Книга жизни Зорицы Кубурович (часть 2)

Сербская писательница Зорица Кубурович рассказала, что того персикового дерева, которое вдохновило ее на первую книгу, уже нет. Оно погибло, когда семья переехала в другой дом. «Просто всему живому в этом мире нужны любовь, привязанность и забота», — грустно улыбнулась она.

Как врач и верующий человек, она объяснила, что и на страшные болезни нужно смотреть глубже, «ведь они нам посылаются для науки жизни и для спасения нашей души. Это надо понимать и находить в себе силы, чтобы оправиться от болезни. Жизнь требует от нас того, чтобы мы были сильными!»

С Зорицей мы поговорили и о многих других важных вещах. С особенным теплом она рассказывала о том, какое важное место в ее жизни занимает творчество иеромонаха Романа (Матюшина). Наш монастырь она посетила, возвращаясь как раз из скита в Ветрово, где нашел уединение отец Роман.

— Зорица, поделитесь историей Вашего знакомства с иеромонахом Романом.

— Я дружила с монахиней Теодорой (Васич) из Свято-Введенского монастыря в Белграде, а она дружила с иеромонахом Романом (Матюшиным). Однажды они вошли в мой врачебный кабинет на прием. Когда я закончила осмотр отца Романа, мать Теодора попросила меня подготовить слово, чтобы выступить на презентации его книги. Об иеромонахе Романе я не знала ничего, а говорить о нем мне было нужно, поэтому я взяла поэтический сборник, чтобы познакомиться с его творчеством. В сборнике были не только сами стихи, но и их подстрочный перевод на сербский. Я читала и понимала, что он по ритмике не соответствует оригиналу. Меня это не устроило, я подумала и тут же переложила на свой лад пару стихов.

Я читала эти стихи со слезами на глазах, потому что они представляли собой просто абсолютно чистую поэзию. В них не было ни одного лишнего слова. Их сочинил человек, который любит и Бога, и сотворенную им природу. Они очень правдивы. Я не могла поверить, что они написаны в наше время. И кем? Неизвестным мне монахом из какой-то русской глубинки.

Когда пришло время мне держать слово, то я прочитала стихи отца Романа в своей обработке. Он встал, удивленный, и поцеловал меня в голову. И с тех пор прошло уже шесть лет.

Монахиня Теодора (Васич). «Что ты спишь, восстань, душе моя» (песня на стихи иеромонаха Романа (Матюшина))

— Знаю, что отец Роман был в Косово еще во время военного конфликта в 1999 году.

— Да, в те непростые времена, когда вообще никто не мог помочь Сербии и никто из России даже не думал приезжать сюда, он, русский монах, приехал из своей глуши к нам в Сербию и был здесь вместе с теми, кто тогда сильно страдал…

— Поэтический перевод на сербский язык сборника стихов отца Романа «Осиновая роща» одна монахиня назвала вершиной Вашего творчества. Вас не смутил тот факт, что лучшей Вашей книгой посчитали не ту, которую написали Вы сами, а именно перевод другого автора?

— По этому поводу я нисколечко не переживаю. Это творческая связь, синергия. Сотворчество гораздо выше, чем какие-то мои личные творческие амбиции.

— Что для Вас важнее и представляет большую ценность: личный отзыв, подобный словам этой монахини, или награды, которые у Вас тоже есть и за которыми стоит общественное признание?

— Для меня важно единомыслие с теми, кто понимает меня, кто думает, как я. Мы ведь всего лишь люди. Наши таланты даны нам для того, чтобы мы максимально, как можем, трудились

— Какую книгу Вы пишете сейчас?

— Исторический роман. Хочу связать его с личностью святого благоверного князя Довмонта Псковского. Он жил в XIII веке и его житие говорит, что князь мог своей малой дружиной победить большое войско недруга. Святой Довмонт был очень милостивым, и меня это очень привлекает. Я очень полюбила этого святого, молилась у его мощей в псковском кафедральном соборе Живоначальной Троицы. А у нас в Сербии в это время правил Стефан Урош II Милутин, который сейчас также прославлен в лике святых и известен тем, что построил монастырь Грачаницу.

— В этой книге, как и в своем романе «Королева Анна», Вы вновь возвращаетесь в XIII век. Поясните, в чем особенность этого периода?

— Тогда, как и сейчас, было время очень серьезных перемен. Это то время, когда вся Европа направилась в Византию и, собственно, уничтожила ее.

Еще тогда менялись разные платежные системы. В XIII веке можно было совершить покупку не за деньги, а за доверительное письмо человека, который жил очень далеко, скажем, в Гданьске. То время, как и нынешнее, можно охарактеризовать как переходное и кризисное. Именно поэтому, из-за сходства с современными реалиями, я его и выбрала. У нас сейчас всё более технично и продвинуто, но в сущности люди думают о тех же вещах и живут тем же.

В Сербии это было великое время! Тогда начала властвовать династия Неманичей, которые заложили основу единого государства и при которой Сербская Православная Церковь стала самостоятельной.

— А Ваши дети читали в детстве Ваши книги? И читают ли их сейчас Вашим внукам?

— Раньше дети не читали моих книг. Они меня немножко к ним ревновали. Получалось, что, с одной стороны, я для них была мамой, которая за ними ухаживает, поет им колыбельные и печет блины, но, с другой стороны, я была той мамой, которая принадлежит всему миру. Прежде мои дети никогда не проявляли любопытства к моим книгам, но вот сейчас они начали читать их моим внукам. На книжные вечера к своей бабушке внуки теперь приходят регулярно.

Никогда не думала особенно о том, будут ли мои книги популярными и будут ли они кому-то нравиться. Я радовалась, когда люди искали эти книги. Но всегда эта радость была будто со стороны. У книги, когда вы закончили работу над ней, словно появляется своя самостоятельная жизнь, и вы из писателя превращаетесь в читателя собственной книги.

— Зорица, каких книг Вы написали больше: для взрослых или для детей?

— Я себя ощущаю все-таки писателем для взрослых. По сути, любая моя книга адресована взрослому читателю. Просто некоторые книги адаптированы и для детей, то есть я специально так пишу, чтобы мои книги были понятны и ребенку.

— Как и Вы, врачебной практикой занимались Михаил Булгаков, Антон Чехов, Артур Конан Дойл. А творчество кого из писателей-врачей близко Вам самой?

— В сербской литературе тоже есть человек, который был и замечательным поэтом, и замечательным врачом — Йован Йованович-Змай. Он — удивительная личность и гордость сербского народа! Йован так любил людей, что если кто-то нуждался в его врачебной помощи, то только ради этого человека он мог пройти десятки километров. Волею судьбы на его собственных руках от туберкулеза умерли дочь и жена. Если вы познакомитесь с его творчеством, то увидите стихи человека, который очень глубоко познал эту жизнь.

— Эти стихи Вам так же близки, как и стихи отца Романа?

— Да.

— Зорица, а каким Вы увидели наш монастырь? Поделитесь, пожалуйста.

— Ваш монастырь я воспринимаю как одно большое чудо нашего времени! Мне кажется, что это великая милость Божия для вашего города за те великие жертвы, которые Минск перенес во время Второй мировой войны. Пострадала вся ваша земля, но Минск в особенности...

У Жака Превера есть стихотворение «Барбара». Это стихотворение о девушке, которая бежит по французскому Бресту под дождем к юноше, чтобы обнять его. Но начинается война, и девушка попадает в дождь из огня… И жив ли тот парень в этом утонувшем в безысходной тоске городе?..

«Барбара», музыка Микаэла Таривердиева, слова Жака Превера (Из фильма «Судьба резидента»)

Я пересказываю это стихотворение, а думаю про Минск. Здесь было очень-очень много жертв. И вот сегодня в безбожном когда-то городе, который так сильно страдал, случилось такое чудо — построен монастырь!

Ваш монастырь — это чудо, правда! Оно во всем вообще… Этот дух… Не знаю, замечаете ли вы его, потому что вы тут каждый день, но всё здесь составляет предмет бесконечного восхищения и удивления. Каждая деталь, каждая мелочь здесь дарит любовь.

Беседовали Вадим Янчук и Анастасия Курьян

Фотографии Максима Черноголова

4.09.2019

Книга жизни Зорицы Кубурович (часть 1) >>