Когда-то Татьяна Константиновна Юран в одиночку воспитывала свою дочь, но вскоре после Крещения обрела семью. Вместе с мужем Александром они стали приемными родителями шестерых детей, троих из которых усыновили. Татьяна Константиновна ничего не знала о Христе, а сейчас имеет сильную веру! Веру в Бога и в людей. Она — патронажная сестра.
Сестра Татьяна родом из Ташкента. В Беларусь приехала задолго до распада СССР, когда ей не было и 19 лет. Думала, что ненадолго, но сердце ее матери чувствовало иначе…
— Мне просто хотелось немножко изменить свой образ жизни, — рассказывает Татьяна Константиновна. — Уезжала с мыслями, что полгода-год побуду у знакомых, поработаю и вернусь. Мама отпускала со слезами. Посмотрела на меня и сказала: «Ты не вернешься».
Материнское сердце всё чувствовало. Еще мама понимала, что по состоянию здоровья мне будет тяжело устроиться на работу, только я об этом тогда совсем не переживала. А всё так и получилось. Были очень большие трудности с устройством: с диагнозом «врожденный порок сердца» на работу меня не принимали… Год я прожила в Борисове, а затем переехала в Минск.
В начале 1990-х, уже будучи человеком семейным, состоявшимся, она попыталась вернуться в Узбекистан.
— Все родные жили в Ташкенте. Мы обменяли однокомнатную квартиру в Минске на двухкомнатную в хорошем районе Ташкента. Казалось бы, сказка, но когда мы очутились там, я увидела, что все, наоборот, уезжают из Узбекистана. Был 1991-й год, а я — мечтательница — не понимала, что творится вокруг. Вскоре мама и мои сестры уехали на Дальний Восток. Жить становилось всё тяжелее. Муж предлагал уехать вслед за семьей, но я решила вернуться в Беларусь. Квартиру мы продали за бесценок. Здесь на эти деньги не смогли даже дом в деревне купить, хватило только на участок. Жилье снимали, стали строить собственный дом. В тот же период я начала осознанно ходить в храм в Дзержинске.
Интересно, что Татьяна Константиновна со своим будущим мужем Александром Николаевичем познакомилась практически сразу после Крещения. В 2015 году Александр и Татьяна отметили серебряную свадьбу. А крестилась она в тридцать три года.
— Попала в больницу с сердцем и пролежала около месяца. Соседки, видя мое состояние, стали говорить: «Доченька, а ты крещеная? Ты вроде без крестика? Тут же церковь рядом, сходи, покрестись». И я пошла. Священник после Крещения спросил у меня про возраст. Ответила тихонько: «Тридцать три». Он мне: «А я так и думал. Ты знаешь, что случилось в тридцать три года с Христом?» Откуда же я могла знать… Я вообще не знала о том, кто такой Христос, а меня спрашивают, что с Ним было! Батюшка ответил сам: «Он вознесся на Небеса!»
Из храма я выбежала. Плакала. Думала, если Он вознесся на Небеса, значит, я тоже там скоро окажусь. Мне стало страшно за дочь. Я ведь ее одна воспитывала, без мужа.
Но я не умерла, и дочь моя фактически мужа мне выбрала (смеется). К слову, из больницы меня выписали на следующий день после Крещения. Сделали кардиограмму, а она оказалась хорошей. Врач, конечно, очень удивился.
Вновь вышла на работу (а была я начальником троллейбусной станции). Здесь и познакомилась с будущим мужем — Александром. Он только к нам устроился слесарем. Когда через какое-то время я вновь попала в больницу, он — посторонний, по сути, человек — помогал моей двенадцатилетней дочери Лиле: готовил обеды, стирал. Приходил сам, без моей просьбы.
Однажды дочь сама спросила: «Мама, как мне его называть?»
Я ответила: «Не знаю».
Она обратилась к Александру: «Как мне тебя называть?»
Он ответил: «Как заслужил».
Тогда дочь и сказала: «Хочу, чтобы ты был моим папой».
19 августа я крестилась, а 15 декабря мы расписались.
Потом мы с Сашей обвенчались в храме Александра Невского. Этот храм особенный для меня — первый. Еще до своего Крещения я приходила сюда, но только в притворе стояла, не могла войти в центральную часть храма. Стояла и плакала. Не знаю, с какого раза в храм вошла, но не со второго и не с третьего. Ноги не шли, и всё. А чтобы прийти к Богу, мне понадобилось еще десять лет. Тяжело я шла к Богу, и годы жизни были трудные, многое пришлось пережить.
Но трудности помогли… Татьяна пришла в монастырь в поисках работы, а здесь постепенно ее вера становится всё сильнее.
— Высоких причин, как у многих, кто идет в монастырь, у меня не было. Я пришла сюда, потому что открылась астма, и меня нигде не брали на работу. Отец Андрей благословил на выставках помогать — делать бутерброды. Так и началось мое служение. А затем я долгое время трудилась в церковной лавке. И в это время мы становимся приемной семьей.
Нашего приемного сына Сергея я увидела в монастыре. Его мама попала в психиатрическую больницу, и за ним ухаживали монашествующие сестры. Мальчику было 4 года, а сейчас ему 15. Он так и остался моим приемным, не смогли его усыновить, потому что мать больна, она не лишена родительских прав.
Кстати, когда я впервые подошла к духовнику монастыря отцу Андрею Лемешонку получить благословение на то, чтобы взять Сережу в нашу семью, батюшка даже не дослушал нас, сказав категорическое «нет». Возможно, потому что в это время у нас сгорел дом, и мы еще только отстраивали новый. Поскольку я никогда не спрашиваю у священников «почему», развернулась и ушла. К зиме достроили вторую комнату. И однажды батюшка меня сам к себе позвал. В воскресенье, после послушания на «точке», белые сестры ходили на акафист, помазание и собрание. И когда я подошла к батюшке, он мне сказал: «Делайте, что задумали. Забирайте Сережку».
А за это время в нашей семье уже появилась доченька Лиза. Она была в приюте в Новоселках. Саша, мой муж, подвозил сестер, и эта девочка кучерявая, глазастая, к нему подбежала со словами: «Это мой папа!» Вот так в нашей семье появилось сразу двое детей: Лиза и Сережа.
Потом в нашу семью пришел 11-летний Андрей, а вскоре — и девятимесячная Катенька. С нами она жила до шести лет, пока ее мама была в тюрьме. В это же время наша семья пополнилась еще двумя детьми: Света 10 лет и Саша 9 лет. Недавно Катю вернули биологической матери. Наша разлука стала тяжелейшим событием для Кати и всей нашей семьи… Моя младшая внучка Анечка росла вместе с Катюшей. Они сейчас очень скучают друг без друга.
На сегодняшний день у меня четверо детей. Андрея я выпустила, ему уже 20 лет, троих, Лизу, Свету и Сашу, мы смогли усыновить. А Сережу мы не имели права усыновить, и для него это оказалось травматично…
Еще двое — родные брат и сестра Света и Саша. Света такая рукодельница, вышивает бисером. Плела пояса и получила диплом на выставке. Она будет учиться на швею, жить в общежитии. От нас недалеко, около часа на электричке, на выходные будет приезжать домой.
Для Татьяны основным послушанием стали семья, дети. Но по монастырю, сестричеству она очень скучала. Ей хотелось хотя бы один день в неделю уделять служению людям. Так она стала патронажной сестрой. Долгое время она ухаживала за прошедшей через Великую Отечественную войну 95-летней Клавдией Никандровной Боровковой, а сейчас помогает 12-летней Веронике — у девочки детский церебральный паралич.
— Как патронажная сестра я помогала и помогаю двум совершенно разным людям. Каждый из них занимает в моем сердце большое место.
Клавдия Никандровна служила связисткой, столько интересного рассказала! Она виделась с советскими маршалами, когда была в штабе в Москве… Для меня это целая жизнь! И я с большим интересом ее узнавала. Всегда с радостью шла на послушание к ней, летела просто.
Вероника — девочка-уникум. Она не умеет ходить самостоятельно, не говорит, но учится в шестом классе не по вспомогательной программе, а по общей, и получает восьмерки, девятки, десятки. Кажется, что ее разум просто существует отдельно от немощного тела. Конечно, во многом это заслуга ее мамы.
С учителями Вероника общается через Интернет. Например, я увидела, как проходил урок английского языка. Учительница объясняет определенное задание и предлагает на выбор несколько карточек с разными вариантами ответов. Девочка практически всегда всё выбирает правильно. А выученное стихотворение проверяется при помощи слов, которые необходимо вставить в предложенный текст.
Две моих подопечных — два совершенно разных человека. Для меня это школа жизни! Знаете, верно говорят: век живи — век учись. Через этих людей я вижу жизнь, которой еще не знала. Я вижу боль, но вижу и удивительные вещи. Это бесценно!
31.05.2018
