«Ответы на свои вопросы мы получили в Православной Церкви»

С Элизабет и Базилиусом Вингорд мы встретились в школе «Ихвис», когда они помогали проводить занятия по английскому языку с учениками. Гости приехали к нам из Швеции. Их пребывание в монастыре было активным и деятельным, каждый день был расписан буквально по минутам, что соответствует их постоянному образу жизни.

«Василий», — первым при знакомстве протянул руку мужчина, назвав свое имя в Святом Крещении. Его супруга тоже православная, в Крещении Елизавета.

Проходившие мимо дети здоровались с Элизабет и Базилиусом как с очень близкими друзьями. А наша беседа началась под доносившиеся из соседнего зала детские голоса, певшие «Христос воскресе из мертвых…»

«Смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», — подхватила Элизабет по-церковнославянски.

— А на каком языке молятся в православных храмах Швеции?

Базилиус: В большинстве случаев молятся на шведском.

Элизабет: Но так как приходы многонациональные, ектению и многие другие молитвы читают и поют на разных языках.

— Да, Православие в вашей стране представлено разными Поместными Церквями, а есть ли такое понятие, как Шведская Православная Церковь?

Базилиус: Есть Шведская митрополия, она относится к Константинопольскому Патриархату. Другие приходы относятся к Московскому, Румынскому, Сербскому, Антиохийскому Патриархатам.

Элизабет: Сербская Православная Церковь является самой большой. Приход, который ближе всего к нашему дому и куда мы ходим на богослужения, тоже относится к Сербской Церкви. Всё зависит от того, как приход создается и люди каких национальностей являются его постоянными прихожанами. У них не обязательно будет свой храм, богослужения могут проходить и в лютеранских церквях, которые православные арендуют.

— Среди коренных шведов много православных?

Элизабет: В нашем приходе святого Димитрия в Кристианстаде около 30 шведов, которые в разное время приняли Православие. Это количество считается большим и объясняется тем, что в приходе на протяжении 40 лет священниками были шведы.

— Почему вы сами решили принять Православие?

Элизабет: Целых 25 лет я была диаконисой в Евангелическо-лютеранской церкви, что со временем дало мне возможность увидеть: в моем приходе главным для людей становится не Бог, а человеческая свобода. Люди начали обращаться не к Богу, а к людям.

Открытием для меня стало понятие святости. Господь свят! В Православии всё связано со святостью. Это меня очень впечатлило.

— А в лютеранской церкви нет святости?

Элизабет: Святость была, но ее становилось всё меньше и меньше. Всё шло к тому, что люди стали угождать друг другу. А я, будучи диаконисой, должна была людям доносить само понятие святости. Сделать это становилось всё сложнее, потому что и в самой церкви исчезло это понятие.

— То есть для вас нетрудно было оставить приход, общину и перейти в Православие?

Элизабет: Нет, трудно не было. С каждым годом я разочаровывалась всё больше и больше в святости лютеранской церкви, а перейдя в Православие, почувствовала всю полноту веры и нашла ответы на многие вопросы.

— Когда и каким образом произошло ваше знакомство с Православием?

Элизабет: Впервые с Православием я познакомилась еще в детстве. Мой отец также был лютеранином. Однажды он прочитал мне историю из журнала о мужчине, который паломничал по многим святым местам. Это осталось в моей памяти. Потом я встретила Базилиуса. Он занимался волонтерской работой в церкви и во многом мне помогал. К тому же и он интересовался русской культурой и Православием. Вопросы и сомнения у нас также были одинаковые. Сначала мы вместе пришли в католическую церковь, находившуюся неподалеку от нас. Но все-таки ответы на свои вопросы мы смогли получить именно в Православной Церкви.

Базилиус: В 2007 году мы поехали в храм, который находится в 200 километрах от нас. Там Элизабет стала петь на клиросе, и мы поняли, что хотим стать православными.

Элизабет: Больше года продолжался этот духовный поиск. Со своими вопросами мы обратились к знакомому священнику — отцу Тихону. Он нам и сказал, чтобы мы ходили в храм на литургию. Поэтому мы стали постоянно бывать на богослужениях.

Базилиус: Нас отец Тихон по-отечески опекал.

Элизабет: Православными мы стали накануне Великого поста. Первый день нашего Православия совпал с первым днем поста, представляете? Но пост прошел хорошо, потому что когда чего-то очень хочешь и долго ищешь, то у тебя всё получается.

— Я читал, что шведы очень чтят правила, а если постятся, то по всей строгости устава…

Элизабет: Мы очень старались. Конечно, были и какие-то падения, но потом мы каялись и вставали.

— Наверное, изменилась не только ваша внутренняя жизнь, но произошли и какие-то внешние изменения. Например, появились иконы в доме. А как дети относятся к тому, что вы стали православными?

Элизабет: Да, у нас в доме много икон. Но на наши отношения с детьми это никак не повлияло. Они ведь тоже христиане. К тому, что мы стали православными, они относятся хорошо и наш выбор уважают, но у них своя жизнь. В некоторых моментах они нас поддерживают. Я надеюсь, что когда нас не станет, дети будут помнить о том, как мы проживали свою жизнь в Православии. Даст Бог, они в нашей жизни увидят пример для себя.

— А православным в Швеции быть сложно? Ваша вера не сделала вас для общества «белыми воронами»?

Элизабет: Нет, в отношениях с людьми ничего не изменилось. Те друзья, с которыми мы общались раньше, по-прежнему часто встречаются с нами. Для нас ничего сверхъестественного не произошло, Православие — это ведь настоящее… Единственное, с тех пор наши друзья у нас никогда не спрашивали о Православии.

— Почему?

Элизабет: Наверное, они чего-то боятся. Если они узнают правду, то это для них тоже станет своеобразным вызовом тому, как они должны по-настоящему проживать свою жизнь.

Базилиус: Многие друзья нас хорошо понимают. Ситуация, которая происходит в лютеранской церкви, им также несимпатична. Некоторые из нашего окружения выбор, сделанный нами, поддерживают.

Знаете, когда я пришел в Православие, сделал для себя важное открытие: целиком полноту Бога не осознать, но есть заповеди, по которым нужно стараться жить.

— Элизабет, вы сказали, что 25 лет служили в лютеранской церкви. Раньше ситуация внутри церкви была другой?

Элизабет: Действительно, прежде было иначе. Было хорошее время. Всё мое окружение — лютеране. Мне нравилось быть в церкви, но потом я поняла, что к Богу мы относимся по-разному.

Еще удивительный момент открылся, что мы живем в мире, где Православие очень распространено, особенно в Европе. Мы живем сейчас с миллионами других православных людей. Я чувствую, что мы живем в истории, которая творится сейчас, в настоящее время.

Лютеране говорят о традициях как уже о прожитом, сложившемся, не имеющем никакого отношения к дню сегодняшнему. Хотя раньше у меня такого ощущения не было.

— Я знаю, что вы всячески поддерживаете наш монастырь и, несмотря на большое расстояние между нашими странами, неоднократно бывали в обители…

Элизабет: Ваш монастырь — это рай на земле для нас. Бывать на богослужениях и видеть всё происходящее здесь — словно жить на небе. У нас с этим святым местом связаны такие чувства.