1 доллар — один день жизни ребенка. Православная миссия в Кении

В марте 2017 года Руслан Яроцкий — религиовед, бывший протестантский священник, а сегодня православный миссионер из Гродно, руководитель фонда помощи православным христианам Африки, а также его друг Дмитрий Фадеев съездили в Восточную Африку и провели две недели в православной общине в Кении. Во время поездки друзья помогали приюту Св. Варнавы в деревне Джамбини, где православный священник отец Джон, директор приюта и школы, собрал вокруг себя около 170 детей-сирот. У большинства из них нет родителей, многие тяжело больны.

Мы побывали на встрече с Русланом, чтобы услышать его рассказ о православной миссии в Кении, о насущных проблемах африканских христиан, о собственном пути от протестантского священника до православного миссионера, а также о простых вещах, которые делают нас счастливыми.

 

— Я бесконечно счастливый человек, ведь Господь меня нашел, рассказывает Руслан. — Теперь я знаю, для чего просыпаюсь, и есть надежда, где окажусь, если однажды не проснусь. В храме в честь святителя Луки при Гродненской областной больнице, прихожанином которого являюсь, сложился замечательный приход, очень живой и деятельный, наш общий дом, большая семья. Мы знаем друг друга по именам, собираемся вместе для изучения Евангелия, встречаемся с интересными людьми, действует литературный клуб. Казалось бы, что еще нужно? Но у меня всегда оставалось желание что-то делать за пределами страны.

По Федору Михайловичу Достоевскому, русскому человеку нужно постоянно за что-то умирать. Мы всегда подсознательно ищем, за что бы умереть. Мне давно хотелось поехать в Африку, преследовала навязчивая мысль: нужно помогать африканским детям, православной общине. Кто ищет, тот всегда находит. Год назад в Интернете на глаза попала страничка греков-миссионеров, которые и переадресовали нас к отцу Джону. В ответ на запрос он пригласил нас в деревню Джамбини в детский приют Святого Варнавы.

Оставался вопрос: откуда брать деньги? Один брат из нашего прихода посоветовал «испытать волю Божию»: съездить к духовнику и взять благословение на поездку. Конечно же, ехать никуда не хотелось, потому что для себя я давно уже все решил. Но денег не было, как и перспектив их ближайшего появления, поэтому вскоре я отправился в Лавришевский монастырь к своему замечательному духовнику и советчику — отцу Евсевию, игумену обители.

Прогуливаясь по зимнему Лавришево, я, заикаясь, рассказал о своей задумке. Он пристально посмотрел мне в глаза и ответил, что внешней миссией нужно было начинать заниматься лет десять тому назад. И как только появилось благословение — все моментально завертелось. Интересно, что первую тысячу «на развитие православной миссии в Африке» дал мне мой друг-католик. А затем за полтора месяца и наш приход собрал значительную сумму — около 5000 долларов, хотя все мы, в общем-то, живем достаточно скромно. По Божией милости все сложилось.

Как отнеслась семья? Понимаете, мы же все умрем, так какая разница, где? Я точно знаю, что не проживу ни на секунду больше или меньше, чем должен прожить. Поэтому переживать, умру я в Африке или здесь, в Гродно, — бессмысленно. Мы же рождаемся и умираем не по своей воле.

Я вырос в протестантской традиции. А каждый юный протестант мечтает стать миссионером. Семья все поняла и поддержала. Супруга и сама в юности мечтала уехать в Якутию. Поэтому я в какой-то мере реализую ее мечту. Дети тоже хотели поехать, но это большой риск для здоровья.

Мы делали прививки от лихорадки, малярии. Физиологически очень тяжело там находиться: деревня Джамбини находится на высоте 2500 метров, тяжело дышать, сердце работает в другом ритме.

В аэропорту Кении нас никто не встретил. И вот мы стоим в чужой стране с горой чемоданов (груз около 150 кг состоял из канцелярских принадлежностей, игрушек, конфет). Купили сим-карту за 20 долларов. Кения — очень дорогая страна, как это ни удивительно для нас. Логика местных такова: раз вы белые, то должны платить с двумя нулями. Статуэтка, которую даже довезти домой невозможно, потому что она в багаже ломается, стоит 200 долларов.

Вскоре отец Джон нас нашел — припарковался где-то не там. И несмотря на надпись крупными буквами «Приют Св. Варнавы. Мы помогаем детям», ему пришлось заплатить штраф в 40 долларов. Даже для нас это деньги, а для них… Вот так началось наше знакомство с Кенией.

Главный бич Кении — это бедность, голод, отсутствие доступа к питьевой воде, элементарной медицинской помощи и, как следствие, — огромное количество больных людей. Из-за высокой смертности множество детей в Кении являются сиротами. Заботу именно о таких ребятах и берут на себя православные священники Кении. Да, Кения разная. Есть, например, туристическая: побережье океана, сафари. Вас провезут через деревню племени масаев, чтобы вы раздали конфет детям и почувствовали себя благотворителем. Но это не настоящая Кения.

Большая часть страны находится в катастрофическом состоянии. Проблемы с водой, едой, работой, терроризмом. Сомали, Магадиш — самое опасное место на земле. Исламисты постоянно делают набеги на Кению. Белых воруют для продажи. В Кении один из самых крупных лагерей для беженцев — около 250 000 человек. Многие из них христиане, потому что в Сомали христианство наказуемо смертной казнью. Не так давно казнили двух протестантов и одного католика — отрезали головы...

За территорией столицы сплошные трущобы: мусор, антисанитария, большое количество бесцельно снующих людей, никакого чувства безопасности — оно пропадает абсолютно, как только покидаешь территорию аэропорта.

Когда мы приехали в приют, перед нами предстало жалкое зрелище: полгектара земли, обнесенной частоколом, и бараки из ужасных досок. В Гродненской области в любой деревне животные содержатся в лучших условиях, чем эти дети. Всего 170 детей в возрасте от 3 до 17‒18 лет, оставшихся без родителей: кто-то умер от СПИДа, туберкулеза или гепатита, кого-то убили в ходе гражданских противостояний. Ежедневная забота отца Джона состоит в том, чтобы прокормить и одеть своих подопечных, наставить в православном учении, дать им образование. Заканчивая обучение в приюте, дети получают аттестат и могут поступить в колледж. В Кении без образования ты обречен. Воспитатели работают, как правило, за еду.

Когда есть деньги, дети питаются три раза в день, когда нет — один раз. Каков их рацион? Какая-то мука, возможно, кукурузная, разведенная в кипяченой воде. Получается масса, похожая на клей. Чтобы не было противно, добавляют сахар. Если мука есть в достатке — пекут простые пресные лепешки. И пока эта масса горячая — она съедобна. Дети кушают на ура. Нам предложили попробовать, но мы не смогли это есть. Ни во имя Иисуса Христа, ни просто так.

Лавришевский монастырь передал приюту два ящика конфет, многие из ребят пробовали их впервые. Раздача конфет стала настоящим событием: детей выстроили в шеренги, волонтеры торжественно вручали по конфете…

Друзья, мы с вами очень круто живем, правда! Человек, конечно, такое создание — ему все время мало, он никогда не успокаивается. Многие говорят, мол, жители Африки ничего не имеют, но улыбаются солнцу и счастливы. Это неправда. Африка очень депрессивная и унылая. Горы мусора, повсюду бесцельно шатающиеся люди. Нищета колоссальная. Работы нет. Возможности начать свое дело тоже нет. Только там, где есть храм, дети улыбаются, потому что их любят, о них заботятся, им помогают.

Сегодня нам стало жить сложнее: кризис, у каждого хватает своих проблем и финансовых сложностей. Но это никак нельзя сравнивать с тем, что происходит в Кении. 170 детей без родителей, о которых никто не будет плакать, если они умрут… Ты идешь по деревне, а в куче мусора ноги торчат, и ты не знаешь, мертвый человек или живой, и не можешь подойти к нему: в некоторых регионах лепра, в мусоре запросто могут ползать ядовитые змеи. Человеческая жизнь абсолютно ничего не значит.

Одна из главных проблем Кении — чистая вода. Сумма для скважины в кенийском приюте неподъемная — 30 тысяч долларов. Насущный вопрос для воспитанников приюта — обувь, она стоит достаточно дорого. Но без нее под кожу проникают насекомые, у детей начинают гнить ноги. Хотя если выбирать между обувью и едой — приоритет в продуктах. В приюте есть преемственность: одежду и обувь передают от старших к младшим.

Шины — самые распространенные игрушки у кенийских детей. Из покрышек ребята делают себе шлепанцы. У детей фактически нет игрушек. Когда мы приехали, они играли в футбол «мячом» из газетного свертка, перекрученного веревками…

Сердце обливается кровью. Хочется помочь, а помочь нечем. Что можно сделать на пару тысяч долларов? Это капля в море. Прожиточный минимум одного ребенка в приюте — один доллар. Десять долларов — десять дней жизни. Мы из этого исходили, когда готовились к поездке. За один доллар можно прокормить ребенка, но очень часто и этого доллара нет. На привезенные с собой деньги мы организовали трехразовое питание, закупали оптом провизию в специальных дешевых маркетах: рис, чечевицу, крупы, сахар. Ни о каких других вещах речи вообще не идет: мясо, рыба… Для нас Великий пост — подвиг, а у них Великий пост с рождения начинается. И для большинства длится всю жизнь.

Православие в Кении развивается очень динамично, как раз благодаря многочисленным приютам и школам. В них воспитанники с ранних лет слышат Евангелие, учат Закон Божий, участвуют в богослужениях. И вырастают православными христианами. Затем женятся и уже своих детей воспитывают в православной традиции. Сам отец Джон однажды пропустил богослужение в своей протестантской общине полуязыческого толка. И, случайно зайдя к православному священнику (тот просто его покормил), настолько полюбил этого человека, что стал помогать ему, прислуживать при храме. В итоге сам окончил школу и семинарию. Христиане Кении очень простые, для них молитва — вопрос выживания. Если здесь нам приходится все время себя понуждать перебирать четки, Иисусову молитву исполняешь как задание, то там невозможно не молиться.

Помимо деревни Джамбини мы привозили помощь в города, где ситуация еще хуже. Хотелось поддержать священников-миссионеров, наших братьев по вере, которые несут свое служение в тяжелейших условиях. У меня много друзей-священников, им тоже нелегко, совсем не многие из них ездят на джипах, но там… Мы везли продукты одному батюшке и набрели на сооружение из металлопрофиля, наподобие старого гаража. Это «строение» оказалось его домом. Внутри стол, стул, кровать, молитвослов, Библия, четки — все его имущество. А рядом на камнях он готовит себе какую-то баланду. Его матушка с детьми живет в 500 километрах от него. Две недели он служит как миссионер в этой точке, потом сложными путями добирается обратно и служит там. При этом не унывает, не жалуется, любит Бога, живет, радуется. Если я сейчас достану пачку риса и подарю какому-нибудь батюшке, не думаю, что он уж очень обрадуется. А у них каждый глоток воды, любая пища — все имеет смысл. Боль, страдание, но при этом надежда на Христа. Они настоящие патриоты, любят Кению и не хотят уезжать. А просто хотят нормально жить. Как и мы все, наверное.

 

Раньше европейцы больше помогали, но финансирование Африки значительно сократилось, когда начался кризис беженцев в Европе. Социальные структуры и благотворительные организации начали работать внутри страны.

Нужно отметить, что везде, где появляются православные приходы, постепенно воцаряются чистота и порядок. У людей действительно меняется менталитет. Господь немножко чистит сердце, и потом они начинают чистить все вокруг. И получаются такие маленькие островки чистоты, порядка. Православных приходов становится все больше. В Кении на сегодняшний день около миллиона православных христиан. Они стараются строить госпитали, школы, и вокруг этого объединяют людей, проповедуют Евангелие. Есть регионы, которые сохраняют язычество, политеизм, и им нужна не только социальная помощь, но и проповедь о Христе, о Боге. В семинарии готовят образованных, знающих священников. Монастырей пока нет — в Кении всего один монах.

Еще хочется рассказать о митрополите Макарии Кенийском — духовном чаде отца Софрония Сахарова. Он — киприот, учился в нескольких высших европейских заведениях, в том числе в Свято-Сергиевском парижском университете (сейчас Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. — Ред.). Очень простой, я не видел таких архиереев. Наши тоже чудесные, но я их не знаю, только по телевизору вижу. Всю свою жизнь он положил на развитие и укрепление Церкви. Его трудами в Кении открыты 300 приходов, много школ и приютов, семинария и технический колледж.

Митрополита Макария любят как отца, как дедушку. Ситуация выживания в Африке диктует свою атмосферу простоты. Нет заборов между архиереями и простыми людьми. Чтобы выжить, им приходится держаться вместе. Отец Макарий ежедневно посещает церкви, постоянно находится в разъездах. Когда он узнал о приезде белорусской делегации, то сам захотел познакомиться с миссионерами, приехал на праздничное богослужение. Во время литургии специально для нас произносил русские возгласы. Служба завершилась бурными танцами — так православные Кении славят Господа.

Для нас это совершенно новый опыт. Когда мы впервые попали в Джамбинию, и 170 детей начали водить вокруг нас хороводы и танцевать, мы впали в ступор… Со временем в нас, к сожалению, атрофируется искренняя радость. А между тем в Псалтири написано: хвалите Бога ликами (Ср.: Пс. 150: 4). А что такое лики? Хороводные пляски. Наш менталитет не позволяет нам так открыто радоваться. Там же все очень непосредственно. Когда закончилась служба, все вышли на улицу, и дети танцевали вокруг митрополита. Они живут в танце. И в Боге.

На сегодняшний момент ситуация в центральной Кении еще больше усложнилась. В связи с гражданским противостоянием очень сильно выросли цены на еду, а значит, дети снова будут голодать. Белорусские предприятия готовы помочь, но передавать гуманитарную помощь бессмысленно — такой уровень коррупции, что на места помощь просто не доходит — все разворовывается. Посол прямо сказал, что это пустая трата денег. Поэтому мы собираем деньги, кладем их на карту Visа, приезжаем в Африку, берем машины, закупаем все в самых дешевых маркетах и сами развозим по миссионерским точкам. Потом с собой привозим чеки, выкладываем фотоотчеты — стараемся работать максимально прозрачно.

Сейчас приют Св. Варнавы активно собирает деньги, чтобы выкупить землю. Мы надеемся, что с Божией помощью им это удастся. И вот тогда на месте можно будет строить что-то стационарное, привлечь команду волонтеров. Например, за время предыдущего пребывания был построен курятник, чтобы можно было держать кур и иметь дополнение к скудному рациону детей.

 

Наша ближайшая поездка намечена на февраль. Поэтому, если у вас есть возможность рассказать кому-то об этом, — расскажите. Если будет желание, пишите, мы рады любой помощи.

Мой друг, редактор одной газеты, настойчиво воевал со мной: «Зачем Африка? Здесь тоже много нуждающихся». Глубоко верующий, замечательный православный христианин. Он меня «лечил» три дня на тему «это все гордыня». А потом пришел и честно сказал: «Я вдруг понял, что так сопротивляюсь, потому что сам ничего подобного не делаю». И дал 100 долларов со словами: «Я не хочу бороться с Богом, уж лучше буду союзником в вашей миссии».

Не знаю, может, кто-то из отцов созреет, чтобы создать Гродненское миссионерское общество, и тогда можно будет как-то по-другому работать. Но пока это клуб энтузиастов. Наши духовные отцы нас понимают, благословляют, и уже за это им спасибо. Поэтому если вы распространите информацию среди своих знакомых, или найдутся люди, желающие помочь, мы будем очень благодарны, потому что 1 доллар — это один день жизни ребенка. И это не просто слова. Если кто-то из вас когда-то созреет к тому, чтобы поехать туда, у вас будет возможность в этом лично убедиться.

Беседовала Мария Котова

04.01.2018