Аскеза — главное постное блюдо

Две недели Великого поста позади. Канон Андрея Критского — серьезнейший текст, настраивающий на осмысленное покаяние, — прочитан. Что дальше? Архитектура поста подсказывает: наступает время внутреннего делания, время духовных упражнений. Перед каждым человеком стоит непростая задача: вырастить себя из плотского человека в человека духовного. Великий пост — время, когда мы усердно, спотыкаясь и набивая шишки, начинаем себя воспитывать (прекрасно, если в таком серьезном делании шефство над нами берет опытный духовный отец). Всецело, отважно и решительно последовать за Христом, стать подлинным христианином — стойкой боевой единицей Христова воинства, а по совместительству Его другом и учеником — невозможно путем отстраненного созерцания. Здесь потребуются активные усилия, предполагающий недюжинное терпение и внимание ежедневный кропотливый труд. То есть путь аскезы. С греческого это пугающее слово так и переводится — «упражнение». Так в чем же следует упражняться каждому христианину? С чего начинать борьбу со страстями и как не сломать себе шею, становясь духовным атлетом, — обо всем этом мы поговорили с клириком Свято-Елисаветинского монастыря протоиереем Дмитрием Басалыго.

— Мне кажется, обсуждая борьбу с конкретными страстями, мы все-таки начинаем с конца. Какова в принципе цель аскезы? Вот с какого вопроса следует начать. Ведь целеполагание во многом определяет и результат. Сегодня популярным и широко распространенным становится понимание аскетического делания как пути индивидуального совершенства: «я должен стать чище, индивидуально совершеннее»; «я должен приобрести какие-то индивидуальные высокие моральные и нравственные качества». Но такое восприятие борьбы со страстями часто приводит к обратному результату: к эгоизму, эгоцентризму, самомнению, тщеславию и в конечном итоге — гордыне.

Поэтому, прежде чем становиться на путь аскезы, каждому необходимо подумать: а в чем вообще главный смысл моей жизни? У христиан должен быть очень четкий и осознанный ответ. Смысл и цель христианской жизни — Царствие Божие. А как его можно описать? Царствие Божие — не собрание совершенных, чистых индивидуумов, а Царство Любви, то есть полной самоотдачи и открытости Богу и другому человеку. Царство Божие — это единство жизни. Оно — состояние будущего века, которое апостол Павел выразил словами: ...да будет Бог все во всем (1 Кор. 15: 28). Поэтому Господь и говорил, что все заповеди заключены в двух, заповедающих любовь к Богу и любовь к ближнему. Конечно, «любовь» не в каком-то сентиментальном и чувственном понимании, а любовь как самоотдача, как забвение себя и открытость другим. И из такого понимания Царства Божия должна выстраиваться наша духовная жизнь.

Если смыслом своей жизни я полагаю Царство Божие, тогда передо мною возникает следующий вопрос: что меня разделяет с Богом и другими людьми? В чем я должен измениться? От чего я должен избавиться, чтобы открыться Богу и другому человеку? Что мне мешает войти в полноту общения и единства с ними?

Царствие Божие — не просто цель и смысл христианской жизни, но и ее содержание. С одной стороны, конечно же, мы еще ожидаем Христа «паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца». Но, с другой стороны, Церковь благовествует Царствие Божие как приблизившееся: С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4: 17); Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 21), то есть «посреди вас», как следует из контекста этого евангельского отрывка. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9: 1). Но не приходит Царствие Божие приметным образом (Ср.: Лк. 17: 20). Пока — да! Вся полнота его раскроется во второе пришествие Христово и всеобщее воскресение. Но Царствие Божие уже здесь и сейчас посреди нас: ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18: 20), — говорит Господь. Нам уже дано его предвкушать, им жить, в него входить. В этот новый способ бытия, новый способ жизни, который называется «Церковь», мы вступаем через веру и таинства — Крещение и Миропомазание. Каждый раз на Божественной литургии Церковь переживает еще только грядущие для мира события, предвкушает Царствие Божие, пришедшее в силе, и уже живет жизнью будущего века. Соединяясь со Христом Воскресшим в таинстве Причастия, мы имеем общение и единство с Богом, и в Нем — со всеми живыми и усопшими. Мы уже участвуем в конечном замысле Божием о мире...

Так что же мне мешает открыться этому дару? Что во мне не дает раскрыться ему? С чем я должен непримиримо бороться, чтобы стать созвучным жизни вечной? Вот вопросы, предваряющие любую христианскую аскезу.

Если подвести итог сказанному, аскеза — не какое-то мое самосовершенствование ради самосовершенства, не борьба за чистоту ради чистоты, а путь к моему единству с Богом и другими людьми.

Исходя из такого понимания, каждый из нас Великим постом да задаст себе главный вопрос: что нарушает мое общение с Богом и ближними, не дает мне открыться и жить полной жизнью? Сам по себе пост не представляет никакой ценности. Пост — лишь средство, которое Церковь (а у нее почти двухтысячелетний опыт) предлагает каждому христианину, благодаря чему он действительно может перерасти себя, избавиться от закона греха и смерти — эгоизма и эгоцентризма. Митрополит Антоний Сурожский говорил об этом просто: Царство Божие — Царство Любви. Любовь есть самоотдача. Так вот для того, чтобы себя отдавать, нужно себе принадлежать. Если страсти владеют нами, то мы себе не принадлежим! Мы не в состоянии любить по-настоящему! А все остальное — уже детали.

Опыт Церкви в борьбе с конкретными страстями многообразен. Каждый человек уникален и идет своим путем. Здесь какого-то общего универсального средства нет. Путем проб и ошибок (но, повторюсь, непримиримо!) мы должны бороться с выстроенными нами же стенами, которые разделяют нас с Богом и людьми, не дают нам стать гражданами Неба.

Часто я слышу фразу: нужно быть честным перед самим собой и перед Богом. Где провести правильную грань? Например, человеку лень молиться, тяжело заставить себя читать утренние и вечерние правила. Ему проще перекреститься, прочитать «Отче наш», сказать «Господи, помилуй» и лечь спать. Это честно? Или мы просто поддаемся своей лени, не оставляем места для подвига? А как же тогда преодоление себя?

Стать честными — это первое, что должно произойти, если мы действительно ищем подлинных отношений с Богом. Об этом часто любил говорить уже упомянутый мною митрополит Антоний. Ведь даже простые человеческие отношения, например, любовь и дружба, могут строиться только на честности. Отношения наши с людьми всегда в динамике. Или мы возрастаем в любви и дружбе, или умаляемся. Когда отношения приобретают формальный характер, то сходят на нет, переходят в разряд «мирного сосуществования» в лучшем случае. Точно так же и с Богом.

Самый распространенный вид обмана — это самообман. Ты должен научиться быть честным с собой и только на основании внутренней честности строить свои отношения с Богом. Для этого нужно оставлять место и молитве своими словами. Возьмем пример, когда человеку лень молиться. Стань перед Господом и скажи: «Господи, вот, представляешь, мне попросту лень с Тобой общаться. Да, Ты пришел ради меня, пострадал ради меня, умер ради меня, воскрес ради меня — все ради меня, а мне попросту лень два слова от сердца Тебе сказать. Господи, мне стыдно!» Вот так можно потихонечку прийти к честным и зрелым отношениям с Богом.

Есть люди, которые очень вдохновенно посещают службы, внимательно, с трепетом и благоговением, участвуют в богослужениях. Некоторые же выгорают. Многие мои знакомые говорят о том, что во время молитвы тяжело сосредоточиться, сердце не отзывается. Почему возникают такие разные реакции? Если вдруг на службе все стало скучным, монотонным — нужно ли как-то бороться со своим духовным самочувствием или спокойно его принимать?

Я думаю, здесь важно не Бога видеть ответственным за такое свое состояние. Не мерою дает Бог Духа (Ин. 3: 34). Господь рядом! Как опять же говорил владыка Антоний, Бог жить за нас не может... Он умер за нас. А вот жить за нас Он не может. Господь 40 дней постился перед выходом на проповедь. Ответ за мною. Здесь опять-таки вопрос честности отношений с Богом. Вот и повод плакать. Я говорю не о мокрых от слез носовых платках, а о глубоком внутреннем плаче: «Господи, Твоя любовь безмерна, а я на это мертв и холоден. Так, что-то отчасти...» Конечно, у каждого все очень индивидуально. Нужно учиться находить в себе какую-то струну, тронув которую мы могли бы прийти в себя. Важно, чтобы у нас была живая молитва, было живое общение и понимание того, для чего мы идем путем аскезы. Тогда и пост воспринимается как духовное путешествие к празднику Пасхи.

Вот смотришь на такого «горящего», искренне верующего, доверяющего Богу человека — и просыпается в тебе чувство духовной зависти и ревности. Эти чувства могут проявляться и по отношению к духовному отцу, когда одна сестра, к примеру, ревнует и завидует, что духовник уделяет другой сестре, как ей кажется, больше времени и внимания. Как побороть в себе эти чувства?

По-моему, такое состояние никак нельзя назвать «духовной» ревностью. Это просто ревность. Обычная (смеется). И зависть тоже самая обычная, которая действительно бывает к хорошему, чего, как нам иногда кажется, в нас нет. В чем низость этого состояния? По сути, любая зависть говорит Богу: «Ты меня обделил!» В состоянии любви к Богу человек говорит: «Господи, благодарю Тебя, что я так богат! Ты меня так одарил умом, талантами, способностями, возможностью в своей жизни реализовать, раскрыть все это. Я не имею ничего своего, начиная с того, что сама жизнь — Твой дар, и заканчивая всеми теми, кто меня окружает: родными, близкими, друзьями. Абсолютно все — Божий дар». Подлинно верующий человек всегда воспринимает свою жизнь как дар Божий. А человек, замкнутый на себе, видит то, чего у него нет. И это — внутреннее состояние вечной претензии к Богу, состояние мрака и тьмы. От зависти надо просто бежать! Если я могу в себе такое чувство иметь и им жить — простите, я еще не знаю Бога!

А если ловишь себя на зависти? Вот она неожиданно просыпается внутри, и, хотя крайне тебе неприятна, прогнать ее никак не получается…

Конечно, есть у нас «друзья», помыслы предлагаются нам постоянно. Здесь вопрос в другом: насколько мы на подобные чувства способны откликнуться? Именно отклик говорит о нашем внутреннем состоянии. Когда ревность или зависть нежданно-негаданно пронзают — вспомните, от кого они. Бесовщина мне предлагает: «А давай-ка похулим Бога. Поплачем о том, чего у нас нет. Пожалеем себя». Боритесь с такими чувствами благодарностью! Вспомните о том, как много всего на самом деле вам даровано. Сколько вокруг по-настоящему обездоленных людей! Нам в монастыре далеко ходить не надо в буквальном смысле: рядом — психиатрическая больница, два интерната для инвалидов первой группы. В храме мы постоянно встречаемся с таким горем и страданием, что наши беды... О них даже и говорить становится как-то неловко. А к чему-то относиться с завистью — просто низко. Низко по отношению к Богу. С другой стороны, если я соглашаюсь так мыслить, я сам себя делаю удивительно мелким. Всегда нужно бороться за себя, за образ Божий в себе.

Получается, совсем нет универсальных советов в борьбе со страстями?

Есть! Войди в полноту жизни Церкви! Если ты причащаешься раз в полгода — говорить обо всем остальном пока попросту бессмысленно. Все имеет своим завершением и исполнением таинство Евхаристии, литургию, в которой мы становимся живыми членами Тела Христова. Мы можем спасаться только во Христе, в Его Теле — Церкви.

Пробуйте все, что есть в церковном опыте. Нужно подобрать «в коня корм»: кого-то настраивает на борьбу чтение Евангелия, кого-то — жития святых, поучения святых отцов, Псалтирь, Иисусова молитва, богомыслие. Ищите то, что делает ваши личные отношения с Богом живыми.

Нужно хорошо понимать (и святые отцы это хорошо понимали): нельзя на человека налагать бремена неудобоносимые (Мф. 23: 4), требовать сверхмеры. Нужно найти золотую середину, чтобы жизнь твоя не была сплошной расслабленностью, но, с другой стороны, чтобы ты не надорвался. Очень часто нас бросает в крайности: мы прозябаем в какой-то лености, праздности духовной, а потом бросаемся в омут с головой и пытаемся с ходу исполнить монастырский устав. И на второй неделе все заканчивается. А когда срываемся — опускаем руки, впадаем в уныние и вообще ничего не делаем. Очень важно каждому для себя найти свою меру. Великий пост — пост аскетический. Его цель — постепенная внутренняя перемена в нас, оборот от себя любимого к Богу и ближнему.

Беседовала Мария Котова

13.03.2017