Встреча

Это было давно, лет семь назад. Я тогда ходил в церковь, но ничего не знал, как и что делать. Друзей верующих у меня не было, дома тоже на эту тему не говорили.

Подходил к концу Великий пост. Я никогда в жизни не причащался и не исповедовался, хотя на службы ходил. Помню, очень любил панихиды. А на литургии стоял, но ничего не понимал. Не помню уже, откуда я знал, что в четверг перед Пасхой все верующие причащаются, потому что в этот день была Тайная Вечеря. Я тоже решил причаститься. Было страшно.

Утром я поел и отправился в храм. Не зная, во сколько надо прийти, я пришел к самому концу службы, когда уже начали причащать. Мне это показалось вполне нормальным. Это было в кафедральном соборе. Я зашел и увидел огромное количество людей, которые стояли к Чаше. Я тоже присоединился к ним.

Помню, пока я медленно продвигался вперед, видел, как многие люди шли на исповедь. Тех, кто не знал, что нужно исповедоваться, просвещали бабушки. Но мне ничего никто не сказал и ни о чем не спросил.

Так я причастился первый раз в жизни: наевшись с утра, не молившись, не исповедуясь и придя к самому концу службы.

Но именно тогда (я запомнил это отчетливо) мое сердце впервые посетили какие-то особые мир и тишина. Вспоминая об этом, я часто удивлялся, как Бог все устраивает непостижимо и «туне дает свою благодать».     

Брат Сергий (Нежборт)

Журнал «Встреча», № 4, май 2001 г.

Мы обычно не задумываемся, почему события нашей жизни складываются именно так, а не иначе, не видим Промысла Божия. И только оглянувшись назад и анализируя прожитые годы, открываем, что все происходящее с нами было не случайно.

Помню, как вскоре после того, как я пришла в храм и всего несколько раз причастилась, произошло такое событие. Сидела я в соборе Петра и Павла в день дежурства батюшки, ожидая, пока подойдет моя очередь. Напротив меня на стене висела старая, невзрачная, потертая от времени икона. А я тогда училась на первом курсе художественного училища и еще горела желанием творить. Иконопись же мне, моему гордому разуму (как, впрочем, вначале и вся церковная жизнь), тогда казалась чем-то забитым, лишенным творчества, ограниченным всякими догматами и ужасно скучным, угнетающим индивидуальность художника.

С такими мыслями я смотрела на икону. И вдруг произошло чудо. С тех пор прошло уже более 6 лет, и из памяти стерлось ощущение того, что же именно я тогда почувствовала. Попросту можно сказать, что озарила благодать от этой иконы. Это было какое-то новое, незнакомое радостное чувство, не от этого мира. Меня это настолько поразило, что я подумала: «Когда-нибудь я стану иконописцем».

Но все-таки одновременно мне было больно отказаться от своего «я», от творческой индивидуальности, как будто этим я хоронила себя заживо. Казалось, что я делаю великое одолжение, что снисхожу до решения писать иконы. И только через какое-то время я поняла, что писать иконы — это великая честь, и надо благодарить Бога и радоваться, что Он допустил тебя к этому святому делу.

И еще маленькая деталь: потом уже, когда я осознала милость Божию, осенившую меня тогда через икону, я попыталась разглядеть, кто же на ней изображен. Надпись была почти не видна, и только спустя какое-то время я поняла, что это был Архангел Гавриил. А память моей святой мученицы Ларисы празднуется как раз в день собора Архангела Гавриила.

Сестра Лариса (Нежборт)

Журнал «Встреча», № 6, июль 2001 г.

Продолжение следует…

12.02.2018