Подать записку в монастырь
О здравии или упокоении
Открытое сердце: сестра Иоанна Богуш
С этой истории мы начинаем цикл публикаций о сестрах милосердия и подопечных Патронажной службы Свято-Елисаветинского монастыря. Каждый из них со своей удивительной судьбой, неповторимым путем, которыми очень хочется поделиться.
Ежедневно сестры и волонтеры патронажной службы выполняют трудную и для многих не видимую работу — ухаживают за тяжелобольными людьми, рядом с которыми по тем или иным причинам не оказалось близких.
Сегодня мы расскажем о сестре Иоанне, которая с юных лет помогала тем, кому нужна была помощь: трудилась в интернате для престарелых, в реанимации, в детском хирургическом отделении. Около 15 лет назад она попала в наш монастырь: работала маляром-штукатуром, в отделе по распространению церковной утвари, ухаживала за больными и в итоге пришла в патронажную службу. Пять лет назад она впервые узнала о своей болезни — рак 2 степени. Сейчас у сестры Иоанны — рецидив ракового заболевания. Пережив сложнейшую операцию и курс химиотерапии, она как никто другой знает, что такое болезнь и как с ней бороться.
Сестра Иоанна — сирота. Она не помнит, где родилась. Росла и воспитывалась сначала в Пинском доме малютки, затем в Кобринском детском доме и Дывинской школе-интернате. Тогда ее звали Снежаной. Впервые свою маму увидела в 25 лет. Незадолго до встречи познакомилась с братом Сергеем и сестрой Ксюшей, которая также воспитывалась в интернате, а сейчас трудится в нашем монастыре.
Сестра Иоанна очень открыто и спокойно рассказала о своем жизненном пути, хотя я во время нашего разговора едва сдерживала слезы. Говорит, когда ей хочется вернуться в детство, вспоминает Ивановскую международную школу-интернат имени Стасовой. Потому что там к ней впервые обратились по имени.
— В предыдущих интернатах по имени никто не звал. Били, глумились. В целом шла очень жесткая борьба. И ты сам становился жестоким. Разговоры велись только на уровне силы. Это потом, когда вырастаешь, узнаешь, что можно по-другому. Хотя во мне всегда проявлялась забота о животных, нравилось за маленькими смотреть.
Когда в Иваново к нам пришли представители Красного Креста, на вопрос «Кем вы хотите стать?» воспитатели советовали отвечать «врачом» или «медсестрой». Для ребят из Азии, Африки такой ответ мог стать единственным шансом не возвращаться на родину, в голод и нищету. Я ответила: «Хочу ухаживать за стариками или брошенными детьми». Но, видимо, не подошла под категорию медиков — и меня отправили назад в Беларусь.
В Беларуси Снежана оказалась никому не нужна. После российской школы-интерната ее направили в Красный Крест в Бресте. Шли 1990-е. Развал Советского Союза. В итоге Красного Креста она не нашла.
— В Бресте неделю прожила на вокзале, как могла. Голодала. Но не отчаивалась. Помню, сижу с одной женщиной, открываю сумку свою, а по ней черви ползают — вся еда сгнила. А все думали, что это бомжиха так ужасно пахнет. Стала сумку чистить, и выпали фотографии моих одноклассников и друзей из интерната — черные, белые, желтые лица. Женщина поинтересовалась, кто это, разговорились. Купила мне билет до Пинска. И я снова оказалась в местной школе-интернате.
В Пинске Снежану просто пожалели, ведь по закону никаких прав в Беларуси у нее уже не было: как воспитанница Ивановского интерната она получила российское гражданство. Только ни там, ни здесь ей некуда было идти, негде было жить, некого просить о помощи.
— Это я сейчас понимаю, как тяжело, когда рядом нет родителей: ты никому не нужен, нет денет, нет дома, ты никуда не можешь поступить. Хорошо, что приютили в Пинске. Потихонечку откормили, проверили состояние здоровья. Через неделю пришла директор Пинской школы-интерната Зинаида Антоновна Чайковская и говорит: «Ты знаешь, у тебя сестра есть. Поедешь знакомиться?»
Сестра Иоанна говорит, что совершенно не была приспособлена к жизни, даже картошку чистить не умела. И ее тренер по велоспорту в Пинске посоветовал поступать в кулинарное училище.
— Ну, я вам скажу, товарищи, что я там перенесла… В первый же день получила по лицу за то, что из интерната. Но я уже не дралась, просто вставала и смотрела человеку в глаза. Ни разу не ответила. Но от такой травли однажды даже под поезд хотела броситься, был очень сильный психологический надлом.
Окончила училище. Правда, была уверена, что получу четвертый разряд. Цветы купила. А мне дали второй, грубо говоря, разряд посудомойки. Училась я неплохо, но на экзаменах случался ступор — не могла вымолвить ни слова. Просто не могла, и все. Моя фамилия стояла в самом конце, последняя. Расстроилась, пошла и утопила цветы в пруду.
После завершения учебы в училище с Пинским интернатом Иоанне пришлось расстаться окончательно. Нашла родственников и так оказалась в городе Чаусы Могилевской области.
— Поначалу родственники мне помогали. А потом дядя сорвался: «Пусть она только явится, эта нищебродка! Я ее топором замочу!» Пришлось не уходить, а убегать.
Но мир действительно не без добрых людей. В Чаусах Иоанна познакомилась с майором милиции Таисией Владимировной Макаровой, которая помогла ей с белорусским гражданством. Она же посоветовала обратиться в местный дом-интернат для престарелых, где требовались сотрудники.
— Пришла туда, вижу, стоит какой-то дядя и лущит фасоль. Спросила у него, как можно на работу устроиться: «Деньги мне не нужны, только бы кушать». Дядя оказался директором интерната и принял меня на работу. Трудилась сначала поваром, потом санитаркой. Именно там я поняла, насколько физически сильная.
Там же вспомнила про свою маму — у нее психическое заболевание. Начала изучать, что это за болезни такие. И потом поняла, что моя мать не так уж сильно виновата, что оставила нас.
Позже завхоз Чаусского дома-интерната Раиса Константиновна Струкова взяла Иоанну в свою семью. Иоанна помогала присматривать за Витей — младшим сыном Раисы Константиновны. Теперь ему 30 лет. У него трое детей. Одного из сыновей крестила Иоанна.
— Мы с Раисой Константиновной и сейчас в хороших отношениях. Вот тут ей подарочек, видишь? Она меня «дочушкой» называет.
Конечно, будучи санитаркой, повидала многое. Но когда ты живешь во всем этом ужасе, когда не знаешь, что есть другая жизнь, — ты не сломаешься. Вот сейчас, когда я уже знаю, что жизнь другая есть, если меня вернуть обратно — я бы точно сломалась. Все время думаю об этом: Господи, не дай мне забыть, в каком ужасном состоянии я была, в каких подвалах жила!
Решила ехать в Могилев. Просто вышла на трассу и словила попутку — скорую помощь! Разговорились с бригадой. Поделилась своим житьем-бытьем. Один из мужчин спрашивает:
— Что ты умеешь делать?
— Умею ухаживать за людьми.
— А хочешь, я тебя завтра устрою на работу? Только если ты к 10:00 приедешь в областную больницу…
И сестра Иоанна пришла. Ее приняли в РАО — реанимационно-анестезиологическое отделение. Мужчина в машине скорой помощи оказался главным хирургом Могилевской областной больницы. Она говорит, что практически всему научилась именно там.
— Все, что я умею, — благодаря реанимации. Именно там впервые задумалась о Боге. Мне все медсестры говорили: «Какая ты сильная!» И я подумала: вот, наверное, если Бог существует, Он же зачем-то мне дал такую силу? Я могла одна повернуть, обмыть даже очень крупного человека, перестелить ему простыню и еще успеть массаж прохлопать. Иногда пациенты возмущались: «Я чувствую, это не Снежанины руки! Уберите, мне больно!»
Затем перевелась в детскую хирургию, проработала год и очень тяжело заболела пневмонией. Десять дней была без сознания. Потом, когда очнулась, для меня как будто новый мир открылся. Лежу, смотрю в окно и думаю: «Бог, если Ты есть, сделай так, чтобы мне принесли гитару… Я бы поиграла. Мне так хочется играть на гитаре…» И представляете, в этот же день приходит мой друг и приносит гитару. Ничего себе! Так, значит, существует? Тогда это было действительно искреннее, такое детское и первое обращение к Богу.
Выйдя из больницы, сестра Иоанна решила податься в Минск. Случайно приехала в Новинки. Это теперь она понимает, что в течение всей жизни Господь вел ее к другой жизни, к служению людям, а тогда казалось «случайно».
— Впервые приехала в монастырь зимой 2002 года. «Ого! — думаю. Куда я попала?» Охранник позвал мать Евпраксию. Я очень удивилась, что здесь живут монахини — абсолютно ничего не знала ни о Православии, ни о христианстве в принципе, ни тем более о монахах. Матушка представилась «Евпраксия», а я слышу «Плачущая Европа». Думаю, как такое возможно, как же я ее так буду называть — «Плачущая Европа»? Попросила ее на бумажке написать. (Смеется.)
Очень хорошо помню, как спросила у нее: «А во что Вы верите?» Матушка ответила: «Верую во единого Бога Отца Вседержителя…» А у меня мысль проносится: «Как сказать, что я ничего не понимаю?» — стыдно, я же взрослая, ладно бы ребенок, а я ничего не понимаю, кроме слова «верую».
Матушка Евпраксия встретила сестру Иоанну с любовью. Просто предложила остаться в монастыре, отдохнуть. Отвела на беседу к отцу Андрею.
— Отец Андрей меня спросил: «Зачем ты хочешь в монастырь?» Я задумалась и ответила: «Хочу стать лучше».
В декабре меня крестили. Крестной стала мать Евпраксия. После Крещения я просто глотала книги. Мне было удивительно, что существуют мытарства, грехи, исповедь. Изучала, что такое Причастие, как это важно — внимательно относиться к таинству, как непросто покаяться и искренне примириться с человеком. Мне было очень интересно, кто такие монахини.
Именно отец Андрей подтолкнул меня к примирению с матерью. Съездили к ней, познакомились. До этого момента я ей только письма писала. Сейчас вместе с Ксюшей минимум раз в год стараемся к ней приезжать. У нее что-то такое детское есть. Она очень любит мою собаку…
Затем ухаживала за мамой отца Андрея, за схимницей из нашего монастыря. Четыре года работала на фуре, возила монастырскую продукцию на Урал. В таких местах побывала! А потом стала падать в обмороки. Хроническая усталость. Думала, от того, что слишком много работаю.
30 ноября 2012 года узнала, что у меня рак. Пошла к терапевту пожаловаться на боли и слабость. Отправили к онкологу. Взяли пункцию.
«У Вас рак, вторая стадия», — молоденькая врач-онколог опустила глаза, боялась на меня взглянуть. А я заулыбалась, думаю: «О, наконец-то что-то такое в жизни у меня происходит!» Ловлю себя на мысли, что нужно как-то улыбку свою скрыть, говорю: «Знаете, я к вам приеду через два месяца». «Какое "через два месяца"? У Вас рак прогрессирует! Вам осталось три месяца жить, а если Вы придете через два, ничего нельзя будет сделать!»
Тут, конечно, до меня дошло, насколько все серьезно. Сделали операцию. Мне очень верующий врач попался — Александр Александрович (фамилию, к сожалению, не припомню), святителю Луке Крымскому молился.
После операции, химиотерапии в поездках мне уже нельзя было трудиться. Стала думать, чем мне заниматься, что я могу. Ухаживать за людьми! Так и начала работать в патронажной службе.
Мы долго говорили с сестрой Иоанной о страданиях, скорбях. О том, как общаться с человеком, которому поставили сложный диагноз (теперь я точно знаю, что слово «держись» лучше не произносить), а также о том, что особенно важно знать и помнить сестрам патронажной службы.
— Когда приходишь к больному, кажется, что ты абсолютно не знаешь, что с ним делать. Пролежни, испражнения, запахи — все это неприятно. Но когда ты подходишь к подопечному, с тобой что-то происходит: просыпаются все знания, находятся силы и слова, а главное — сердце отзывается на страдание другого человека.
Конечно, важны знания, опыт. Наши сестры окончили курсы «Основы патронажного ухода», сдавали экзамены, получили сертификаты.
Но важнее знаний — терпение. Подопечные к тебе привыкают. Так привыкают, что начинают капризничать. И вот тут терпение — твой самый главный помощник.
Людям, которые находятся рядом со страдающим, тоже непросто. Они хотят поддержать, но страх отдаляет: что сказать человеку, как и о чем с ним говорить?.. Я думаю, сердце всегда подскажет. Если человек готов, вот как я с тобой, разговаривать, — можешь смело ему даже про смерть говорить. Ты просто увидишь уровень этого человека. А если прячется, боится на подобные темы говорить — значит, лучше просто посидеть рядом, книжку почитать. Жалеть тоже не нужно — он унывать начнет. Важно умение слышать другого, прислушиваться к нему. Он про цветочки говорит — значит, и ты про цветочки. Он начинает про болезнь — тогда и ты можешь об этом поговорить.
Очень важно беседовать с людьми о покаянии, готовить их к уходу. Моя болезнь меня этому очень хорошо учит. Я иногда скорблю из-за своих грехов. Вспоминаю, что я раньше делала или что в чем-то не успела или не смогла принести покаяние — мне аж тошно становится. Но одновременно и радостно. Ведь если бы я не попала в монастырь, а продолжала жить той жизнью, мне и вовсе было бы все равно. И душа точно погибла бы. А так как я немного знаю другую жизнь, более чистую, страшно становится, что многие люди живут в грехе и в темноте, не зная, что можно иначе, лучше.
К сожалению, мнение о том, что любому нуждающемуся в уходе человеку положен социальный работник, на деле оказывается мифом. Помощь социального работника сводится к минимальной бытовой помощи. Тяжелобольным, лежачим людям, инвалидам нужен патронаж, то есть регулярный уход, но на государственном уровне в Беларуси такой службы нет. Поэтому часто люди, не способные не только ходить, но даже самостоятельно питаться, остаются запертыми в своих квартирах в полном одиночестве. И проблема не только в том, что у кого-то нет близких. Часто бывает, что даже при живых родственниках люди умирают в своих квартирах, потому что оказываются никому не нужны.
Именно поэтому в 2014 году в Свято-Елисаветинском монастыре было принято решение создать патронажную службу.
Служба существует только на пожертвования. Средства нужны для того, чтобы появилась возможность помочь большему количеству тяжелобольных малообеспеченных людей, оказать бесплатные консультации на дому медицинскими специалистами, обучить родственников попавших в беду людей правильному уходу за ними, оплатить транспортные расходы и работу сестер. И чтобы работники службы могли взять на уход больше нуждающихся в этом людей, им самим сегодня нужна наша помощь.
Помочь можно следующим образом:
Патронажная служба монастыря >>
Также пожертвования можно оставить в лавках монастыря и в патронажной службе, которая размещается в Доме паломника на территории обители
15.01.2018
