У брата Александра два дня рождения. Первое — весной, в теплый майский день, когда он появился на свет, второе — 30 ноября 2015 года, в последний день осени, когда он оказался на монастырском подворье. Три года, которые здесь прожил мужчина, повлияли на всю его жизнь. Сейчас Александр в миру, но продолжает трудиться на подворье в мастерской лазерной гравировки.
— За что Вы любите свое послушание?
— Я в свое время был автомаляром, красил автомобили. Мне техника всегда нравилась: мотоциклы, машины. На СТО работал долго, была и своя станция техобслуживания.
А мое нынешнее послушание считаю подарком от Бога. Я ведь работаю со святыней, крашу иконы, а не просто какие-то коробки. Смотрите, здесь у меня специальный свет — верхний боковой. Он помогает мне видеть, как на иконы ложится слой краски или лака.
— А что сложнее — покрасить большую машину или покрыть лаком маленькую икону?
— Когда занимаешься покраской авто, переживаешь за себя, чтобы не «попасть» на деньги, а здесь ты думаешь о том, чтобы сделать всё качественно, чтобы икона радовала глаз и чтобы человек мог молиться и спасаться.
Да, работы очень много. Но она мне приносит удовольствие. Мне всё нравится. Я при деле, и голова не думает о всякой ерунде.
— Вы сказали, что у Вас была своя станция техобслуживания. Не хотите вернуться к этому делу?
— Я уже не молодой, и мне не хочется. Зачем? Я могу в свое удовольствие отремонтировать машину на выходных.
Мне тут хорошо, комфортно. Я никогда не видел такого коллектива, такого начальника, как в нашей мастерской. Здесь чувствуется любовь. Тебя понимают и прощают. Конечно, не всё идеально, но и я тоже не святой. Люди тут трудятся отличные! Другого такого места нет. На СТО все матом ругаются, а я ведь не скажу взрослому человеку: «Не ругайся, брат, пожалуйста». Он ответит: «Да иди ты...»
Я сам сильно ругался матом, даже правильнее сказать, что разговаривал таким образом. Мне очень тяжело было перестроиться, по-другому сформулировать предложение. Зависал, думал, какое мне нормальное слово подобрать. Это страшно. Теперь я и сам не ругаюсь, и от других это слышать неприятно. Как с сигаретами. Я же никого не заставлю бросить курить. И себя не заставлю, пока не захочу сам.
— Долго пришлось бороться со сквернословием?
— Не помню точно, ломал себя месяца три-четыре. Это было уже на подворье. Зимой, как здесь оказался, снег чистил — у меня руки отнимались, доски тягал — на плечах мозоли от них были длинные, но я сам себе говорил не роптать, смиряться, терпеть, что это мне за мои грехи. Очень тяжело было… Голова на подушку опускалась, и я не засыпал, а просто терял сознание. Сейчас понимаю, что если бы я начал возмущаться, зароптал, то мог бы сразу уйти, и ничего хорошего из этого не получилось бы.
Но всё это нужно было претерпеть. Если бы меня сразу заселили в келью трехместную хорошую, дали телевизор, чай, кофе, сказали: «Живи, брат!» — так это гостиничные условия просто, а тяжесть надо было прочувствовать для того, чтобы потом в дальнейшем можно было благодарить Бога всегда, за каждый день, за каждый глоток воздуха. И я благодарен Ему! Если бы всё иначе сложилось, я не знаю, где был бы сейчас.
А через полгода пребывания на подворье я попал в мастерскую лазерной гравировки. Тогда я просто упал на колени перед иконами Господа и Богородицы и со слезами благодарил за всё! Тут тепло, есть все необходимые условия.
Но говорить одно, а поступаю правильно я не всегда. Очень и очень на самом деле собой не доволен. Другой раз и в храм лень идти. Мол, нога болит, а я и так весь день работаю, пойду, в следующий раз исповедуюсь… А себя надо всё время менять. Делать что-то через силу. Это я повторяю слова нашего духовника отца Андрея Лемешонка. Он говорит правду, я с ним согласен, но, к сожалению, не всегда у самого всё получается.
— Отец Андрей говорит на братских собраниях, что начинать надо с малого. На Ваше решение перестать ругаться повлияли слова батюшки или что-то другое?
— Я сюда приехал и был поражен, что такое святое место, а некоторые братья ругаются матом. Как так? Это меня смутило и удивило. Как можно материться своими устами и этими же устами потом творить молитву?.. Тут и курить, конечно, нельзя, но мат — это край. Хотя всю жизнь я жил по-другому.
— Если бы у Вас была возможность начать жизнь сначала, что бы Вы изменили?
— У каждого свой путь. Но лучше быть ближе к Богу, не колоться, не пить, не воровать, не связываться с плохими людьми. К хорошему это не приводит. Компании, где по юности хочешь доказать свою крутизну, обворовав кого-то, пропив украденные деньги, — это всё понты. Потом эти люди улетучиваются. Поддержат единицы, те, кто свято верят в воровскую идеологию, но это всё неправильная, опасная романтика...
— А Вы помните свою первую Божественную литургию?
— Помню. Это было в 2000 году в Свято-Петро-Павловском соборе, что на Немиге. Меня, 22-летнего парня, в церковь привела родная сестра. Сказала, что нельзя утром ни курить, ни даже пить воды. В тот раз исповедовался, причастился.
— То есть Вы верили в Бога?
— Я верил в Бога и молился Ему всё время, в основном своими словами. А потом... Я отбывал заключение 5 раз, в тюрьме провел в общей сложности 15 лет. Там молился постоянно, и Бог помогал. Молитву Оптинских старцев выучил наизусть именно в колонии, и каждое утро читал ее. По вечерам перед сном благодарил Бога за прожитый день, молился о благополучии своих родных.
А в храм я начал ходить регулярно уже на подворье. Потому что здесь подворский устав, и хочешь-не хочешь, а идти надо. И это очень здорово. У меня была серьезная болезнь. Она, наверное, и сейчас есть. Просто после того, как я стал регулярно причащаться, у меня ее не нашли — сделали повторный анализ и сказали, что вируса в крови не обнаружилось. Врачи сами удивлялись: «Как такое может быть?» А я отвечал, что у Бога всё возможно!
— Вы ощущали присутствие Бога в Вашей жизни?
— Впервые к Нему серьезно обратился еще в 1993 году. У меня были неприятности, всё могло закончиться плачевно… В тяжелые моменты, когда я действительно слезно просил, я чувствовал, я видел, я знал, что Он мне помогает.
— Ваши родители живы?
— Жива мать. С мамой всегда общаемся, а с сестрой, к сожалению, сейчас не очень. Но мы молимся друг о друге. Я чувствую ее молитвы. Тут виноватых нет, а может, и оба виноваты…
Я прошу Бога, чтобы Он мне помог избавиться от своих обид, потому что они не нужны никому, но всё равно где-то глубоко сидят. Сам себя не обманешь, а Бога не обманешь тем более. И надо обиды прощать. А с ними бороться тяжело, надо переступить через свое эго. Ты всё понимаешь, но сделать не можешь. Да и жизнь прожил такую, где надо было везде рвать, доказывать, и грех был. С грехом ложился, с грехом просыпался. Сейчас перестраиваться очень нелегко... Поэтому прошу Бога дать сил для борьбы с обидой.
— А у Вас есть жизненное кредо, правило или девиз, которому Вы стараетесь следовать?
— Это молитва Оптинских старцев. Я уже читаю ее на протяжении многих лет каждое утро. В ней всё сказано.
— Тут, на подворье, есть человек, которому Вы можете доверить свои сокровенные мысли?
— Я стараюсь быть предельно откровенным с любым человеком. Так правильно, я считаю.
— В нашей жизни много удивительных моментов, и то, что Вы оказались на подворье несколько лет тому назад — тоже удивительно. А когда и чему Вы сами удивлялись последний раз?
— Удивительна вся наша жизнь!
Беседовал Вадим Янчук
Фотографии Максима Черноголова
06.12.2019
