«Свобода — это дар, который я получила от Бога» (часть первая)

Интервью с профессором Сандрой Шот

Сандра, расскажи о себе, о традициях семьи — откуда ты, где выросла?

Я француженка. Родители живут во Франции. У меня есть брат. Вся семья — лютеране, и я была крещена в этой традиции.

Какие отношения были в семье?

У нас были очень хорошие отношения в семье. Родители — мама Эли и отец Пьер — делали все возможное для этого. Особенно теплые отношения сложились с бабушкой и дедушкой по отцовской линии — Матильдой и Анри (Генрихом).

А как именно они воспитывали вас с братом? Как учили жить, как формировали личность?

Мы с бабушкой очень много времени проводили вместе, ходили в лес. А с отцом играли в шахматы. С бабушкой вели разговор о Боге, потому что она была верующей. Она была первой, кто стал молиться со мной. Она делала это довольно интересным способом — во время молитвы мы вместе рисовали. С помощью рисунка я разговаривала с Богом, а также зарисовывала отдельные эпизоды Библии.

Ты была тогда еще совсем маленькой?

Да. И для меня это занятие было очень важным, ведь я понимала, что Бог живой. Дом наш находился неподалеку от лютеранского храма. И мне нравилось быть в саду, потому что я чувствовала: там, в храме, происходит что-то особенное.

А где проходило твое детство?

В Эльзасе. Это область рядом с немецкой границей. Дедушка много рассказывал о войне между Германией и Францией, потому что воевал. Эту приграничную область немцы оккупировали, а французскую молодежь забрали в свою армию и отправили на Восточный фронт воевать с Советским Союзом.

После окончания войны дедушка оказался в числе пленных в лагере для немецких солдат, но русские к нему хорошо относились, когда узнали, что он француз. И долго его там не держали, как только выяснили его национальность — сразу отпустили домой. Так, через деда, первое впечатление о России я получила положительное.

Бабушка тоже рассказывала о войне, о том, что им приходилось спасаться от бомбежек под землей. Это была то ли пещера, то ли убежище. И там она заболела туберкулезом. Ей удалили одно легкое и часть второго. То есть бабушка жила всего с половинкой легкого! Когда я была ребенком, на меня это произвело очень большое впечатление, мне казалось: как это возможно?! Думаю, что это стало возможно благодаря бабушкиной вере, то есть было проявлением Божиего чуда, ведь с медицинской точки зрения очень маловероятно, чтобы люди в таком состоянии выживали.

А ты можешь вспомнить, как твои бабушка и дедушка переживали эти трудности? Они жаловались? Был ли у них ропот?

Я думаю, они всегда были счастливы.

Как ты считаешь, почему?

Они были счастливы вместе и делали добро другим людям. Это помогало им забыть о плохом.

А какими были твои родители? Можешь их охарактеризовать?

Бабушка и дедушка жили в деревне, где было 400 жителей. А родители жили неподалеку в городке с населением в десять раз больше.

Папа родился в 1948 году, мама — в 1951-м. Тогда, в связи с экономическим ростом после войны, когда страна восстанавливалась, была уже совсем другая атмосфера в обществе. Она сильно влияла на родителей и привела их к материалистическим убеждениям.

Мама моя — фармацевт, папа — учитель. Если бабушке и дедушке довелось преодолевать трудности войны, то родителям пришлось очень много трудиться, восстанавливая экономику после войны.

Когда я попадала из дома родителей в дом бабушки и дедушки, у меня было ощущение двух абсолютно разных миров. Я чувствовала, что бабушка и дедушка гораздо более спокойные. А у родителей была напряженность, было такое ощущение, как будто что-то должно случиться и надо что-то делать, что-то строить, быть в ритме! У бабушки и дедушки я чувствовала себя в абсолютной безопасности, у родителей такого ощущения не было. И это парадоксально: бабушка и дедушка пережили сразу две мировые войны и тем не менее были очень спокойными людьми.

На твой взгляд, с чем это связано?

Я думаю, так было только благодаря Богу. Потому что бабушка была очень близка к Нему. Я чувствовала это ее наполнение.

В детстве у тебя были какие-то мечты? Как хотелось построить свою жизнь?

Всегда мечтала быть с людьми, которых по-настоящему люблю. И я счастлива, что эта мечта осуществилась. С детства я следовала своей интуиции — как чувствовала, так и делала. К сожалению, это не всегда хорошо заканчивалось. И для родителей это было нелегко, потому что у меня и у них были совершенно разные взгляды на вещи. Какое-то время все шло хорошо, до того момента, пока я не почувствовала, что одной интуиции недостаточно. Я поняла, что эта моя стратегия не всегда срабатывает. И возникла проблема: как же примириться с родителями из-за того, что у нас такие разные взгляды? Это был трудный период.

А можешь привести какой-нибудь пример ваших разных взглядов? Что-то особенно яркое?

Хотела выучить латинский язык. Родители говорили, что это совершенно бесполезная вещь — нельзя ни с кем поговорить. В течение трех месяцев был большой конфликт из-за этого. В конце концов пришли к компромиссу — если учить латынь, то вместе с английским. Изучала латынь в течение восьми лет. Действительно, оказалось бесполезно — родители были правы. 

Мне позволили выбрать музыкальный инструмент — фортепиано. Я хотела играть джаз. Родители были против, потому что джаз не позволяет овладеть классической техникой игры. Опять был большой спор. В итоге я проиграла и стала изучать классическую музыку…

С родителями все время были конфликты подобного рода. Я поняла, что все это основывается на чувствах. У каждого они свои, очень сильные. В конце концов чувства входят в противоречие, и получается борьба. До сих пор с родителями конфликты продолжаются: они говорят одно, я — другое. Это трудно. Но если молчишь — легче.

Как дальше складывалась твоя жизнь? Где ты учились?

После школы поступила в университет Страсбурга. Стала изучать физику. Опять был большой конфликт с родителями. Это был первый раз, когда я уезжала из дома, и они не хотели, чтобы я жила одна. Они нашли мне какое-то протестантское общежитие, чтобы я была под присмотром. И это оказалось хорошим решением, потому что с молодежью, которая там жила, было много дискуссий — по утрам, во время завтрака, мы обсуждали Библию.

Но в конце концов я взбунтовалась, потому что хотела свободы, всегда стремилась к ней, пыталась за нее бороться. Я люблю все экстремальное — экстремальный спорт, экстремальные ситуации. В том возрасте много времени я проводила вне дома, пыталась определить, где границы дозволенного. Думала, что как только закончу учебу, сдам экзамены, тогда буду полностью свободной и стану делать все, что захочу. Сейчас понимаю, что это не очень хорошо звучит… В конце концов я почувствовала, что это не так уж хорошо — быть настолько экстремальной.

В то время как ты представляла себе, что такое свобода?

Ощущение абсолютной свободы внутри. Я училась, и мне нравилось учиться. Но тогда я интересовалась политикой, посещала собрания различных политических организаций, слушала политиков. Я обнаружила, что существует много разных политических идей. Мне нравилось их сравнивать, размышлять о том, как улучшить мир. Казалось, что наилучшая модель мира та, где есть максимальная свобода. И я все думала о том, как ее достичь. Не только мне, но всем. Однако не нашла такого способа. В то время я была поглощена этими идеями… А потом встретила Карла — будущего мужа, и это стало концом свободы (смеется).

Часть вторая >>

Беседовала инокиня Иоанна (Панкова)

15.11.2017