Юлия Маковейчук: «Фотограф должен расти ежедневно»

Юлия Маковейчук: профессиональный фотограф, старший обозреватель и фотограф православного журнала «Фома», историк-искусствовед, в прошлом — личный фотограф архиепископа Якутского и Ленского Романа, преподаватель курсов документальной и портретной фотографии. В ее рабочем архиве — освещение принесения в Россию Пояса Пресвятой Богородицы, мощей Святителя Николая, Даров волхвов, значимые события церковной жизни с участием патриарха и без него.

Когда ты заинтересовалась фотографией?

С самого детства, как только увидела фотоаппарат и узнала, как делаются фотографии. Меня это пленило на всю жизнь. Потом я очень долго уговаривала маму, чтобы у меня появился фотоаппарат. Но, поскольку жили мы в советское время, то есть небогато, — естественно, мне его никто не купил и не собирался. Помимо стоимости самого фотоаппарата в бюджет сразу закладывались цена пленки, проявки, печати. Мама считала, что это баловство и, вообще, мужское занятие. Первый фотоаппарат я себе купила сама, когда училась в 11-м классе. Шли выборы в Государственную Думу 1996 года. Мы разносили листовки, очень хорошо заработали. Я потратила все деньги на ту технику, которую смогла себе позволить, и стала фотографировать. Потом пошла учиться в МГУ, моя специализация — Средневековье, балканская Византия. Параллельно я училась на другом отделении нашего исторического факультета, искусствоведческом. Практически все искусствоведы — немножко фотографы: они ездят по своим объектам и снимают памятники. Ездят они часто не одни, а в компании таких же искусствоведов, и со временем начинают снимать друг друга.

 

В Церкви ты тоже всю жизнь?

Практически. Меня крестили в 13 лет. Маму уговаривала полгода на это событие.

Как ты оказалась в церковной фотографии?

Я работала в светской финансовой западной банковской структуре, была директором по маркетингу. Наступил кризис среднего возраста. Я поняла, что больше не могу ходить в офис с утра до ночи: получаешь действительно кучу денег, а в итоге даже тратить их не можешь, потому что приходишь домой — и сил нет ни на что, даже просто встретиться со своими любимыми друзьями. Дай Бог в воскресенье на литургию встать — и все. Потом я попала в аварию, разбила машину, просидела дома на больничном полгода и поняла, что больше на ту работу выходить просто не могу. Меня уволили по соглашению сторон, выплатили очень хорошее выходное пособие, и на эти деньги плюс сумму, полученную по страховке за машину, я жила примерно года два; не работала, немного попутешествовала и начала учиться фотографии, решив, что надо превращать свое хобби в ремесло.

 

Всю жизнь я ходила в Татьянинский храм (домовой храм мученицы Татианы при МГУ имени М. В. Ломоносова. — Ред.), в нем служит отец Игорь Палкин, который к настоящему времени уже достаточно давно руководит фотослужбой пресс-службы Святейшего Патриарха, а на тот момент был просто фотографом. Когда я ушла с работы, параллельно отец Игорь с Андреем Рогозиным собрались запускать первый курс «Мастер документальной фотографии». Естественно, я туда попала: мы с отцом Игорем дружим много лет, и эта информация как само собой разумеющееся влетела мне в уши, я ее никак не добывала. Я пошла учиться на этот курс, потом осталась еще на год, и еще раз — на третий год. Курсы платные, но я каждый раз выигрывала анонимный конкурс. Мои картинки побеждали — меня обязаны были взять на бесплатное отделение. И в процессе обучения, когда прошло года полтора, Анна Данилова, главный редактор сайта «Православие и мир», написала мне письмо с предложением публиковать мои картинки у них. Мы договорились о цене. На тот момент сайт «Православие и мир» был маленьким, неизвестным. Потихонечку стала работать, искать частные заказы. В журнал «Фома» я пришла раньше, еще без фотоаппарата, писала статьи. А потом меня стали приглашать на разные церковные съемки.

 

Если вспомнить начало пути и момент выезда на ответственное мероприятие, не было страха — вдруг ты сейчас все завалишь?

Был, конечно. Моей первой «официальной» съемкой для Татьянинского храма стал приезд главы Финской Православной Церкви. Пригласил меня отец Максим Козлов, на тот момент — настоятель храма. Естественно, я была жутко горда: меня позвали туда снимать, сам отец Максим Козлов!

Пришла, поработала, все хорошо. Возвращаюсь домой… и выясняю, что у меня процентов восемьдесят картинок не в фокусе. Просто на тот момент я еще не знала, что перед тем как снимать, надо проверять настройки. Ну, смешно. И у меня стоял не ручной режим, а случайно — «Приоритет выдержки», где выдержка оказалась 1/20. Естественно, «мыла» было очень много. Я перепугалась, звоню своей подруге-фотографу: «Спасай, меня больше никогда в жизни никуда не позовут снимать, я все запорола». Она меня успокоила, привела в чувство: «Ладно, давай свои картинки». Мы вместе отобрали более-менее нормальные. Она говорит: «Значит, так. Перегоняем сейчас все в черно-белое, "задираем" контраст, делаем более-менее конфетку. И все». Она мне ультиматум поставила: решай — либо так, либо картинок не будет. Пришлось согласиться. Сделали, отец Максим был в восторге.

 

Он знает предысторию?

Нет. Хотя, может, уже и знает.

Как справляться с провалами?

Встал, пошел дальше. Уходить в себя и грустить на эту тему в духе страданий юного Вертера глупо. Не получилось — получится в следующий раз. Вернее, даже так: не получился этот сюжет, этот кадр — идем и ловим дальше.

После такого опыта идти на следующую съемку было еще страшнее?

Я до сих пор перед каждым мероприятием волнуюсь.

 

Что делаешь?

Молюсь. Мандраж заканчивается в тот момент, когда я делаю первый кадр. Хотя я уже много лет знаю, что все будет хорошо. Видимо, это моя личная психологическая особенность.

А ты не думаешь, что когда она уйдет, вместе с ней уйдет и особое отношение? Бывает: прошел мандраж, начал делать спустя рукава, и результат съехал.

Нет, не думаю. Я владею ремеслом. Все, что нужно, я отработаю. Просто хочется всегда «откровения», «шедевра». Это не совсем от меня зависит.

Есть ли для тебя разница между съемкой двунадесятого праздника в родном храме и тем, когда ты едешь освещать привоз в Россию мощей Святителя Николая, работая со Святейшим Патриархом?

Да, есть. Потому что в Татьянинском храме я снимаю как у себя дома. Мне не нужно никому ничего объяснять. Ко мне никто не подойдет и в очередной раз не спросит: «Чего ты тут снимаешь?»

С патриархом таких проблем тоже нет. Ты находишься в пресс-пуле, ты аккредитованный фотограф, и пресс-служба Святейшего Патриарха, ФСО тебя пропускают. Там проблема в другом: в том, что ты не сделаешь все картинки, которые хочешь и видишь, потому что у тебя ограниченный периметр передвижения. Ходить везде могут только личные фотографы патриарха. Это специфика работы, ничего страшного.

Ты снимала мероприятие с предшественником патриарха Кирилла, патриархом Алексием II. Есть ли разница в работе с объектом съемки в данном случае? Бытует мнение, что тех или иных людей снимать проще (сложнее).

Нет, разницы нет. Есть человек, надо сделать задачу.

 

«Сложно снять» не существует, это отговорки фотографов?

Да. Просто к каждому человеку требуется свой подход. Ты должен увидеть его самого, его мимику и применить свое профессиональное мастерство; все.

Как женщина ты не имеешь права заходить в алтарь. Тебе это не мешает в работе?

Нет. Когда Царские врата открыты, я могу стать практически напротив них, у меня масса картинок на тему «Моменты из алтаря». Да, не будет более эффектных кадров; значит, этого сюжета у меня просто нет. Ну и что? Ничего страшного. Есть другие сюжеты.

Обосновано ли деление на «церковных» и «нецерковных» фотографов?

Обосновано. Есть спортивные фотографы, есть военные корреспонденты… Существует своя специфика.

А церковный фотограф сможет прийти и снять, например, рок-концерт?

Сможет, если он хороший репортажник. И если он заранее подготовится.

А наоборот?

И наоборот сможет. Если он заранее подготовится.

Какие ошибки часто делают фотографы, приходя на съемку в храм?

К церковным фотографам вопросов нет, эти люди всегда все знают. Если же фотограф приходит из ниоткуда или из светского издания и в храме никогда не был — «вот круто прийти поснимать в церкви, новая локация, интересно», то первая ошибка — человек не в курсе, что он снимает. Он не знает последовательности литургии, не знает, как кто куда становится; если он еще и неверующий — он вообще ничего почти не снимет. Это касается не только церковной фотографии — и спортивной, и танцев, и прочего. Ты должен подготовиться заранее. Мне периодически задают вопрос: «Позвали снимать Крещение или Венчание, как их снимать?» Нужно открыть чинопоследование и внимательно прочесть, а еще лучше — посмотреть видео в Интернете о том, как совершается священнодействие. И тогда фотограф поймет, в какие точки надо заранее встать, чтобы успеть к тому или иному моменту.

 

Что ты имеешь в виду, говоря «если он неверующий — он вообще ничего почти не снимет»?

Он снимет, да, если мы говорим о профессионале. У нас есть свое чутье на неизвестные темы. «Не снимет» — это не будет живых, настоящих кадров, ведь как для меня, фотография — это отражение того, что ты чувствуешь и как относишься к снимаемому. Если человек не знает, неверующий? Он может почувствовать, только если Господь в этот момент войдет в его душу. Несколько высокопарно и нафталинно звучит, но зерно в этом есть.

Насколько для работы в храме важна техника: ее класс, стоимость?

Для меня важна. Это мой инструмент. Хотя, если возникнет необходимость, я и телефоном сниму. Набор картинок окажется меньше, но они будут хорошими, рабочими. В использовании телефона как фотоаппарата есть своя специфика, ты вынужден немного иначе двигаться и по-другому думать, исходя из возможностей камеры на телефоне. Но все равно ты снимешь. Дополню аналогией. Вот мы вызываем такси, там есть опция «выбрать класс машины». Машины сами по себе отличаются, и вопрос в сервисе. Но тут вопрос в твоих ремесленных задачах — какой инструмент тебе наиболее выгоден, удобен и полезен. Как правило — топовые модели профессиональных камер известных брендов.

 

Участвуя в фотоконкурсах, церковные фотографы не теряют шансов из-за специфики темы?

Нет. В большинстве фотоконкурсов, помимо церковной фотографии, присутствует еще миллион разных узких специализаций деятельности человечества.

И предубеждения нет?

Нет, конечно. Моя близкая подруга Анна Гальперина несколько лет назад получила первое и второе место Sony World Photography Awards с церковными снимками.

Это один из крутейших конкурсов в мире.

Черно-белое или цветное: имеет значение в церковной фотографии?

Для меня нет. Если я вижу, что картинка выигрывает в ч/б и цвет мешает, я делаю ч/б. Но выбор происходит после того, как съемка состоялась, когда внимательно отсматриваешь «контрольки». Он определяется тем, на каких элементах строится кадр.

Без историй о том, что ч/б вносит особый драматизм…

Ой, нет. Я совсем не лиричный и не поэтичный человек.

 

Слово — печатное в том числе — может подвигнуть человека к покаянию или к изменению мыслей. А фотография так работает?

Я считаю, в фотографии Церковь приобрела огромную пользу и хороший инструмент для миссионерства. Полностью сформированная фотоистория многое расскажет: и через портреты людей, и через детали, и через то, как люди между собой общаются. Не все могут попасть на службу со Святейшим Патриархом, особенно живущие не в Москве. Может быть, здесь нет миссионерской нагрузки. Но многим интересно, они смотрят отчеты, для них это радостно.

 

Второй момент — на примере Татьянинского храма. Вот я снимаю репортаж. Всегда делаю его очень подробным, потому что герои съемки — наши прихожане, мои любимые. Стараюсь зафиксировать для истории больше портретов. Вывешиваю результат либо в Facebook, либо на сайте храма. Те, кто не был на службе, — в силу командировок, болезни — с удовольствием изучают, как все прошло. Это несет радость. Когда я работала в Якутии, ездила с владыкой Романом в пастырские поездки, очень многие спрашивали: «Где можно взять картинки, мы хотим, можно нам на память?» Я говорю: «Конечно, можно: все картинки будут на сайте Якутской епархии». Вот тебе и рассказ о сайте. Потом аудитория сайта увеличивается (мы же видим по счетчику посещений): люди стали заходить. Они уже не только картинки смотрят — они и новости читают, и проповеди, следят за расписанием — куда владыка Роман поедет, где он будет служить.

 

Влияет ли на мастерство фотографа общая эрудиция, начитанность?

Безусловно. Фотограф — человек, который снимает жизнь вокруг себя, то есть постоянно им должен владеть интерес к жизни и людям. И, возвращаясь к вопросу о церковной специализации, если он снимает жизнь вокруг себя, он должен ею интересоваться. В том числе он должен заниматься своим внутренним миром и расти ежедневно. Как только человек перестает расти, он превращается в робота, и, соответственно, картинки у него будут мертвые.  

Беседовала Евгения Константинова
Фотопортрет Юлии Маковейчук Анна Гальперина

05.01.2018