На ладони Любви

Будьте теплом и светом для окружающих;

старайтесь сперва согревать собою семью,

трудитесь над этим, а потом эти труды вас так завлекут,

что для вас уже узок будет круг семьи,

и эти теплые лучи со временем будут захватывать

все новых и новых людей, и круг, освещаемый вами,

будет постепенно все увеличиваться и увеличиваться…

Святой праведный Алексий Московский (Мечев)

Жизнь, конечно, удивительная штука. А вера еще более удивительна. Отчетливо ощущаешь, как потихоньку выбираешься из западни, мчащей тебя по кругу жизни бездумно, по инерции. Хотя, конечно, тебе-то казалось, что все это время ты кружился весьма осознанно и вроде даже шел к какой-то цели. Но вот в сердце постучали. Ты откликнулся. И только теперь начинаешь понимать, что мчался, торопился, суетился и всего лишь существовал. А главное ― ничему не учился, потому что «Я» было самым главным учителем и мерилом всего и вся. Огляделся, ужаснулся, встряхнулся и только теперь по-настоящему начал движение. И тогда фоном твоей жизни начинает служить не гипертрофированное коронованное «Я», а диалог с Богом, а значит, с Любовью. Только с этого момента и начинается подлинное учение. Самый главный университет ― Спасения, в котором твоя задача ― быть внимательным, чутким, честным. А все для того, чтобы сдать самый важный экзамен ― научиться любить.

Каждый из нас может вспомнить и рассказать множество таких уроков ― диалогов Любви: в случайном разговоре, в прочитанных строках, в молитве, в житейских ситуациях. И если ты открыт Свету ― обязательно услышишь и найдешь ответы, с благодарностью их примешь, несмотря на то, что такие уроки частенько сопровождаются хорошими оплеухами. Такие сложные и долгие разговоры «по душам» могут длиться годами, пока мы, наконец, не поймем, чему же все-таки нас хотели научить. Такие вот мы двоечники.

И моей скромной персоне моментально приходит на ум один из таких уроков-поучений. Тема урока: «О невзрачности». Если вам все еще интересно ― с радостью делюсь.

От постоянного общения с творческой интеллигенцией (ох, как же я не люблю это слово, но все ж таки придется его употребить, дабы лучшим образом охарактеризовать людей, меня окружающих) у меня сложилось устойчивое стереотипное мнение, что даже в большой компании творческого человека «выцепить» довольно легко: он оживленно общается, поражает знаниями, удивляет остроумием, привлекает своей неординарной внешностью и манерой одеваться. Образ, конечно, слегка гиперболизирован, но зато понятно, к чему я.

Все это, безусловно, так. Но не единожды мне приходилось убеждаться в обратном: когда на первый взгляд абсолютно невзрачный (простите за это не очень поэтичное слово), очень скромный и простой человек в ходе ненавязчивого и теплого разговора открывался как многогранная и глубокая личность, в которой действует притягивающая окружающих сила. Сила Духа, конечно. Тихие и кроткие, они оказывались профессионалами своего дела, умными и невероятно образованными людьми, начитанными и интересными. А главное, они служили: через свою профессию, какие-то проекты, идеи и многочисленные начинания. Да взять хотя бы нашу Ирину ― скромную, немного застенчивую, но именно поэтому невероятно очаровательную, ― которая оказалась прорабом строящегося храма в честь святого Иоанна Шанхайского. Прорабом!

Таких примеров мне хватит на несколько десятков листов печатного текста. Но сегодня я хочу вспомнить всего один. Святой ХХ века, память которого Православная Церковь совершает 22 июня (9 июня по старому стилю), ― праведный Алексий Мечев.

Обыкновенный, малозаметный храм… Священник, внешне не представляющий ничего особенного, а уж тем более грандиозного или великого: невысокого роста, с простым, но очень добрым лицом, кроткий и скромный. В жизни отца Алексия не было громких миссионерских поездок, изданных книг с проповедями, не было и выдающегося богословия. Но при этом ― подлинная святость, духовная полнота и человековедение, когда батюшка, показав ладошку, говорил своим духовным детям: «Все вы у меня вот где». А Оптинские старцы Нектарий и Анатолий отправляли приезжавших к ним москвичей обратно в столицу со словами: «Зачем вы к нам ездите, ведь у вас есть отец Алексий».

В 1902 году умерла любимая супруга отца Алексия ― матушка Анна Петровна, оставив четверых детей на руках бедного московского священника. И вот он ― подвиг принятия потери близкого друга, верного спутника. Восемь лет отец Алексий ежедневно служил литургию практически в пустом храме (неподалеку высились большие, уже получившие известность московские храмы). Восемь лет ежедневно звонили колокола, но храм оставался пустым. Восемь лет надежды и терпения…

А все дело в любви. В любви, к которой души человеческие жадно стремятся и без которой становятся по-настоящему мертвыми. В любви, которая единственно и делает нас подлинными учениками Христа. Иначе все ― фальшь, формальность, пустота. Любовь, которая в пред- и послереволюционные годы, среди голодовки, всеобщего помешательства и не имеющего масштабов горя, все покрывала, исцеляла и принимала каждого как родного. Отцу Алексию было абсолютно не важно, кто перед ним ― католик, коммунист, заблудший алкоголик или просто потерявшийся в этой жизни человек. Он успокаивал и отогревал каждого и, конечно же, учил любить: «Будьте теплом и светом…»

Именно ради любви отец Алексий мог довольно легко изменить ход службы. Нет, это не самовольное отступничество от Устава Церкви. Отнюдь. Просто ни одна просьба не была для него в тягость. Если кто-то оплакивал ушедшую родную душу ― он незамедлительно служил молебен. Если кто-то просил вынуть частицу за больного уже после проскомидии ― он тут же, во время службы, вынимал ее. Если вдруг кто-то опаздывал на исповедь ― отец Алексий продолжал ее до начала Причастия. Он утешал, потому что любил.

И сын его, священномученик Сергий Мечев, продолжил дело отца. «Чувствуете ли вы, мои милые, как устремляется душа моя к каждому из вас? С вами соединил меня Господь. Вы ― мое дыхание, вы ― моя жизнь, вы ― мое радование. Вы не заслоняете мне Господа, а показуете, вы не отдаляете Его, а приближаете. Через вас познал я Господа, в вас Он открылся мне; с вами и от вас возносил я молитву Ему». Пастырское служение его венчалось мученичеством. Он был расстрелян в Рождественский сочельник, 6 января 1942 года.

Отец и сын. Любовь их настолько зримая, почти осязаемая, действует и сейчас. Мы ведь знаем об этом. И тепло, приносимое в наши души общением со святыми, свидетельствует об этой Любви. Неисчерпаемой, безграничной, подлинной. Божией Любви.

22.06.2017