В 2013 году в издательстве нашего монастыря вышла книга «С чистого листа». Она о тех, кто живет на подворье в деревне Лысая Гора — наркоманах, алкоголиках, бывших зэках, бомжах, воспитанниках детдомов. В далеком 2000 году они пришли на заброшенную, непаханую землю, и она стала для них — землей обетованной. Здесь не текут молочные реки в кисельных берегах, но здесь находят «где главу приклонить» люди, потерявшие в своей жизни все: близких, имущество, работу, здоровье, да и самих себя…
Вашему вниманию — несколько глав из этой книги.
«До рая-то я не долетел...»
1
Брат Иван: «Родился я в России, на Урале. Отучился, на железной дороге работал. А когда Союз развалился и работы не стало, я подрабатывал на разных шабашках. Занимался столяркой: кому надо двери, замок вставить, на дачах что-то помочь. В Беларусь я приехал, как говорят, по комсомольской путевке. Под Минском тогда строили атомную теплоэлектростанцию. Остался. Немного подторговывал, в общем, как-то перебивался.
Однажды встретил одного соседа, он раньше работал директором предприятия, а тут спился, на базаре шатался. Он мне говорит: „Давай я тебя в фирму устрою“. Мы поехали к директору какой-то фирмы, тот, чтобы оформить, попросил у меня паспорт. Я по простоте душевной оставил его. Через некоторое время паспорт вернули, и покатилась моя жизнь с горки.
Пришла бумага, чтобы явился в отделение банка. Там мне документ показывают, что такая-то сумма взята мною в кредит. Большая сумма, понятно, для открытия фирмы. Я им говорю: „Знать не знаю, как у вас двери открываются, первый раз здесь!“
Через какое-то время приходят домой судебные исполнители и переписывают имущество. Женка испугалась, что все изымут, и подала на развод. Она когда-то в суде работала, знакомые у нее были, нас быстренько развели.
Потом приходит бумага из другого банка. Через какое-то время из третьего. Дома постоянные скандалы. Я оттуда практически ушел. Приду, помоюсь, переоденусь и ухожу.
Вскоре меня арестовывают, кидают в СИЗО на Володарке. Я отказываюсь, не знаю же ничего. С полгода мурыжили меня. Правда, адвокат хороший попался, вышел я из тюрьмы. И все, с женой мы развелись. Она боялась, а я не смог ее вразумить, что не было с моей стороны никакого мошенничества. Тогда обстановка была такая, что люди сильно менялись. Вот я соседа считал за серьезного человека, а видите, как он... Как-то невзначай проболтался, что за каждого найденного человека с паспортом ему платили двадцать долларов.
Я начал пить. Сперва с горя, потом уже потребность появилась, и затянуло. Пошел работать в ЖЭС, познакомился с женщиной, стал у нее жить. Она крепко пила и вскоре померла. Это прямо на глазах у меня случилось — инсульт. Перешел жить к приятелю. Пили мы с этим мужиком — у меня деньги были. Я устроился работать в гостиницу „Планета“, там хорошо платили. Куда мне эти деньги девать? За хату мы не платили, шмотки не нужны. Поесть, выпить взял — и пошло. Потом приятель мой помер. Я жил, где придется, летом в траве спал на бывшем еврейском кладбище.
2
Однажды пришла мысль о монастыре. Я думал, что монастырей в Беларуси нет. Никогда не интересовался.
Хотелось уйти от повседневности, от этих пьянок, от базаров бесконечных. Надоело все, хотелось спокойной жизни. Спрятаться бы от всего этого. А где спрятаться? Слышал, что в монастырях люди отдаленно от мира живут.
Как-то утром, был выходной, я затарился в магазине, иду, встречаю знакомого. Сели, выпили, и я говорю как самому себе: „Как же мне все это надоело, был бы где монастырь, давно ушел бы...“ Он мне: „Так иди на подворье. В Новинках есть монастырь, там батюшка собрания проводит, с мирянами беседует. Скажи ему, мол, так и так...“ Я поехал. До этого не пил несколько дней, готовился.
На собрании подал батюшке записку, говорить со священником как-то постеснялся. Я считал и сейчас считаю, что священники — люди высоконравственные и мне с ними разговаривать не с руки. Когда собрание кончилось, к батюшке подошел, говорю: „Я там записочку передал“. Он нашел ее, внимательно прочитал и сказал ехать на подворье.
3
Сперва на подворье было очень тяжело. Ждал, когда молитва кончится, да и не я один, все так. Тогда не было еще понимания, что такое молитва, не было душевной предрасположенности к Богу. Про бродяжничество, про свои жизненные выкрутасы вспомнить, посмеяться — это пожалуйста, а вот молиться — это непонятно.
Я по вечерам начал читать духовные книги. Читать не люблю, просто хотел понять, что такое молитва, как правильно молиться. В этом вопросе у нас много заблуждений. Понимание не сразу приходит, а до кого-то и не доходит.
Мы думаем: „Помолюсь Богу, Он услышит — и все у меня будет хорошо. Попрошу у Него семью, денег, квартиру, работу — и все завтра же будет...“ А не тут-то было.
Читать-то я читал, но ничего не понимал. Разные есть книги. Есть написанные доходчиво, а есть с такими широкими смыслами, что сразу и не дойдет. Надо почитать, подумать, так посмотреть, эдак повернуть. И тогда постепенно что-то западает, откладывается. Ты уже молишься и прислушиваешься к молитве, вникаешь, а не просто бурчишь себе под нос какие-то непонятные слова.
Не надо ждать мгновенного ответа. Ответ от Бога приходит не сразу. Ты можешь молиться день и ночь, можешь, как говорят, лоб себе разбить, но ответ получишь в свое время. Бог всегда помогает. И помощь обязательно придет, ты даже не поймешь, откуда она пришла. Даже от врага твоего может милость прийти.
Я выучил на подворье церковнославянский язык. Раз или два в неделю читаю Псалтирь. Лечу на это чтение как на крыльях... А поначалу тяжело было просто выговорить, язык ломаешь, не понимаешь, а сейчас смысл потихонечку открывается. У меня есть Библия с параллельным славянским текстом. Люблю ее читать. Правда, напечатано мелковато, но перевод очень помогает понять славянский язык.
В школе нам вдалбливали, что Бога нет и ничего кроме этого мира не существует. А я вспоминаю слова своей матери. Однажды мы сели за стол, на стене висела икона, и мама, перекрестившись, прочла короткую молитву. Спрашиваю ее: „Чего ты молишься, мама, Бога же нет?“ Она мне отвечает: „Бог есть или Бога нет, я вам сказать не могу, а вот вырастете — все сами поймете“. Так вот, я до старости дожил, и, оказывается, это правда — Бог есть. Ты глазами Его не увидишь, потому что Он — невидим, ушами не услышишь, потому что Он — неслышим. Бога можно почувствовать душой. Сердцем можно увидеть и услышать Его.
Еще меня долго один вопрос мучил. Я ни у кого не спрашивал, но рискнул у отца Андрея спросить. Когда я молитвы почитаю, такое чувство, будто машину мешков разгрузил, и сил нет совсем. Батюшка объяснил, в чем дело. Молитва — очень тяжелая работа, оказывается. Мне никто этого не говорил раньше.
Вообще, когда с батюшкой разговариваю, легче становится, душевно, тепло, и если искренне говоришь, тогда словно исповедуешься в беседе. Поговорил — и вроде как обелился.
4
В город ездил несколько раз. Срывов не было. Помню, еще в самом начале здесь, на подворье, сон мне снился: беру я полную бутыль чернила и залпом ее выпиваю — и так хорошо становится. Проснулся, и так хорошо, как будто на самом деле бутылку выпил. А теперь... забыл даже, как оно пахнет. Тяги вообще никакой нет, пусть бы стояла самогонка, то и не глянул бы на нее.
Вспоминаю, как жил, вроде ничего плохого не творил. А тут начинаешь задумываться: „Э, брат, так ты же не обращал внимания ни на что хорошее. Только: дай, дай, дай... Все хватали и гребли под себя. И ты греб. А зачем?“ Я ведь хорошо зарабатывал, ну и что?
Оказался в камере — денег хотел. Теперь всю жизнь не рассчитаешься.
5
Утешение мне приносит только работа. Пошел — птиц покормил, цветы посадил, забор повалился — отремонтировал. Я в четыре утра встаю, в десять вечера ухожу. Дня не хватает все дела переделать. Надо быть шустрее, активнее шевелиться. Работа всегда находится, поэтому все и не поспеваю. Устаю, надо идти спать, а сам думаю: „Вот, еще бы поработал, ведь то не доделал, это не успел...“
6
Все у меня теперь связано с подворьем, ничего искать не надо. Нового ничего не хочу — абсолютно. Пару раз встречался с сыном. Ему 22 года, хлопец серьезный, не баламут.
Недавно звонил брат с Урала, поговорили по-братски, по-мужски. Он понятия не имеет, где я нахожусь и что такое подворье. „Какие попы, у тебя что, крыша поехала? Ты куда подался? Приезжай домой!“ — „Денег нет“, — говорю. „Сколько надо?“ А он работает директором фирмы, деньги есть, одной дочери квартиру купил, другой строит, у самого коттедж, дачи, лодка на водоеме. Обещал: „Будешь жить у меня“. Я вначале согласился. А потом подумал: „Что я буду у него делать? Ну, хорошо — день, два, неделю погощу, а дальше? Найдешь ты мне работу, а дальше что? Люди своим родителям не хотят помогать, а ты с братом будешь возиться“. Сын к нему ехать собирается, меня зовет. Я говорю: „Не поеду я!“ — „Так и сказать?“ — „Так и скажи“.
7
Я был на том свете. Клиническую смерть пережил. Бывает, что возвращаются оттуда. И когда меня спустили с Небес, как же материл я врачей, что они меня вернули обратно! Может, поэтому я и верю, что ту жизнь видел.
Нам как-то за трапезой книжку читали, где человек рассказывает о своей смерти. Слушаю и думаю:
„Автор словно с моих слов все записал!“
До рая-то я не долетел... Никаких цветов не видел. Был то ли туннель, то ли метро — что-то яркое, светлое-светлое. И летел я быстро-быстро. А на душе такое блаженство — словами не перескажешь, нет на земле такого блаженства. Вспоминается все как секундный сон.
Прочитал я как-то книгу врача, который описывает видения во время клинической смерти. Оказывается, они почти у всех одинаковые. И после того, что со мной произошло, перестал я ко всему земному рваться, понял, какая жизнь нас ждет. Люди сейчас какие-то шальные стали. А я для себя так решил: будь честен и языком много не болтай. Смотри на жизнь спокойно, серьезно, ответственно. Вот и все».
Продолжение следует…
19.05.2020
