X По авторам
По рубрике
По тегу
По дате
Везде

Из жизни братьев: Завтра. Навсегда. После…

История брата Максима Мигутского

После. История третья: о человеке, который построил много кораблей, но сам попал в шторм

Брат Максим умеет делать своими руками красивейшие корабли, раньше он жил на подворье, а теперь — при монастыре — помогает монахине Иоанне (Пискуновой) обустраивать блинную. Матушка Иоанна сама говорила в одном из интервью о том, что верит в Максима и убеждена, что у него всё сложится в жизни.

Его историей хотелось завершить цикл из трех публикаций и показать человека, который начинает новую жизнь — жизнь «после подворья». Но только он стал самостоятельно плыть по житейскому морю, как попал в шторм…

Да, начинать новую жизнь очень сложно. Но раньше было еще сложнее, потому что был один, а сейчас с Богом. Возможно, без Его руки он бы не выплыл. И молитвы монахини Иоанны о нем были услышаны.

Свое лицо Максим попросил не показывать, но в его честном мужественном рассказе о жизни мы сможем увидеть больше, чем в любых фотографиях.

После бури

— На подворье я жил больше года, — говорит Максим, — а потом узнал такую новость, которая… Понимаешь, порой человеку нельзя говорить многое, потому что он может не понести. Как объяснить правильно? Я сейчас был в скиту, и там духовник не благословляет братьев разговаривать друг с другом о жизни. Разговор там краткий: да — нет, нет — да. Возможно, вам что-то расскажут, а вы просто не сможете понести. Для меня таким непосильным грузом стала информация о близких людях. Началась вся эта круговерть. Теперь я понимаю, что это немощи каждого. Человек может быть таким разным: может быть хорошим, может быть плохим…

— Максим, как на твою жизнь повлияли последние события?

— Я взял благословение у батюшки поехать обратно на подворье после того, как закончу работы в блинной. Хочу побыть там, посвятить некоторое время Богу, молитвам. Там самое место. Если не ходить по курилкам, то всё будет в порядке.

— А почему не в скит?

— Я там не выдержал бы. Всю жизнь в городе, привык к людям, а там не благословляется даже разговаривать с местными.

— Давай поговорим о твоей истории. Я думаю, что она может помочь другим людям, как-то их укрепить.

— Раньше я очень стеснялся того, что сидел в тюрьме. А теперь понимаю, что те люди, которые мне по-настоящему близки — поймут всё и будут общаться, а те, которым не надо — они и не поймут. Правильно?

У меня есть знакомый волонтер. Его зовут Артем, он наш прихожанин. Я его так уважал и боялся ему сказать, что сидел. Боялся потерять дружбу. А на самом деле он же верующий человек, для него это не показатель вовсе. Он знает о моих срывах и во всем помогает. Хотя я для него ничего не сделал, даже гвоздя не забил... Нет такого правила: ты мне — я тебе. Тут другое, другой уровень отношений. И это самое дорогое и ценное: друзья, которые познаются и в беде, и в радости.

Были и другие примеры: когда радость — человек рядом, когда беда — он уходит. Или наоборот, другие не могут, когда ты в радости. С этими людьми стараешься просто находиться на расстоянии вытянутой руки… Хотя матушка говорит, что надо прощать, подпускать, не смотреть на это. У меня так пока не получается.

Как мать…

— Насколько для тебя близким человеком является монахиня Иоанна?

— Можно сказать, как родственник, как родной человек. Вот я, например, в скиту постоянно думал, как здоровье ее, как она справляется со всем? Матушка Иоанна — героическая сестра. Сколько у нее терпения! Другая, наверное, со мной бы так не церемонилась. Она любит словно настоящая мать. Она мне многое открыла… Материальное — оно есть, а потом его нет на самом деле. А внутреннее состояние потеряешь — потом очень сложно вернуть обратно. Теперь у меня такой момент, теперь надо всё наверстывать, возвращать вновь. А это всё — деньги и тому подобное — мелочи жизни. На это не стоит никому обращать внимание. Если будет пустота внутри — и деньги будут не нужны, не помогут.

— Как ты заполняешь свою пустоту?

— Молитвами... Хочу ходить практически на каждый акафист. В город ездить не хочу, даже забрал документы из автошколы.

— А со своей родной матерью поддерживаешь связь?

— Она погибла.

— Получается, для тебя самый родной человек сейчас матушка Иоанна?

— Да. Этот киот (показывает на стену в блинной) с фотографиями святых царственных страстотерпцев и преподобномученицы Великой княгини Елисаветы сделал сам и подарил на день рождения матушке Иоанне. Она почитает этих святых.

— А ты?

— Тоже. Она даже чем-то на святую Елисавету похожа! Скажи?

— Есть какое-то сходство, да. А ты столярному делу учился профессионально?

— Самоучка я. Лежит просто сердце и всё. Всё, что для Бога, очень тяжело дается. Если бы это была табуретка, я бы сделал их уже тысячу. А так много искушений просто…

Миры

— У всех подворских братьев складываются доверительные отношения с монахами?

— У каждого по-разному. Кому-то вообще монастырь не близок. Живут по шесть лет здесь, просто негде переночевать. Хотя, с другой стороны, им просто, может, не хватать смелости признаться себе и окружающим. Они придумывают себе что-то, пытаются каждый год дергаться, вырываться.

— Ты и монах — это два разных мира…

— Я многое узнал о внутреннем мире монахов, какие правила, какой уклад их жизни.

Вспомни, как началась твоя жизнь в Лысой Горе?

— Мне позвонил брат с подворья и сказал, что для меня есть работа. Нужно было стасидии делать. Для храма домового на подворье делал еще пол, киот большой, мебель для домика, лазарета. Сам, вручную, без оборудования какого-то особого, в маленькой столярочке. Делал из остатков дуба.

— Ты до подворья был человеком верующим?

— Как сказать… Я чувствовал, но был человеком, далеким от веры. Очень далеким. Многого не знал. Я знал, что есть Евангелие, потому что изучал его в школе еще в начальных классах на специальном предмете.

— Что это за школа удивительная, где на уроке дети учат Евангелие? Впервые о таком слышу.

— Школа была с уклоном. Нам преподавали логику и этикет. На этикете в последней четверти мы изучали Евангелие. Скорее, это было на уровне Библии для детей, но мы развернуто всё разбирали. Хороший был учитель, мне очень нравилось.

— Но потом был какой-то период тишины…

— Да, потом меня начало носить. Двенадцать с половиной лет пришлось провести в тюрьме. Там тоже ходил в храм, но это было больше на благотворительном уровне. Хотелось помочь храму. Делал киоты резные, всё делал, ведь церковь только начинала строиться.

На горизонте…

— Какой ты себе представляешь идеальную жизнь?

— Да я не знаю даже.

— Но ты о чем-то мечтаешь?

— Конечно, о семье. В дом прийти, где понимают друг друга, уважают, ценят, заботятся друг о друге. Когда семья живет в вере — это совсем другая семья. Здесь нет бессмысленных скандалов, которые видят дети, и это потом влияет на всю их жизнь, травмирует просто. А когда в вере — живешь как надо, хорошо. В вере ты будешь просто жизни радоваться.

— Вера делает человека свободным? Что ты вкладывал в это понятие раньше и как понимаешь свободу сейчас?

— Раньше свободой я считал вседозволенность — что хочу, то и творю. А сейчас понял, что всегда должен думать о ком-то, всегда кому-то быть обязанным. Я должен думать о близких.

— Я немного о другом хотел спросить. Знаешь, в христианстве люди видят какие-то правила, ограничения.

— Первое время на богослужениях на подворье мне было очень тяжело. Потом привык и понял, что на службах надо испытывать радость, а не понуждать себя. Молитва должна стать праздником. Поверить надо. Теперь мне просто хочется побыть с Богом, поближе пообщаться, даже в своей простоте могу с Ним поговорить. Это вообще самая сильная для меня молитва. Господь во многом мне помог. Происходили такие вещи со мной, что просто могло меня и не быть давно, уже просто ходил на грани…

Плыви!

— Твой первый кораблик…

— Просто так сделал, из каких-то остатков, в голове всё придумал, нарисовал. Можно и усложнить процесс, сделать весь корпус резным, но будет нецелесообразно. Я однажды сделал кораблик весь в узорах. Но у меня ушел месяц, а работа есть другая.

— В среднем на создание одного кораблика сколько времени уходит?

— За два дня можно и собрать, и покрыть.

— Но у тебя нет художественного образования?

— Нет, просто смотришь форму и всё. Главное — соблюдать симметрию.

— А твой день обычный с чего начинается?

— Говорю: «Здравствуй, Бог!»

— С этих слов, честно, каждое утро?

— Сейчас буду стараться каждое утро, тогда и настроение появляется.

— И все-таки, каким ты видишь свое будущее? Матушка ведь говорила, что тебе доверяет и видит тебя в миру.

— Да я сам никогда не думал, что такие могут быть срывы, что вот так может мою жизнь перевернуть. Это для того мне было, чтобы я смог переварить всё негативное в себе и стать вообще другим человеком. Просто никогда даже на одну десятую не допускал такого… Как можно быстро растерять любовь к Богу и ко всему…

Когда Господь к Себе привел, ты же никуда не денешься. Только с Богом надо быть, а если начнешь вставлять что-то, Господь тебе покажет, почем билеты…

Всё, что осуждал в других, о чем негодовал — всё прожил сам.

Но я думаю, что всё будет хорошо. Близким надо приносить добро. Будет у тебя хорошее настроение — и всё Господь даст, что тебе надо.

История первая: о человеке, который должен научиться летать >>

История вторая: о человеке, который создает музыку, но не знает об этом >>

Беседовал Вадим Янчук

12.11.2018

Просмотров: 113
Рейтинг: 0
Голосов: 0
Оценка:
Комментарии 0
5 лет назад

р. Б. Ирина

5 лет назад
Максим, Вы не хотите сделать кораблик "Ковчег спасения"? Есть такая икона. На корме - Иисус Христос, на борту- Пресвятая Богородица и апостолы...
Благодарю ВАС, дорогие, за знакомство с Братом Максимом! Работы Брата Максима согревают душу, в них есть Дух Божий!!!
Комментировать