Открыться радости... (часть вторая)

Что нужно делать, чтобы духовная жизнь приносила радость?

Это самый сложный вопрос, наверное. Не думаю, что ответ может быть для всех одинаков. У каждого свои искушения, свои проблемы, а еще — разная степень воцерковленности, и, думаю, все это надо решать с духовником. Один и тот же совет одному человеку поможет, а другому навредит.

А какую радость имеет в виду апостол Павел, говоря «всегда радуйтесь»? Возможна ли она?

Думаю, возможна. Это та радость, о которой мы говорили в начале беседы: когда человек освободился от привязанностей мира сего и живет на другом, как сейчас говорят, уровне — не душевном, а духовном. Когда, исполняя свои домашние, служебные, рабочие обязанности, все свое сознание и сердце человек устремляет к ожиданию наступления Царства Христова. То есть он живет и дышит небом.

У кого-то из преподобных отцов есть выражение, что человек должен жить, подобно положению своего тела, когда только подошвы ног касаются земли, а все тело устремлено вверх. Если человек созреет, подобно апостолу Павлу, до такого «вертикального положения», тогда будет и радость, не зависящая от внешних обстоятельств жизни.

Почему даже порой мучители первых веков, видя, как претерпевали страдания христиане, сами объявляли себя христианами? Потому что все средства пыток на христиан не действовали — их переполняли благодать и радость Христова, каких не даст никакая психотерапия. Не фанатизм, а именно радость. Эта радость передавалась и находящимся рядом с ними людям. Я так не могу. Очень далек от такого уровня.

 

А что Вы скажете о радости в сектах?

У меня опыта работы с сектантами нет. Были две-три встречи мимоходом, но не более того. Потому лучше продолжу нашу тему. 

На духовную жизнь влияет также наша психологическая, эмоциональная зрелость. Раскрою мысль более подробно.

Бог — это Отец. А где мы получаем, на практике, образ отца? Из собственной родительской семьи, из детства. А если отец у ребенка был в постоянных разъездах (дальнобойщик, к примеру), чтобы обеспечить семью? А сколько есть семей, где присутствуют пьянство, измены, конфликты, насилие, авторитарное воспитание, завышенные к детям требования, когда отношение к ребенку определяется его соответствием ожиданиям родителей («мы тебя любим, если...»)?!

И когда такие, уже повзрослевшие, дети воцерковляются, образ родителей может неосознанно переноситься на Бога. И Бог представляется как Кто-то очень далекий. Или Бог — это прокурор, судья, который требует исполнения всех заповедей, и Его любовь нужно заслужить. А если я не могу выполнить все церковные дисциплинарные правила и предписания — буду чувствовать себя перед Богом хронически виновным, что я — «плохой христианин», и меня нельзя любить.

Надо очистить образ Бога от этих негативных наслоений, оставшихся от прошлого. Как раз подлинное христианское общение, дающее возможность напитаться теплом и доверием общины, этому способствует. И нам стоит обратить большее внимание на эту сторону жизни общины, прихода. К сожалению, такие общины у нас — редкость.

Кстати, это одна из причин, почему я сотрудничаю с обществами взаимопомощи, работающими по 12-шаговой программе, в особенности со «Взрослыми Детьми Алкоголиков и Других Дисфункциональных Семей». Благодаря получаемому там исцелению от детских психотравм человек, приходя в Церковь, уже и к Богу относится по-другому.

Как человеку отличить в своей душе подлинную радость христианской жизни от радости прелестной, которую святитель Игнатий Брянчанинов назвал «кровяным разгорячением»?

Для этого нужен, опять-таки, духовник. Когда человек приходит в Церковь, нужно, чтобы его встретили и с самого начала дали здоровую пищу, чтобы он мог научиться самокритичности, отделять «зерна от плевел». Обучение «вкусу Православия» надо дать. Если нет такого духовника, то поможет чтение соответствующей литературы. Ведь когда человек впадает в какую-то прелесть, то он уже и не замечает ее. Он думает, что делает все правильно. Поэтому, как я уже говорил, мне легче работать с новичками, так как у них нет ложно сформированных убеждений. А как помочь человеку, уже находящемуся в прельщенности, я не знаю. Нужно усиленно молиться за него, чтобы Господь Сам как-то «разрулил» ситуацию, чтобы направил ему тех людей, которые смогут помочь.

 

Вы несколько раз повторили, что человек должен иметь духовника и идти к духовнику. А где и как он должен выбирать духовника?

Болевой вопрос. Рекомендация святителя Игнатия Брянчанинова — жить по совету. То есть я слушаю, что мне советует кто-то более опытный, чем я, но при этом сам выбираю, в какой мере принимать и выполнять данный совет, не снимая с себя ответственности за свою жизнь. На самом деле, любой приходской священник может быть таким советчиком, надо только научиться доверять, а не искать старцев по монастырям.

Я некоторым даже говорю: «Почему бы Вам не пригласить Вашего священника вместе с его матушкой домой на семейный ужин познакомиться?» И обычный батюшка, видя семью внутри, сможет как-то помогать, я думаю.

Кроме того, есть сейчас Интернет. Батюшка-онлайн (http://batyushka-online.ru/ ), например. Есть, на мой взгляд, прекрасный сайт священника Павла Гумерова (http://pavel-gumerov.ru/), где священник делится своим опытом. Можно начать с этого, потом подобрать что-то еще — копить такую духовную пищу.

Из своего опыта, опыта мирянина и опыта монаха, можете рассказать, чем отличается радость монашествующих от радости мирян?

Не вижу смысла противопоставлять монахов, священников и мирян. По-гречески мирянин — «лаик», воцерковленный христианин. А духовные законы для всех христиан одинаковы, независимо от чина.

Но вообще, на практике я пришел к выводу, что некоторым выгодно быть нерадостными и несчастными. Ведь тогда можно себя пожалеть, поплакаться кому-то («ах, зачем меня мать родила»), обвинять других — и снять с себя всякую ответственность за свою жизнь. Есть лица, которые упиваются своими обидами, своими страданиями. Это человеческими усилиями практически неисцелимо.

Часто мы видим Вас, батюшка, радостным. В чем Вы находите источник радости для себя?

Мне трудно себя оценивать. Может быть, я лучше понимаю невротическую подоплеку многих так называемых проблем и стараюсь над собой работать. Учусь взрослеть, брать за свою жизнь ответственность на себя, а не перекладывать на кого-то....

Во мне самом много лет жило саможаление. Но в какой-то момент стало душно от него. Мне захотелось выбраться. Я над этим работал. Конечно, у меня были учителя. Кроме моего духовника, была работа и в психотерапевтических группах. Что-то дало изучение соответствующей литературы. Появился навык отслеживания состояния души, чувств. Есть и другие факторы, которые помогают… Но я могу быть и злым, и жестким тоже (смеется).

Вы как-то говорили, что дневник пишете. То есть Вы сами работаете по какой-то программе?

Мне запомнились слова преподобного аввы Дорофея, что в то время (VI век), когда даже не было современной бумаги и ручек, каждый из братии при поясе носил с собой книжицу, в которой записывал свои помыслы и открывал их затем старцу. То есть то, что сейчас в психологии встречаем — самоанализ, дневник чувств — все это давно было в монастырях, оказывается, только на более высоком уровне. И я понимаю необходимость этого.

Второй момент. В свое время в семинарии я получил много полезного и важного. Но есть вопросы, которые, в ту пору, по крайней мере, там не озвучивались (сейчас — не знаю). Это касается работы с людьми, в первую очередь.

Как работать с алкоголиками? Как отличить человека, который в унынии, от человека, который в депрессии? Когда человеку нужна помощь психиатра, а не священника? Что стоит за обращениями по поводу «снятия порчи — потому что ребенок болеет»? Также и по исповеди много вопросов. Например, приезжает как-то женщина из Москвы: «Я живу в гражданском браке и не хочу ничего менять». Могу ли я допустить ее до Причастия, что мне делать? Как не повредить ей и себе? Или в чем смысл освящения автомобиля? Ведь, наверное, важно не просто освятить, надо хоть что-то и о вере донести, использовать хоть какую-то возможность.

Подобных вопросов много. Я понял, став священником, что у меня большая лакуна, информационная пустота. Поэтому с 2013 года и стал вести дневник, где записывал, что получилось (и как получилось) или не получилось; ситуации жизненные, встречи; что я прочувствовал, как это отражалось на мне. Старался, скажем так, внимать себе. А также — как результаты моих действий сказывались на людях, ведь многие потом повторно приезжают и делятся. В результате и стал вырисовываться какой-то опыт, в том числе опыт работы над эмоциями и чувствами. Почему это важно? Если я не буду слышать себя, своего внутреннего состояния, то как смогу открываться духовнику? И, тем более, слышать других?

А бывает ли радости много?

Не могу говорить за кого-то. И не могу ответить полностью, потому что радость может оказаться банальной эйфорией от восторга, от приятного известия. 

Когда я вижу в себе резкие эмоциональные всплески вниз или вверх, то в это время стараюсь ничего не предпринимать и в поступках, и в разговорах с людьми, пока все не остынет. Уединяюсь где-то или молюсь.

Эйфория — всего лишь эйфория, не более того. А подлинная и устойчивая радость — тихая, не бурная. Это не выброс большой дозы дофамина или других гормонов в мозгу. Так и в семье: подлинная любовь между супругами тихая и спокойная, а не проявляющаяся бурными эмоциями.

 

Может ли радость принести вред? Например, человек настолько пресытился радостью, что теряет ее, словно у него какая-то аллергия на радость?

Это тогда больше на наркотик какой-то похоже, если человек пресыщается. И что значит «радость»? Например, вор тоже радуется, когда много украл. Но назовем ли мы его состояние подлинной радостью? Скорее, эйфорией от удовлетворенной страсти к наживе и удовольствием от выброса адреналина.

Если радость подлинная, пусть даже радость человеческая, которую Господь, например, благословил в Кане Галилейской, она будет тихая, спокойная, скромная. Это будет чувство, а не эмоция. А это разные вещи. Поясню. Например, если у меня будет чувство тревожности, но я услышу анекдот или веселую историю, то на какой-то момент у меня возникнет веселость, хотя в целом я остаюсь тревожен. И наоборот: я могу быть веселым, радостным, счастливым, но при этом способен кому-то сопереживать и погрустить. То есть чувство — это что-то более устойчивое и долгосрочное, а эмоции изменяются быстрее.

Стремящимся к внимательной духовной жизни, думаю, стоит научиться разбираться в этих отличиях, чтобы понимать, что внутри их происходит. Вот у меня сейчас температура, ломота в суставах, но от того, что я общаюсь, меня слушают, мне становится приятно. А когда уйду — наверняка с новой силой почувствую болезненность.

Как Вы думаете, что христианину должно приносить радость?

Трудно отвечать за кого-то. Но можно обратить внимание на следующее. Первое чудо, совершенное Христом, — благословение Божие человеческой радости в Кане Галилейской. А какое чудо было последним при жизни Христа? Распятие, Голгофа. Бог, на Кресте распятый, — это величайшее чудо!

Наша беда, что подчас мы пытаемся сделать все, лишь бы только не страдать, лишь бы только было хорошо. Или, наоборот, только страдать — с запретом на любую радость. А надо уметь принимать все, что Господь пошлет.

Допускаете ли Вы искусственное внедрение в организм человека дополнительной радости? Таблетка такая, которая будет давать тебе мир и спокойствие?

В фильме «Спортлото 82», помнится из детства, был такой диалог:

— Эти ягоды есть можно?

— Можно. Но отравишься....

Так и здесь: можно. Но к чему это приведет? Подумайте о последствиях. А какие последствия могут быть? Привыкание. Почему у алкоголиков формируется так называемый синдром отмены? Они вечером попьянствовали, получили выброс большой дозы гормона удовольствия, были радостные и веселые. Но потом организм не может вырабатывать этот гормон, его содержание резко падает, и человек чувствует себя плохо, у него депрессия. Он снова должен принять дозу спиртного, чтобы повысить содержание в мозгу этого гормона и тем самым поправить свое настроение. Так начинается запой. И, в конечном итоге, приходится пить не для получения удовольствия, а чтобы от глубокого «минуса» прийти хоть ближе к «нулю» самочувствия. А затем — уже и не к «нулю», а к меньшему «минусу». И с каждым приемом алкоголя этот «минус» все больше. Доходит до того, что и пить уже не могут (организм не принимает алкоголь), но и не пить тоже не могут… Вот такая расплата. Наркологи, конечно, улыбнутся такому описанию, но, думаю, оно понятно для читателя, не изучавшего природу алкоголизма. Да, бывает какая-то депрессия из-за нарушения биохимии мозга, и тогда нужны помощь врачей-специалистов, лекарства. Но постоянно искусственно поднимать себе настроение — я не рискую точно.

Беседовали иеромонах Евстафий (Халиманков) и иерей Геннадий Белых

19.05.2017