По ту сторону стены

Вся жизнь — это поиск Бога и встреча с Ним: в молитве, в покаянии, в любви, в ближних. Для меня решающей была встреча, к которой я шел очень долго и непростым путем. И всё же эта встреча состоялась. Обычно говорят о двух рождениях христианина — по плоти и в таинстве Крещения. У меня было третье рождение — встреча с Богом после возвращения из «страны далече».

Крещен я был в отрочестве. Мама втайне от отца привела нас с сестрой в кафедральный собор, нашла первых подвернувшихся под руку крестных и отправила вслед за батюшкой в крестильный храм. Я мало что понимал в происходящем; лишь смутно осознавал, что происходит что-то важное в моей жизни. Когда священник неожиданно взял меня за руку и повел в алтарь, у меня просто дух заняло: я был уверен, что во Святая Святых простым смертным путь заказан.

После крещения всё вернулось на свои места. О Боге никто дома не вспоминал, молитвы не было. Только в одно из воскресений по весне на столе появлялись крашеные яйца — традиция... Вопреки всему этому душа искала Бога. Хотя не у кого было спросить совета, наставления, Господь, видимо, Сам вложил мне в душу, что надо молиться. Разыскав где-то молитву Господню, я старался прочитывать ее каждый день; идя в школу, про себя взывал: «Господи, помилуй!»

Много времени спустя мы стали ходить в храм на воскресную вечернюю службу. Опять же, я мало что понимал, делал вслед за всеми поклоны, глазел по сторонам, пытался разобрать, что поет хор, и заставлял себя достоять до конца службы. Долго эти походы в церковь не продлились. Однажды во время службы я увидел, как священники, стоя в алтаре перед Престолом, перешучиваются и смеются. После этого я перестал ходить в храм. Потом перестал молиться. О существовании таинств Покаяния и Евхаристии я в то время еще и не слышал. Так постепенно я вновь стал простым пионером-отличником, хотя по инерции продолжал считать себя христианином и носить нательный крестик.

Когда мне исполнилось 16 лет, через несколько дней после моего дня рождения неожиданно в считаные часы умер в муках мой отец. Словно проснувшись, я в голос стал горячо молиться при всех, прося у Бога не забирать моего отца, который к тому же был некрещеным. Но отец умер. И последними его словами было: «Господи, за что?»

С отцом умерла и моя детская вера. В Церкви, в Православии я стал видеть только какой-то чудовищный обман, лицемерие. Я стал искать «другого» Бога, «другую» церковь. Баптистские спевки, собрания мормонов, мунитские семинары, воскресные посиделки «учеников Христа» — во всем этом я увидел еще более изощренную издевку над душой, жаждущей Правды. Тогда я просто перестал бегать в поисках истинной церкви и замкнулся в себе. Мне не нужно было дружных компаний, где можно вместе попить чай, попеть песенки о Боге и поработать ради «спасения». Мне не нужно было «Царствия Небесного». Мне надо было понять, как утешить всех страдающих и невинно притесняемых.

Я не понимал, как можно петь «духовные песенки» и кричать «аллилуйя», когда рядом страдают и погибают сотни, тысячи людей. Поэтому я решил оставить Бога тем, кто хочет веселиться и не замечать жизни — такими я видел православных, да и всех, кто во что-то верил. Уже учась в университете, поступил на вечерние медкурсы и стал учиться на медбрата. Мне хотелось реально облегчить страдания тех, кому плохо в этом мире. Я увидел, что такое труд медсестры, что такое постоянная боль за других. В душе рос протест: за что? почему? Изнуренные болезнями старики, по-детски беспомощно плачущие на больничных койках, дети, медленно угасающие и не по-детски серьезные... Мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы вопреки жестокости Бога (так я думал тогда) этим страдальцам было не так страшно, не так одиноко и безысходно.

Но я видел, что такой, какой я есть, я не могу подойти и что-то дать ни близким, ни «случайным» людям, которых так хочется утешить. Я понял, что мне надо самому измениться. Отрицая Бога, откровенно проповедуя атеизм и хуля Церковь, я при всем при том нашел опору в библейских заповедях, решив жить «по-Божиему, но без Бога». Если Бог есть, пускай будет, Он мне не мешает, а Его входной билетик в рай мне не нужен. Лучше я останусь здесь — со скорбящими и больными.

Странно, но всё это время я продолжал носить нательный крестик. Что-то мешало мне его снять.

Со временем я стал читать Библию. «Каждый филолог должен прочитать эту книгу», — так я думал тогда. Читая, чему-то поражался, над чем-то ехидничал. Немного летних дней провел, сидя на берегу Свислочи с Книгой в руках. Засиживаясь до вечера, я заметил, что в одно и то же время — около шести — раздается звон колоколов. Вспомнилось старое русское слово «благовест». Очень похоже на «Благую весть», в переводе с греческого — Евангелие. Но церковный звон в то время я воспринимал лишь как приятную мелодию, смутно что-то напоминавшую. Впрочем, и Евангелие я воспринимал в ту пору подобным образом.

Так проходило лето. Потом, решив посмотреть, что же говорят о Библии православные, я раздобыл «Закон Божий». С улыбкой читал написанные «для детей и взрослых» разъяснения о Священном Писании, молитве, святых угодниках. Всё во мне сопротивлялось подобным «сказкам» и вызывало скептические замечания.

И вдруг что-то произошло. Объяснить это трудно, но попытаюсь. Представьте себе человека, который стоит пред бесконечно огромной стеной и рассуждает о том, что стена эта непробиваема и что за ней ничего нет. И вдруг в одно мгновение каким-то невообразимым способом человек оказывается по ту сторону стены, в чудном саду вместо ожидаемой пустоты. И этот человек, обернувшись, уже видит сквозь стену тысячи таких же, как он, чудаков, которые остались там. Человек не знает, как это он прошел сквозь стену и как дозваться, привести сюда других. Со мной произошло нечто подобное. Как говорят, «на ровном месте», в считаные мгновения все мои убеждения рассыпались перед лицом Красоты. Я почувствовал такую любовь, какую никто в жизни не мог бы мне дать, на душе стало просто ослепительно светло, я пережил ощущение полноты. Ум был не в состоянии постичь, что произошло, я лишь чувствовал благоговение перед всем и необычайный мир... Я встал тогда и побрел в храм, где не бывал уже много лет. Шла вечерняя служба, людей было много. Едва переступив порог, я застыл в притворе, не смея идти дальше — сквозь открытые Царские врата с алтарной иконы смотрел на меня Христос. Что происходило в этот момент во мне, передать не могу, потому что человеческих слов просто не хватает. Можно только вымолвить: Бог.

Не смея осквернять своим присутствием святое место (так я тогда думал), я вышел из храма. На следующее утро я случайно услышал, как по телевизору владыка Филарет поздравлял народ с праздником Преображения Господня и говорил о том, что жизненный путь каждого из нас — это путь к преображению...

Эта встреча остается до сих пор непонятной для моих близких. Они ищут, кто же «оказал влияние», «проработал» меня. Трудно принять чудо.

Одно могу сказать с уверенностью: чтобы встретить Бога, Его надо искать. Падая, спотыкаясь, сбиваясь с пути, но упорно стремясь дойти Домой. И Бог, как милосердный отец из евангельской притчи, Сам выйдет навстречу, чтобы обнять вернувшегося сына.

Брат Андрей
Журнал «Встреча» № 17 за 2002 г.

26.03.2019