Нам нужно идти в горний Иерусалим. Мы все проживаем внутреннюю борьбу. Каждый день нам дается с большим трудом. А дальше будет еще тяжелее, так что сил на какие-то воспоминания не остается…
Я думаю, что самое главное нас ждет впереди. Формируется человек, который должен жить вечно. В жизни много всего разного и красивого, но когда душа попадет в Царство Небесное, она забудет обо всем, потому что кроме Бога уже ничего и никого не будет. Поэтому для нас важно не останавливаться, не терять время и силы на то второстепенное, чего, конечно, в жизни каждого очень много. С каким большим трудом дается каждая минута молитвы, памяти о Боге, борьбы со своим «Я»!
Плоть и кровь Царства Небесного не наследуют (Ср.: 1 Кор. 15: 50), а с другой стороны, они диктуют те правила, по которым человек живет, и никуда от этого не деться. Завтра мы не станем абсолютно другими, духовный человек еще не родится.
Чем больше человек получает любви Божией и благодати, тем больше потом страдает и мучается душа, она не удерживает эту благодать, теряет ее… Конечно же, нам хотелось бы иметь много благодати, но она есть плод любви крестной, за которую нужно страдать. Бог знает, у кого какая мера любви, поэтому мы должны доверять Богу.
Наше сегодняшнее понимание того, что происходит, не может быть постоянным, законченным, оно видоизменяется. Мы развиваемся. Проходит круг церковной жизни, но каждый раз мы проживаем его заново.
Рождение человека в Духе Святом, встреча души с Богом — это самое главное, что может быть в жизни. Остальное уходит в небытие, и только то, что ценно для вечности, будет иметь значение и останется с человеком навеки. Прикосновение к Богу открывает другой смысл жизни. Для меня лично трудно вспомнить, что было тогда-то и тогда-то, даже запомнить, что было сегодня сложно — думаю: «А было ли это вообще?» Особенно после ухода родителей: были они или нет. Сейчас на все смотришь по-другому. Кому-то это может быть не понятно, но когда ты проживаешь полноту Бога, а потом ее теряешь и остаешься вне ее, то тогда проживаешь смерть потери Бога. Потом опять жизнь. И на это уходят все силы души, потому что здесь, на земле, места для тебя уже нет. Вкусив, яко благ Господь, а потом рожков, хоть и с хорошей приправой, понимаешь — это самообман.
Когда я пришел к Богу, дома меня не понимали, ведь у меня началась другая жизнь. То, чем я стал жить, для временной жизни оказалось бесполезно. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов (Ср.: Мф. 8: 22), а ты, душа, иди за Мной. Это жесткое слово. Господь принес меч, чтобы отсечь все душевное: переживания, воспоминания… Господь хочет, чтобы в душе был только Он. Ищите Царствия Небесного, а все остальное приложится (Ср.: Мф. 6: 33).
Ничем себя ни развлечь, ни отвлечь душа не может, она страдает и мучается, но это боль рождения нового человека, спасительная боль. Она нужна, чтобы человек не строил иллюзий и не держался за то, что рано или поздно сгниет.
С одной стороны, ты окружен толпой, — кругом прекрасные люди, — а с другой стороны, ты одинок, потому что кроме Бога ты никому не нужен, и только в Боге ты нужен всем.
Должен родиться новый человек, который победил этот мир и пошел за Христом на крест. Крест — это и есть та мера и граница нашей жизни, где кончается все временное, чувственное, душевное, то, что может предложить этот мир. Крест — это то, что поднимает человека над падшей природой.
На войне видишь кратковременность жизни, ее цену. Когда идет духовная война, то понимаешь, что нельзя прилепляться к кому-то или чему-то, нельзя в монастыре строить чувственные отношения, потому что это приведет к страданиям. Другой человек не может дать тебе то, что может Бог. А если ставишь человека на место Бога, тогда возникает конфликт. Бог не будет этого терпеть. И это очень трагично.
Когда душа на кресте, ее все оставляют…
Помню: весна, все цветет, солнце… и квартира, в которой умирает молодой человек, лет 19‒20. Я шел его причащать. Такой контраст: вокруг все благоухает, а потом ты оказываешься в другом мире: полумрак и душа, уходящая в вечность. И все эти цветы, солнце, запахи растворяются в реальности жизни. Меня это очень впечатлило.
Или был еще такой опыт. Сидишь на берегу озера, кругом прекрасная природа, водичка, рыбки плещутся, а ты читаешь книгу старца Софрония «Видеть Бога как Он есть» и кричишь: «Я не хочу это принимать, потому что здесь все написано о смерти». Все временно, и это надо внутренне понять и перешагнуть, потому что рано или поздно тебя зароют. А если человек не успеет оторваться, то зароют его бессмертную душу.
Контраст красоты, благоухания и смерти… Настоящая жизнь может быть только в Боге, однако ты боишься за Ним идти, потому что надо двигаться против самого себя, мира, дьявола, и это — страшно. На фоне этого все наши мелкие разборки «ты меня любишь — не любишь, уважаешь — не уважаешь, думаешь — не думаешь» — такая дребедень!
Процесс понимания растягивается на всю жизнь, может, только на смертном одре человек до конца поймет смысл своего бытия. Мы все находимся в иллюзии, в самообмане. Сознательно прячемся и не ставим вопрос ребром, уходим от ответа. Может, это и правильно, потому что сегодня мы к этому не готовы — не выдержим. Сказать кому-то: «Сестра родная, посмотри на себя, что ты себя обманываешь? Что ты из себя строишь?» — это же тяжело понести. Жить такой правдой страшно. Надо все время считать себя хуже всех, видеть свое лукавство… Но ведь оно же есть! Нам тяжело в этом признаться. Попробуй сделать кому-то замечание! Наша природа настолько испорчена грехом, что мы не в состоянии признать, что живем неправильно.
Я не хочу бросать курить, сплетничать, осуждать, жалеть себя, роптать на свою жизнь… Вот наша правда. А поблагодарить Бога?! — Бог даст испытания. И попробуй в этих испытаниях благодарить Бога. Выходит, что без Бога мы ничего не можем.
Знаете, есть лик, есть лицо, а есть — морда. Выбирай, что ты хочешь видеть. Кругом хорошие люди, прекрасные лица, но не лики… а хочется видеть лики святых, в которых был бы только свет любви Христовой. Но этот свет выжигает все внутри. Не можете работать Богу и маммоне (Ср.: Мф. 6: 24). Есть человеческое, а есть Божие: кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22: 21). А когда видишь человеческое, земное, ерунду какую-то, то иногда кажется: зачем Христос тогда пришел? Неужели Он пришел, чтобы делить имения? Нет! Зачем Ему это?
Вечность все же прорывается сквозь наш человеческий душевный покров, когда человек, находясь в страданиях, муках, физических болезнях, проявляет твердость духа и говорит слова, которыми можешь долго жить, потому что это уже вечность.
01.04.2018
