X По авторам
По рубрике
По тегу
По дате
Везде

Зависит ли в нашей жизни хоть что-то от нас самих?

«Не медлит Господь исполнением обетования,
как некоторые почитают то медлением;
но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб,
но чтобы все пришли к покаянию».
(2 Пет. 3: 9)

Живя в этом мире, каждый день сталкиваясь с проблемами и ситуациями, которые кажутся совершенно безвыходными, трудно бывает поверить в то, что нам дарована свобода, что мы можем хоть как-то повлиять на свою судьбу. В минуты отчаяния кажется совершенно очевидным, что Бог нас не слышит, не любит и не желает нам спасения.

Действительно, зависит ли в нашей жизни хоть что-то от нас самих? Способна ли наша собственная воля каким-то образом изменить нашу жизнь? От подобных настроений легко прийти к выводу, что не всем дано в этом мире спастись. Некоторые религиозные направления утверждают, что есть люди, особым образом избранные Богом для спасения, а есть такие, у которых, как бы они ни трудились, как бы ни старались, ничего не получится. Одни призваны ко спасению, другие — к погибели, и результат дела спасения от самого человека не зависит.

Такие тяжелые мысли могут возникнуть даже при чтении Священного Писания. А ты кто, человек, что споришь с Богом? — говорит апостол Павел. — Изделие скажет ли сделавшему его: «зачем ты меня так сделал?» Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого? (Рим. 9: 20, 21). Читаешь эти строки, и закрадывается мысль, что если создал тебя Господь горшком, то ничего, кроме горшка, из тебя и не выйдет. Действительно, не существует ли страшной предопределенности о людях, которые не могут спастись в принципе?

Но на это нам отвечает само Евангелие, говоря, что Бог не желает смерти грешника, что нет Божией воли, чтобы погиб один из малых сих (Мф. 18: 14). Воля Божия заключается в том, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2: 3, 4).

У аввы Дорофея есть замечательный пример того, как суды Божии не похожи на суды человеческие и насколько иначе может смотреть на человека Господь, чем смотрим на ближних своих мы своим немилосердным и лишенным любви взглядом.

Он пишет, что в одном городе продавали рабов. На рынок пришли две женщины: одна — монахиня, а другая — блудница. Они увидели, что продают двух девочек, и монахиня купила одну девочку, чтобы воспитать ее в страхе Божием, а вторую девочку купила блудница, чтобы сделать ее сосудом греха в сто раз хуже себя. Спрашивается, если эти две девицы, повзрослев, согрешат одним и тем же грехом, скажем — блудом, неужели Господь будет их судить одинаково? «Конечно же, нет», — отвечает авва Дорофей. Господь знает, кому что было дано, в какой ситуации каждый прожил и как оплакал потом свой грех. Каков будет Его суд? Это известно только Ему одному. И в какой мере человек проявляет свою свободу и свою волю ко спасению, тоже судить не нам.

Но единственное, в чем мы можем быть уверены, так это в том, что в какой бы стране и с каким бы цветом кожи человек ни появился на свет, на каком бы языке ни разговаривали его родители и какие бы представления о мире они ни имели, каждый человек рожден ко спасению. Любого человека, рожденного как в Новой Гвинее, так и в Нью-Йорке, в семье миллиардера или в семье бедняка, ищет Господь, чтобы спасти его бессмертную душу; чтобы она встретилась с Ним в этой жизни; чтобы при выборе между добром и злом человек оказался способным по велению своей совести выбрать добро; чтобы естественный закон Божий, который Господь вложил в каждого из нас, как совесть, как призыв к Богоподобию и христианству даже в нехристианине, был осуществлен до самого конца

Мы знаем о Боге не только то, что Он вездесущий, но что Он еще и всеобъемлющий. «Вседержитель», — говорим мы. Для иудеев того времени Бог как Отец воспринимался как прежде всего Бог — Отец иудеев, Бог определенного народа, которому Он принадлежит по праву богоизбранности. Такое мнение может сложиться и у каждого, кто каким-то образом исповедует свою веру как богоносную, настоящую, истинно православную.

Но вот в молитве «Отче наш», в обращении к нашему Отцу почему-то добавлены слова: «Иже еси на небесех». Зачем? Ведь и в Ветхом Завете, и в заповедях постоянно упоминается, что Господь не имеет общего ни с чем материальным; и есть заповедь, чтобы не сотворить себе кумира из того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли (Втор. 5: 8). Но когда мы говорим: «Сущий на небесах», — мы исповедуем отцовство Божие всеобъемлющее.

Наше исповедание заключается именно в том, что мы признаем Бога Отцом для всех людей, так как Он — на Небесах. Имеются в виду, конечно, не чувственные небеса, не небеса, состоящие из определенных слоев атмосферы, каких-то газов и т. д., а мир духовный, который больше, чем мир земной, мир невидимый, который больше, чем мир видимый, — мир всеобъемлющий.

Поэтому всякое существо, сотворенное Богом, как существо живое и богоподобное принадлежит Его отцовству, а не только мы, род избранный, царственное священство (1 Пет. 2: 9), как привыкли о себе думать православные христиане.

Каждый человек сотворен Богом как богоподражательная личность, как сын. Поэтому Тертуллиан, древний учитель Церкви, так и говорит: «Душа по природе своей христианка». То есть всякий человек, где бы и когда бы он ни родился, всегда рождается прежде всего как христианин, чтобы стать христианином и в Боге познать своего Отца.

Нет для Бога никого, кто был бы Ему чужд. Это надо знать каждому из нас, потому что в этом заключается Промысл Божий о мире.

В Послании к римлянам апостол Павел пишет, что даже язычники могут исполнить закон Божий (См.: Рим. 2: 13‒16), не зная его, хотя сама религиозная система, которую они исповедуют, может обманывать и уводить далеко от спасения. Закон Божий написан в сердце каждого человека — это его совесть, путеводитель ко Христу. Когда человек, для которого совесть стала главным законом жизни, слышит о Христе, происходит настоящая встреча.

Как бы низко человек ни пал, даже на самом дне тяжких человеческих изуверств существует выбор между добром и злом. Он есть всегда. Церковь учит, что Господь до ада сошел, когда искал погибшего Адама. В песнопениях Страстной седмицы поется: «На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земли не обрет сего, Владыко, даже до ада снисшел еси ищай». До таких глубин человеческого зла, в такие глубины ада спустился Господь, что ад был исчерпан схождением Христовым.

Это становится очевидным на исповеди. Каждый священник чувствует это, встречаясь с человеком, который, по обывательскому представлению, уже никак не может быть уврачеван. Иногда исповедуются люди, жизнь которых не вписывается в рамки представления о нормальном, кажется невероятным, что таких людей земля носит. Но сама их исповедь говорит о том, что Господь ждет любого негодяя, любого изгоя, — и только сам человек может настолько далеко уходить от Бога, чтобы совершенно этого не чувствовать.

Вернуться к Богу — это значит прислушаться к голосу своей совести, которым стучится Господь в каждое человеческое сердце. Если только человек прислушивается к нему, он тут же вступает на путь спасения. Но, говоря, что наш Отец Сущий на Небесех, мы должны понимать, что сыновство наше — тоже Небесное. Оно осуществляется нами как проникновение в Небесное Царство, когда и мы осуществляемся таким же чудесным образом, каким оно даруется нам свыше.

Из книги «Тайна примирения»

11.06.2018

Просмотров: 303
Рейтинг: 0
Голосов: 0
Оценка:
Комментировать