остановился!!!» Как я проехала круг на площади Победы — уму непостижимо, но после круга педаль вдруг заработала… После подобных «виражей» ты находишься в сильном напряжении, даже если вроде и работает все в этом автомобиле. Похоже и с проблемным ребенком — приходится на ходу переквалифицироваться на «автослесаря» и «мастера по экстремальному вождению».
Понравился мне также пример про советский телевизор — если он начинал плохо работать, «глючить», надо было просто треснуть по нему кулаком — такой был незатейливый ремонт. К сожалению, когда смотришь на «барахлящего» ребенка в тяжелые моменты, такой способ тоже иногда напрашивается от бессилия что-то изменить. Но это же не выход!
Помню, как один приемный отец говорил, что его ребенок не понимает слов, не слушается, пока его не треснешь. К сожалению, я тоже попала в эту ловушку, когда столкнулась с упрямством и негативизмом старшего. Я мучилась, искала выход, читала литературу, обращалась к специалистам, а просвета не было видно. В книге С.Л. Соловейчика «Педагогика для всех» прочла потрясающий пример о том, что на детей влияют не наши слова, а наши дела, и как это, бывает, ужасающим образом расходится у родителей. Одному папе пожаловались на сына, что тот обижает маленьких. Рассерженный папаша схватил ремень, стал лупить ребенка и приговаривать: «Не бей маленьких! Не бей маленьких!» Словами отец говорил одно, а делом учил другому…
Автор говорил, что бить в воспитательных целях так же бессмысленно, как стучать кулаком по расстроенному пианино — от этого оно не станет лучше играть. Чтобы оно красиво заиграло, его нужно настроить — проделать очень сложные и тонкие манипуляции, а не бить, ругать или наказывать. Меня так поразила точность этого сравнения! Но представить себе — как бы ты настраивал пианино, если для тебя это темный лес? А человеческая душа — вообще потемки…
Такая вот «оборотная сторона Луны» у меня… Такая «задача со звездочкой» — научиться играть на расстроенном пианино, тут же одновременно настраивая его, когда ты сам при этом — раздвоен и расстроен.
Сейчас очень много методик по обучению, воспитанию сложных детей. Знаю усыновителей, которые с успехом их осваивают, находят выход из тяжелых, вначале кажущихся тупиковыми, ситуаций. Есть, кто научился виртуозно устанавливать привязанность с приемными детьми.
А я не знаю пока — как не обвинять в своих трудностях обстоятельства. Как даже самого себя за неумение с ними справляться — не обвинять, не тратить на это время. А воспринимать сложности — именно как задачи и заниматься поиском решения. А если не видишь на сегодняшний день решения — взывать к Тому, Кто все может решить наилучшим образом. Вот написала и кажется — ведь так все просто!..
Одна усыновительница в отчаянии мне говорила:
— Знакомый многодетный отец делился как-то, что возвращается вечером домой к жене и детям, как будто погружается в теплую ванну — атмосферу уюта, спокойствия, любви! А у нас — возвращаешься домой как на поле битвы! Когда же у нас будет «теплая ванна» вместо войны?!
— Никогда! — пессимистично ответила я, опираясь на свой невеселый опыт.
Но ведь должен же быть выход! Я чувствую, что он есть, что он где-то близко, но пока никак не могу нащупать!..
Бывает, конечно, и много хорошего от детей!
Когда знакомые и совершенно посторонние люди видят моих чад «в ударе», с ужасом в глазах всегда спрашивают: «Как вы с ними справляетесь?!» — имея в виду: «Как с ними вообще жить можно?!» Я отвечаю, что, во-первых, человек ко всему привыкает, а, во-вторых, они не всегда такие! Да, бывают очень даже милыми. К примеру, забираю среднего из садика, а он протягивает мне рисунок (нарисовал, пока ждал). Или, помню, решила задать старшему дурацкий вопрос из детства, который очень любили нам задавать взрослые и потешаться над ответами: «Кого ты больше любишь — папу или маму?» — а он мне отвечает (лет 6 ему было): «Обоих люблю. Вы же две половинки!» Конечно, очень много бывает и других настроений, и других слов! И в мрачные минуты кажется, что их девяносто девять процентов против одного. И тогда учишься вспоминать, что истинная и вечная в человеке — это его светлая сторона, потому что она — Божия. А мрак и недостатки — это ложь и временно! Учишься вспоминать о том, что Бог в нас верит, верит в то, что маленькая клеточка истины, которая есть в нашем существе — как капелька Причастия, — перевесит весь наш мрак и исцелит все наше зараженное грехом естество.
Как-то зашел у нас разговор о том, чем отличаются монахини от остальных людей, я рассказала, что они не создают семью, не заводят детей. «Так что, если Даша (знакомая благочестивая девочка) станет матушкой (так дети называют монахинь), у нее в животике никогда не будет ребенка?!» — с трагизмом в голосе отреагировал младший. «Зато у нее в сердце будет Бог!» — назидательно утешил его старший. Было им по лет 5‒6 тогда.
И вообще, дети — это такие милые «космические пришельцы», создания «не от мира сего»! Смотрим с о. Сергием на нашу малышку и животы от смеха надрываем, отче говорит: «Такое чувство, будто круглые сутки у нас дома Чарли Чаплин и Юрий Никулин в одном лице!»
Так умилительно наблюдать онтогенез в отдельно взятом человеке! Вот из ползающего червя ребенок становится человеком прямоходящим! Столько восторга вызывают его первые шаги! Вот из полукотика-получеловека становится человеком говорящим! И не просто, как попугай повторяющим «мама-папа», а сознательным существом, в голове которого рождается абстрактная мысль! И ты — свидетель этого чуда! Помню, как годика в два малышка, которую иначе как котика трудно было и воспринять, стоя на кухне, показывает на газовую трубу и вдруг произносит: «А зацем туба?» Я чуть не упала! Я была свидетелем, как в этом существе родился, или, по крайней мере, озвучился первый в жизни вопрос! А чего только стоит ее рьяное стремление к самостоятельности! Внезапно, как по щелчку, включившаяся программа «я сама!» В старших детях вызывает восторг, как они постепенно становятся человеками читающими, пишущими! Так, глядишь, и до человека разумного доживем!
До того как стала усыновителем, я смотрела на чужих детей и думала — как можно их выдержать? Они же ни секунды не дают покоя, когда не спят! Одна православная мама 11 детей как-то сказала: «Никому не в обиду будь сказано, но жизнь с маленьким ребенком (у нее обычные, кровные, здоровые дети. — Прим. авт.) чем-то напоминает жизнь с психически больным человеком — такие у маленьких детей перепады настроения в единицу времени от восторга до отчаяния, столько бурных эмоций, что обычному человеку это тяжело вынести!»
Так как же это все же возможно?!
Наверное, когда вкладываешь в детей время, внимание, много чего проживаешь с ними, они становятся частью твоей жизни. Тогда по-другому к ним относишься, чем ко всем остальным. Чем-то это напоминает — когда вдруг услышишь песню, с которой в далекой юности было связано какое-то светлое, значимое событие — первая любовь, к примеру, и для всех окружающих — это просто набор нот и нелепых слов, а для тебя — что-то такое щемящее! Да, как в песне: «Для мира ты — кто-то, а для кого-то ты — мир!»
Продолжение следует…
21.05.2020
История усыновления. Продолжение (ч. 1)>>
История усыновления. Продолжение (ч. 2)>>
История усыновления. Продолжение (ч. 3)>>
