Воспоминания о послушнице Тамаре (Гвоздович) были бы неполными без рассказа проживающих в психоневрологическом доме-интернате для престарелых и инвалидов № 3 в Минске. Здесь все ее помнят и любят!
Интервью проходили в вестибюле перед храмом. И с первых минут беседы многие подходили сами и тоже хотели сказать несколько самых важных слов о сестре Тамаре.
Мне показалось, что в интернате это место перед храмом вроде островка спасения или центральной площади, где происходят основные местные события и мероприятия, которые объединяют большинство проживающих. Тут и домовая церковь во имя блаженной Ксении Петербургской, и актовый зал, и комната для встречи с близкими. И все эти места связаны и ассоциируются с сестрой Тамарой.
О сестре Тамаре (Гвоздович) говорят люди, которым она посвятила свою жизнь…
Галина: Я пришла в интернат в 1996 году. Впервые с Тамарой Ивановной встретилась, когда она проводила викторину с проживающими. Запомнилось ее отношение к людям, вниманием, с каким она общалась с каждым. Сестра Тамара умела ко всем найти подход и любого могла заинтересовать.
На утренниках было столько придуманных ею сценок, танцев, постановок. В шкафах у нее хранилось много костюмов и концертной одежды, которые она собирала по домам культуры. Это сейчас на Новый год у нас дискотеки, а тогда проводились утренники, и это была большая радость для всех. Участвовали и проживающие, и сотрудники, и сама она, помню, наряжалась цыганкой.
Изначально ее кабинет был на втором этаже рядом с врачами, и она дружила с ними, знала наши диагнозы и наши проблемы. К каждому сестра Тамара находила индивидуальный подход и поддерживала нас.
Сестра Тамара родилась в 1929 году и была человеком военной закалки. Старшая сестра милосердия Зинаида Лобосова говорила, что люди, видевшие войну, — особое поколение. В них есть понятие о справедливости, и они знают, что плохо, а что хорошо. Поэтому она всегда держала дисциплину. Она была строгой, но неравнодушной. Она была как мать. Я была спокойной, а тех, кто безобразничал, она могла приструнить.
Тамара Ивановна — человек грамотный, молящийся, сестра милосердия. Я старалась помогать ей. Вспоминаю, как ее переселили со второго этажа в комнату за сценой, там были мыши и дверь скрипела, и вместе мы обустраивали там кабинет. Да, я ей много помогала, и мне это было в радость. И по четвергам мы вместе готовили храм к службе.
Нашим ансамблем мы ездили на монастырское подворье, и монахиня там говорила, что наши выступления — лучшее утешение для братьев! Сразу мы больше пели мирские песни, а когда Тамара Ивановна вступила в сестричество при Свято-Елисаветинском монастыре, репертуар стал более духовным, и пели мы уже о Царских мучениках.
Перед увольнением из интерната на праздник Троицы она сделала прощальный концерт ансамбля, пригласили сестер милосердия и монашествующих. Отец Андрей Лемешонок тогда вышел и сказал, что у Бога не бывает ничего последнего. И действительно, сколько еще потом было концертов!
Ушла сестра Тамара послушницей в монастырь, репетиции прекратились, а потом спросили у нее: «Будете ли вы восстанавливать ансамбль?» Вновь мы вместе запели. Концерты она сама вела. Была такая сосредоточенная. И потом она нас сама собирала и обсуждала с нами ошибки.
Сестра Тамара к нам относилась с терпением. Заботилась о нас. Так, во время нашей поездки в Москву, когда мы ночевали при храме, она проживающей, которая не могла найти простыню, отдала свою.
В Москве мы выступали в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия. Помню, как сестра Тамара в конце заплакала. Мне было тогда тяжело выступать. Когда столько лет живешь в интернате, то отвыкаешь от многого, а там Москва, снимают на камеру, и трудно так, а тут вдруг в конце зала я увидела монашествующих, и мне стало тогда легче.
Мы вернулись в Минск, и она говорила, что ей болит что-то. Я тогда словам ее не придала значения... Уже на кладбище, когда отец Андрей Лемешонок служил панихиду, он сказал: «Сестра Тамара вас любила, очень любила…» А среди персонала ведь действительно чувствуется, кто тебя любит и желает тебе добра.
***
Сергей: Я познакомился с сестрой Тамарой, когда она была уже послушницей. Это знакомство произошло в церкви на богослужении. Я рад тому, что есть возможность помолиться в церкви. Вера наполняет мою жизнь. Когда еще дома жил, в церковь тоже ходил.
***
Елена: С малых лет знаю матушку Тамару. Мне было 15 лет, когда меня другая руководительница подвела и познакомила с ней.
Мы очень любили матушку Тамару, конечно, и гордились ей. Она была незаменимой. Никого не обделяла. И Новый год она проведет, и дни рождения, и занятия по физкультуре, а летом спортландию.
Она заботилась о нас очень. И меда принесет, и лекарства принесет, если надо. Никогда нас не оставляла. А мы уже как дети ее — подчинялись. Кому что болит, она бежит на помощь, никого не бросает. Сколько я здесь, она всегда за каждого из нас была горой, чтобы никого никуда не переводили.
У нее сердце доброе было. Хоть она ругала нас, но она нас любила. Ругала любя. И поругает, и пожалеет. Иногда нас надо было поругать.
Она родной человек нам, понимаете? Мы преклоняемся перед ней. Она наш человечек, наша опора. Она сейчас на небе молится за нас, а мы тут за нее.
Когда я стояла возле гробика ее, очень плакала. Трудно было, не с кем было разделить то, что внутри. И когда приехала домой, меня не узнали. Все спрашивали: «Что с тобой?», а я не могла ответить.
Мы до сих пор исполняем те песни, которые с ней учили.
— А какая вам нравится песня?
— (напевает) Моя Богородица, Богородица, Богородица…
— Да, это «Гимн Богородице». А вам? (обращаюсь к Пете, он стоит рядом).
— То же самое.
— Ему, знаете, нравится песня «Зимний сон», которую Алсу поет, — ответила Лена. — Был праздник, и я ее тоже пела.
***
Надежда: Тамара Ивановна тут руководила ансамблем, в церкви помогала. Она раньше проводила огоньки, на занятиях по физкультуре мы делали пирамидки из людей. Она нас вместе собирала, заботилась о нас, а с ансамблем в поездках выступала. И в кино она нас возила, и в цирк, и в зоопарк. Ее не хватает рядом.
***
Андрей: Вы хотите, чтобы я вам рассказал про покойную Тамару Ивановну Гвоздович?
— Да.
— Я вам расскажу, конечно, все подробности, но это было очень давно. Она к нам пришла в 1989 году, 15 декабря. Предыдущий директор Гарри Федотович Кравченко посмотрел трудовую книжку ее и увидел, что она много лет проработала в 10-й школе-интернате на улице Кабушкина. Когда Тамара Ивановна сюда пришла, она говорила, что у нее здесь много знакомых из того интерната, кого она учила, которые попали сюда.
— Почему вы запомнили эту дату?
— Потому что я здесь нахожусь с 1984 года.
— Когда вы сюда попали, вы уже были незрячим?
— Я не видел уже с детства.
— А чем Тамара Ивановна занималась с вами?
— Она сначала устраивалась не в самодеятельность, а на лечебную физкультуру — ЛФК. Она училась в институте культуры, а потом еще на физкультурном. Она знала все упражнения, показывала сама как делать полный шпагат. А в феврале Гарри Федотович ей говорит: «Попробуйте здесь делать концерты. У нас нет самодеятельности, а нам нужны выступления, чтобы проживающие развлекались». И мы стали готовиться. Скоро у нас праздник должен был быть, двадцать третье февраля — День Советской армии и Военно-морского флота.
А на ЛФК ей дали магнитофон бобинный, и она занятия проводила под музыку. Магнитофон назывался «Юпитер», а выпуска он был 1966 года.
— А какая музыка играла на занятиях?
— Песни Игоря Чурбанова, Вячеслава Добрынина, Петра Лещенко.
— То есть даже о войне были песни?
— Да, и она нам сама рассказывала, как жила во время войны, как они с сестрой Верой потеряли своих родителей, как их мама искала долго. Как они ревели, голодными были, а потом появилось немного молока, дали им покушать.
— Но войну прошли и все живы остались?
— Да. Про отца своего говорила, что он был медик. Помогал раненых перевязывать, добывал медикаменты.
— Как вы думаете, почему она вас пригласила петь?
— Тамара Ивановна говорила, что ей мужских голосов не хватало.
— Вам нравилось петь?
— Я вначале пел, но потом хотел отказаться. Тогда она сказала, что пропадет без меня. «Ты, как главный запевала, будешь первым номером».
***
Анатолий: Мать Тамара была хорошей. Она старалась, учила нас, какие песни петь и как надо петь. Репетировали мы потихоньку в актовом зале. Правда, у нас немножко ошибка была. Кто-то быстрее пел, кто-то медленнее. Тогда Тамара Ивановна попросила нас, чтобы мы постарались петь все вместе. Конечно, было нелегко выучить всё…
А для меня лично Тамара Ивановна была как мама. Она всегда заботилась обо мне, любила меня. Однажды она у меня спросила: «Анатолий, а скажи, пожалуйста, у тебя кто-нибудь из родственников есть?» Я ей сказал, что у меня никого нет и что я сирота с малых лет. Когда я был совсем маленьким, меня бросили на улице.
Ребенком я жил в Гродненской области, в Доме инвалидов. Я был маленьким, новорожденным, когда меня оставили, и я не знаю, кто такая мама, кто такой отец, кто такой брат. Я их вообще не видел. Мне сказали, что меня нашли на мусорке. Это было в 1969 году. Я был совсем ребенком, а когда подрос, меня уже отправили в город Минск в детский дом-интернат. И я пробыл там ровно двадцать лет, а потом меня сюда перевели.
Когда я познакомился с Тамарой Ивановной, спросил у нее: «А можно, я назову вас мамой?» Она ответила: «Да, пожалуйста, я не против». Я взял ее, маму свою, обнял, и когда я только начал ее обнимать, она сразу расплакалась. Я спросил: «Мама, а чего ты плачешь?» Она в ответ сказала: «Знаешь, Толик, я радуюсь, что ты меня назвал мамой». А я говорю: «Мама, если я называю тебя мамой, ты называй меня сыном».
И потом она меня попросила: «Толик, сынок, а ты сможешь что-нибудь спеть? Какую-нибудь хорошую песню?» — «А какую вы хотите песню?» — «А помнишь, я тебя учила "Распрягайте, хлопцы, коней" и "Метелица"?» Ее, «Метелицу», и сейчас помню хорошо.
Мама Тамара мне сказала как-то: «Толя, если будешь петь каждый день, у тебя будет голос хороший».
Подготовил Вадим Янчук
1.02.2019
<< Памяти сестры Тамары (Гвоздович). Родной человек (Часть 1)
