Они были предаваемы, подвергались мучениям, их, священников, изгоняли из храмов и собственных домов, объявляли преступниками и предателями, против них свидетельствовали, их уничтожали, гноили в тюрьмах и лагерях, стирали даже память о них. Но они молились за свой народ, вели паству ко Христу и сами шли за Ним. 23 новомученика Минской епархии Белорусской Православной Церкви, пострадавшие за Христа. Еще недавно с трудом можно было отыскать людей, способных о них рассказать. А сегодня о них написаны книги, им составлены молитвы, в православных храмах появляются их иконы. Иконы святых новомучеников Минской епархии, чья память совершается 28 октября в православной Беларуси, а также в день Собора Белорусских святых в Неделю 3-ю по Пятидесятнице. В 1999 году Деянием Святого Синода Белорусской Православной Церкви в Свято-Духовом кафедральном соборе Минска все они были канонизированы в лике местночтимых святых. В то декабрьское воскресенье в соборе было много народа, среди молящихся стояли родные и знакомые прославляемых исповедников. Чин канонизации совершил Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, Патриарший Экзарх всея Беларуси, в сослужении архиереев Белорусского Экзархата.
С первых веков существования Святой Православной Церкви появлялись люди, которые шли за Христом не только на словах или в делах, но и до самой смерти. В ХХ столетии христиане уподобились первым последователям Спасителя. Число новомучеников, пострадавших от неоязычников, знает только Господь. Клирик Минской епархии протоиерей Феодор Кривонос свою жизнь посвятил тому, чтобы выхватить из забвения их имена и судьбы. По крупицам собирал он в архивах сведения о претерпевших гонения, составил «Синодик за веру и Церковь Христову пострадавших в Минской епархии», включающий 330 имен клириков и мирян центральной части Беларуси. Возможно, придет время, когда будут канонизированы и другие подвижники из этого списка. А сегодня остановимся на судьбах 23 новомучеников.
Гонения на христиан в Беларуси начались сразу после революции 1917 года. Православная империя рухнула, все ее ценности — поруганы, и новым, советским властям не казалось постыдным разграбление храмов, «изъятие» церковных ценностей, попрание святынь. Минская епархия оказалась еще и в прифронтовой полосе Первой мировой войны, а где война — там анархия, произвол, мародерство, безнаказанность… Но это было только начало катастрофы — огромных потерь и жестоких репрессий. Казалось, на Церковь обрушились все силы зла. Одна беда сменяла другую. Испытанием стали борьба с обновленчеством, вынужденное признание Белорусской Церкви автокефальной, разделение страны на Западную и Восточную Беларусь в 1921 году, коллективизация, голод, выискивание «врагов народа» во всех слоях и сословиях общества. Ломались судьбы, летели головы, Православная Церковь, самая многочисленная конфессия Беларуси, с точки зрения большевистских властей, подлежала уничтожению. Как иначе одержать идеологическую победу Советов среди народа? Но Церковь — это люди, по большей части сильные, неординарные, не способные идти на компромисс. Поэтому власти избрали кровавый путь насаждения своей неоязыческой идеологии: аресты, каторгу, расстрелы для священства и преданных вере мирян. Большевистские лидеры, крупные и мелкие, были уверены, что придет время, когда Церковь со своей паствой прекратит существование хотя бы из страха. Однако судьбы репрессированных священников только укрепляли веру христиан — как судьбы новомучеников Минской епархии.
С первых дней революции Церковь была отделена от государства, а священство фактически поставлено вне закона. Бесправие служителей Церкви сегодня трудно себе представить. Они были лишены избирательных прав, не получали продовольственных карточек, не имели права пользоваться землей, были ограничены в служении. На церковные требы и богослужения постоянно вводились запреты. Своих пастырей поддерживали прихожане, делились последним.
Семьи священников страдали от дискриминации. Дочь священномученика Владимира Пастернацкого Елена Владимировна рассказывала отцу Феодору, как в 1930-е годы «семья жила только тем, что кого-то забрали и папу должны забрать», как в школе учительница ее «ставила перед классом, увещевала: "Откажись от отца, он — враг народа!"». Девочка плакала, но молчала и верила, что «папа вернется». Прот. Владимир Пастернацкий, настоятель Спасо-Вознесенской церкви м. Копыль, был арестован дважды: первый раз в 1936 году за нежелание отречься от сана священника, второй — в 1937-м. В 1938 году он был расстрелян. Когда его дочь плакала перед классом, не желая отказаться от отца, его уже не было в живых.
А вот еще одна судьба. Протоиерея Владимира Хираско, настоятеля церкви иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» г. Минска, несколько раз арестовывали, подвергали пыткам и мучениям. Последний раз он вышел из заключения полуслепым. Здоровье было окончательно подорвано, батюшка умер в 1932 году.
Непросто было духовенству, переживая нужду и презрение, остаться преданным своему пастырскому долгу, не отказаться от сана, облегчив этим жизнь себе и семье. Непросто было видеть, как рушат прекрасные храмы, построенные на народные пожертвования, сбивают с них кресты и колокола, ломают иконостасы, оскверняют мощи...
Газета «Рабочий» за 19 января 1930 года писала о том, как проходил антирелигиозный митинг в день Крещения Господня: «Костер пылал в кругу, яркие ленты пламени взвивались в темноте. Горели иконы. Группа демонстрантов принесла небольшой гроб, "чинно" уложила в него десяток икон, навсегда изгнанных из рабочих квартир, и подожгла. Костер горел посреди площади Свободы... Там, где долгие годы лживая поповщина плела свои сети, мы откроем клуб, мы заставим заговорить радио, прикусим языки колоколам и тяжелую медь их отдадим на нужды индустрии».
Отец Василий Измайлов
Разгул бесчинств напоминал узаконенный разбой. В том же 1930 году в разные дни и в разных местах были убиты трое священников, служащих в Минской епархии. Прот. Василий Измайлов, настоятель Свято-Воскресенской церкви Борисова, был арестован в 1927 году за сопротивление обновленцам, которые намеревались захватить храм, где он служил. Далеко от родины, в Соловецком лагере особого назначения, он принял мученическую смерть. Вскоре после ареста был расстрелян иерей Петр Грудинский, настоятель Свято-Николаевской церкви с. Тимковичи Копыльского района. До революции он был депутатом 2-й Государственной думы от крестьян, в 1920-е годы, невзирая на гонения на Церковь, принял сан священника. Неподалеку, в с. Телядовичи Копыльского района, служил настоятелем Свято-Троицкой церкви иерей Валериан Новицкий, он горячо выступал против создания в колхозах антирелигиозных кружков, за что был лишен жизни в застенках НКВД.
Отец Петр Грудинский
С 1929 года масштабы репрессий Беларуси можно сравнить со стихийным бедствием. Началась массовая коллективизация, гонения на верующих усилились, из всех храмов Минской епархии были изъяты церковно-приходские архивы, найти которые не удается до сих пор.
В годы коллективизации духовенство переживало те же лишения, что и весь верующий народ. Сотни священников и тысячи мирян по этапу отправляли за пределы Беларуси, ссылали в концлагеря, лишали жизни. Образ существования сельского батюшки был связан с крестьянским укладом, и если в деревне не оставалось места для крестьянина, то для священника — тем более.
Весной 1933 года православную Беларусь потрясла волна арестов архиереев. Православная весна — это Великий пост, Страстная седмица и Пасха. В том году путем Страстной седмицы пошли видные православные иерархи: были лишены свободы епископ Слуцкий Николай (Шеметилло) и епископ Могилевский Феодосий (Ващинский); попали под арест и обновленческий архиепископ Досифей (Степанов), служивший в Могилеве, и самочинный архиепископ Михаил (Постников) из Витебска, который принес покаяние во время войны, и лжеепископ Савватий (Зосимович). Арестовав видных церковных деятелей, власти пресекли попытку архиереев к сближению, преодолению раскола и объединению церковных течений. В любом объединении и сближении церковнослужителей Советы видели создание контрреволюционной организации, приравнивая к политическому преступлению. Так печально закончился раскол в Церкви.
Эти аресты стали началом «первой безбожной пятилетки». Была создана общественная организация «Союз воинственных безбожников». Оголтелый союз планировал в ближайшие 5 лет закрыть на территории Советской Беларуси все до единой православные церкви…
За архиереями бросили в тюрьмы многочисленных клириков и мирян. На Слуцкой земле почти всех священников, бывших в хороших отношениях с епископом Николаем (Шеметилло), обвинили в политических преступлениях и арестовали. Сам епископ погиб вскоре после ареста.
Отец Сергий Родаковский с матушкой Ксенией
Той же весной в Минске были схвачены священнослужители и прихожане Свято-Николаевской церкви, находившейся в районе Козыревского кладбища. Тюрьмы были переполнены, для отправки заключенных в лагеря требовались транспорт, хоть и скудное, но питание, сопровождение конвоя. Поэтому арестованных в 1933 году всё чаще расстреливали без суда и следствия. Протоиерея Сергия Родаковского, настоятеля церкви Святой Живоначальной Троицы с. Таль Любанского района, арестовывали дважды. В 1930 году его отправили на лесоповал. Вернувшись, батюшка продолжал служить, собирая полные храмы. Именно по причине многолюдных богослужений его приговорили к расстрелу в 1933 году. С ним был убит староста церкви Алексей Муравейко. Протоиерей Георгий Перепечин служил в Пуховичах, вместе с ним расстреляли девяносто девять человек! Тогда же за мужество, проявленное на допросах, расстреляли настоятеля церкви Покрова Божией Матери с. Кривоносы Стародорожского района священника Иоанна Вечерко. Иерей Владимир Хрищанович, настоятель церкви Преображения Господня с. Языль Стародорожского района, призывал верующих не оставлять храм, верить в Господа, часто совершал богослужения, за что был приговорен к высшей мере наказания. Иерея Владимира Талюша, настоятеля Свято-Георгиевской церкви с. Залужье Стародорожского района, за попытку сбора средств для уплаты церковного налога приговорили к 10 годам заключения в концлагере. Находясь там, он погиб.
К 1933 году в закрытых храмах Минской епархии хранили зерно, держали лошадей, устраивали клубы. Однако, несмотря на страшные гонения, десятки церквей всё еще оставались открытыми. Увы, это не могло не привлекать внимания воинствующих безбожников. И в 1935 году общество потрясла новая волна репрессий. Поводом для ареста или расправы могла стать любая надуманная причина, так же как и поводом для узаконенного убийства.
Икона сщмч. Михаила Новицкого
Протоиерей Михаил Новицкий, настоятель Свято-Петро-Павловской церкви м. Узда и благочинный, в ночь накануне Великой Субботы был избит неизвестным, требовавшим церковных ценностей. На третий день Пасхи он скончался.
Казалось, более лютых нравов быть не может. Советские гонения христиан давно превзошли древнеримские. Но самые жестокие гонения выпали на 1937 год. Почти никто из священников, арестованных в этом году, не выжил, если выносили приговор о заключении в концлагерь, то сроком не менее 10 лет, а это в тех условиях — пожизненно. Всё чаще выносили приговор о расстреле. Вот имена и короткие сведения о пастырях, положивших свою жизнь от безбожной власти в том страшном году. Протоиерей Димитрий Павский до революции служил настоятелем Минского Свято-Петро-Павловского кафедрального собора. В 1920-е годы окормлял паству в церкви Святаго Духа в Острошицком Городке. Его арестовали в 1931 году, приговорили к 5 годам заключения в лагере. В 1937 году, пройдя ад концлагеря, он вернулся домой, но снова был арестован и затем расстрелян. Протоиерей Александр Шалай, настоятель Свято-Троицкой церкви с. Блонь Пуховичского района, организовал сбор подписей за открытие местной церкви, за что его арестовали и расстреляли в 1937 году. Протоиерея Леонида Бирюковича, настоятеля Свято-Успенской церкви с. Бродец Березинского района, арестовывали трижды: в 1934, 1935 и 1937 годах. Он претерпел мученическую кончину за ходатайство об открытии приходского храма. Протоиерей Иоанн Воронец, настоятель Свято-Георгиевской церкви м. Смиловичи, также был арестован неоднократно. За то, что во время Всесоюзной переписи населения наставлял прихожан не бояться и указывать себя в списках верующими, расстрелян в 1937 году, в день Преображения Господня.
Отец Иоанн Воронец
Служил вторым священником в Свято-Николаевской церкви в Смолевичах о. Димитрий Плышевский — арестован в 1937 году. Настоятельствовал в Свято-Покровской церкви с. Чижевичи, что ныне в черте города Солигорска, протоиерей Иоанн Панкратович, ходил по деревням и объяснял крестьянам, что надо собирать подписи, и, может быть, тогда закрытую церковь откроют… Диакон Николай Васюкович служил в церкви Рождества Пресвятой Богородицы с. Литвяны Узденского района, смело высказывался, обличал власти. Неоднократно арестовывали протоиерея Михаила Плышевского, настоятеля церкви Святого Пророка Ильи с. Шацк Пуховичского района. Все они расстреляны. Протоиерей Порфирий Рубанович, настоятель Спасо-Преображенской церкви м. Заславль, пострадал от доноса. Его арестовали в 1937 году по ложному обвинению и приговорили к 10 годам концлагеря, где через 5 лет он погиб.
Отец Владимир Зубкович
31 января 1938 года по приговору особой тройки НКВД был расстрелян в Минске настоятель смолевичской Николаевской церкви о. Владимир Зубкович, в том числе за то, что тайно крестил детей. Ему было 74 года.
Несмотря на кровавые расправы и черный террор «первой безбожной пятилетки», по данным Всесоюзной переписи населения 1937 года, 2/3 жителей села и 1/3 городских жителей записались верующими. Так что «безбожная пятилетка» целей своих не добилась. А значит, не удалась.
1938 год стал нарицательным. Именно тогда пострадали ученые, писатели, интеллигенция и, конечно, священство. В Борисове прошла череда арестов, была закрыта Свято-Андреевская церковь, ее настоятель о. Иоанн Мацкевич расстрелян, с ним вместе были убиты восемь верующих. Такая кровавая точка была поставлена на существовании прихода. А летом 1939 года, которое выдалось непривычно холодным, закрылась последняя православная церковь Минской епархии. Это был кладбищенский храм в небольшом городке Бобруйске, который тогда входил в пределы Минской епархии.
На два года церковная жизнь остановилась. Казалось, безбожники добились своих целей и возврата не будет. Но затишье было недолгим, исполнились слова Христовы верному апостолу Своему Петру: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16: 18). Гонения закончились не в самый благоприятный момент для страны: наступила Великая Отечественная война. Пути Господни неисповедимы, и Божии храмы открывались руками оккупантов. Какие бы цели они этим ни преследовали, но в первые же дни войны в Восточной Беларуси, в том числе в Минской епархии, возобновились богослужения. Люди несли в храмы самое дорогое, что у них было, крестились тысячами, молодежь наполняла церкви. В Восточной Беларуси было открыто более двухсот храмов.
Писаная икона Собора Белорусских святых работы сестер Свято-Елисаветинского монастыря
Церковная жизнь в Восточной Беларуси начиналась заново. Немецкие оккупационные власти рассчитывали, что разрешение на открытие православных храмов гарантирует им поддержку местного населения. Но они плохо знали народ, который на богослужениях молился за победу.
В Минске, который стал центром церковной жизни, шли службы в Свято-Александро-Невской церкви на Военном кладбище, в Спасо-Преображенской и Свято-Духовой церкви (нынешний Свято-Духов кафедральный собор), Свято-Екатерининском соборе на Немиге, храме Святой Марии Магдалины на Сторожевке, «привокзальной» церкви иконы Казанской Божией Матери. Осенью 1941 года в Минск прибыли архиереи: епископ Брестский Венедикт (Бобковский), епископ Филофей (Нарко) и митрополит Пантелеимон (Рожновский). Владыка Пантелеимон возглавил Православную Церковь в границах генерального округа «Беларусь» и тылового района группы армий «Центр», которые охватывали большую часть исконной Беларуси. Это по его благословению миссионеры архимандрит Серафим (Шахмуть) и священник Григорий Кударенко ездили в конной повозке по городам и весям Восточной Беларуси и открывали храмы. Борисов, Витебск, Орша, Жлобин, Могилев, Гомель, Бобруйск… За три года было открыто огромное количество храмов, восстанавливалась церковно-приходская жизнь. Но раны, нанесенные телу Церкви в предыдущие годы, давали о себе знать. Катастрофически не хватало духовенства, которое планомерно истреблялось в 1920-е и 1930-е годы. И всё же за годы войны церковно-приходская жизнь возродилась, и в Восточной Беларуси после победы остались действующими сотни открытых церквей!
После освобождения Беларуси от фашистских захватчиков епископы сумели выехать за границу, но остались приходские священники. Большевики стали жестоко расправляться с теми священнослужителями, которые организовывали на оккупированной территории церковную жизнь.
В первые же месяцы послевоенного времени снова прокатилась волна массовых арестов. Священников обвиняли в сотрудничестве с оккупационными властями. Безбожная власть не пропустила буквально ни одного храма. Тогда же был арестован миссионер, насельник Свято-Успенского Жировичского монастыря архимандрит Серафим (Шахмуть), который три военных года жил тем, что возрождал православные приходы и возвращал верующим храмы, закрытые большевиками. Именно за это его и забрали в сентябре 1944 года, пытали и допрашивали, обвиняли в том, что он являлся агентом немецкой контрразведки. 7 июля 1945 года Особым совещанием при НКВД СССР отец Серафим был приговорен к 5 годам заключения в концлагере. Предположительно через год его не стало. Верующие молились, а атеисты — писали доносы. Немало батюшек были схвачены и приговорены к огромным срокам из-за доносов и оговоров.
Но всё же репрессии в отношении духовенства в 1944–1951 годах не носили такого катастрофического характера, как до войны, храмы оставались открытыми, и в них свободно ходили верующие.
Отец Матвей Крицук
1950–1951 годы — это время последних известных нам арестов. Тогда был арестован протоиерей Матфей Крицук, он служил настоятелем в Свято-Кресто-Воздвиженском храме с. Большая Лысица Несвижского района. За то, что у него дома при обыске обнаружили книги религиозно-философского содержания, ему дали срок в 25 лет заключения в исправительно-трудовом лагере, где он мученически скончался в 1950 году. Весной 1951 года арестовали целую группу священнослужителей.
Невозможно в небольшой статье назвать все имена пострадавших от репрессий. Но сегодня мы прикоснулись к судьбам тех 23 пастырей, которые были канонизированы в 1999 году и составили Собор новомучеников и исповедников Минской епархии земли Белорусской.
Отец Феодор Кривонос
Гонения на Церковь продолжались и в последующие годы. Работая со «следственными делами» архива Комитета государственной безопасности Республики Беларусь, о. Феодор Кривонос пропускал через сердце и душу жизнь каждого человека, чья «папка» попадала к нему в руки. К сожалению, его поиски, по причине засекречивания, ограничиваются 1951 годом. Пусть слова батюшки, поднявшего имена страдальцев за веру из небытия, завершат этот короткий рассказ о новомучениках Минской епархии: «Пережитое Церковью в годы преследования за веру Христову навсегда останется в нашей памяти. В ней — наша сила, наше упование на будущее. Пройдут годы, десятилетия, но мученичество, запечатленное в жизнях сотен священнослужителей и тысяч мирян Белорусской Православной Церкви, навсегда пребудет с нами. Об этом нельзя, невозможно забыть. Память о пережитом вопиет к будущему. Она освящает собою дальнейшую жизнь Церкви».
27.10.2022
