«Монастырь — моя семья» (часть 2)

Тамаре Самохиной было 8–10 лет, когда она впервые услышала, что жизнь на земле не бесконечна. Она лежала на траве, смотрела в небо и думала: «Как же это может быть? Как можно исчезнуть навсегда?» Небо, облака, солнце и слова, которые не умещались в сознании ребенка… Пройдут годы, и Господь приведет сестру Тамару на послушание в наш монастырь, подарит много удивительных встреч, познакомит с детьми из интерната и наполнит ее жизнь светом Своей любви. Сегодня, вспоминая далекий момент из детства, сестра милосердия лишь задумчиво улыбается, прекрасно понимая, что смерти нет, а земная жизнь — это путь к Богу…

«Глоток настоящей жизни»

— В паломнической поездке по Крыму Промыслом Божиим рядом со мной оказалась сестра из Свято-Елисаветинской обители. От нее я узнала о детском интернате, окормляемом монастырем. На одной из бесед отца Андрея Лемешонка (они тогда еще проходили в Петропавловском соборе) я попросила благословение посещать этих детей.

Первая встреча потрясла меня до глубины души. Я не представляла, что в этом мире существуют такие дети и в таком количестве. Неделю текли слезы, но уже после нескольких посещений я поняла, что общение с ними — глоток настоящей жизни.

Горненский монастырь

— Через нашу обитель Господь чудесным образом приводил меня в святые места и знакомил с удивительными людьми. Мое первое знакомство с Горненским монастырем, который находится в Израиле, произошло через книгу Николая Кокухина «Беседы с Силуаной». Появилось желание хотя бы на несколько часов оказаться там, но до момента, пока оно исполнилось, прошло 5 лет. И вот две недели послушания в Горненском монастыре и встреча с монахиней Силуаной (Свешниковой).

Здесь, в небольшом селении, жили родственники Пресвятой Богородицы — Захария и Елисавета. Здесь они возносили свои горячие молитвы ко Господу о даровании чада. Здесь, в Горняя, родился Предтеча Спасителя. Сюда после Благовещения поспешила со «тщанием» Пресвятая Дева.

Ежегодно 12 апреля совершается празднование этого события, в Горненской обители отмечается престольный праздник. Из Троицкого собора Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в Горняя торжественно переносят икону Благовещения Пресвятой Богородицы и устанавливают на иноческое кресло, вынесенное в центр храма. Там же прикрепляется игуменский жезл. Сестры берут благословение у Божией Матери, а затем у игумении. Такой порядок соблюдается три месяца.

Когда побываешь на Святой Земле, возвращается плоть, душа еще долго остается там.

Прошло меньше года после возвращения, и сестра Фотиния Иеропес, на тот момент руководитель паломнической службы нашего монастыря, предлагает мне поехать на остров Корфу — в монастырь с послушанием. Согласилась я не сразу, строила планы о повторной поездке в Горненский монастырь. Но у Бога Свои планы, которые часто отличаются от наших. В общем, еду на Корфу…

Письмо игумении и монастырь на о. Корфу

— Дивны дела Твои, Господи, и Промысл о спасении каждой души… 8 лет Господь готовил меня к этой поездке, 8 лет хранился листок, попавший ко мне на одной из православных выставок. Это было письмо игумении монастыря святой Параскевы Римской на острове Корфу монахини Фотинии (Маршал), духовного чада старца Ефрема Филофейского. В то время матушка жила в монастыре одна. Обитель находилась в запустении более 50 лет, и настоятельница просила о помощи в его восстановлении.

Мы были первой группой из Беларуси, которая туда поехала. Нас было четверо, и мы произвели хорошее впечатление на игумению своим отношением к труду.

И вот перед нашим отъездом матушка просит меня снова приехать в конце сентября, поскольку ей и ее помощнице необходимо на две недели уехать в Россию. Предложение вызвало у меня шок. Как мне там остаться одной? Монастырь в двух километрах от населенного пункта, языка не знаю. Ищу зацепку, чтобы отказаться, и не нахожу.

Возвращаюсь в Беларусь и понимаю, что через несколько месяцев предстоит снова ехать в Грецию. Иногда бывают состояния, когда ты хочешь сказать одно, а произносишь другое. Я боялась остаться одна в монастыре, а все мои ответы говорили о готовности. Через несколько месяцев снова еду на остров Корфу…

«Жила не я, Господь жил во мне»

— Утро, когда я осталась одна, было самым тяжелым. Из шокового состояния вывели слова отца Андрея Малаховского, сказанные на проповеди после Божественной литургии перед моим отъездом: «Господь всегда дает нам те обстоятельства, которые нужны и важны для спасения нашей души, какими бы сложными и тяжелыми они нам ни казались». Эти слова ожили в моем сердце…

От меня требовалось поддерживать жизнь в монастыре до возвращения насельниц. На каждый день было расписано, что нужно читать в храме, и приготовлены две общие тетради имен для поминовения.

До восхода солнца надо было успеть полить огород и деревья. Были участки с капельным поливом, а были и те, где приходилось поливать вручную. Одновременно поливаешь — не хватает напора, польешь один участок дважды — буйно вырастают сорняки, не полил два дня — листья осыпаются. Монастырь в горах, поэтому деревья наверху, краны внизу. Включишь кран, поднимешься наверх и видишь, что включил не тот. Бежишь назад, в это время вода льется. Переключаешь краны, мчишься наверх — напор слабый или опять что-то перепутал. Бывало, 3–4 раза сбегаешь…

Когда в монастырь приезжали небольшие группы паломников, надо было провести их в храм, всё показать и рассказать. Точнее, это были даже не паломники, а отдыхающие на побережье. Днем жарко, и люди ехали в горный монастырь.

Еще нужна была ежедневная уборка храма и прополка.

Господь действовал через меня, потому что надо было, чтобы в монастыре теплилась жизнь…

«Мне важна твоя душа!»

— Вернулась матушка, посмотрела, что везде порядок, и оценила мой труд. А во мне мгновенно заговорило тщеславие. Я уже забыла, что это Господь действовал, начала думать, что сама к этому причастна. Матушка, как духовное чадо старца Ефрема Филофейского, сразу увидела зверя, выросшего во мне, поэтому непрестанно обличала и ругала. Ох, как это было больно!

— Надо отвечать: «Буди благословенно!» — как говорил старец Ефрем, когда был у старца Иосифа Исихаста, а я начинала оправдываться, и от этого становилось еще тяжелее. На мое: «Матушка, если бы я это не сделала, был бы материальный ущерб!» — она отвечала: «А мне не важно материальное, мне важна твоя душа!»

Однажды произошел такой эпизод. Приехал в обитель монах с Афона. Игумения ему ворота открыла и задержалась, а он заходит и говорит мне: «Матушка, благословите». Взыграло мое тщеславие: «Афонский монах матушкой назвал!» Игумения мгновенно «считала» ситуацию и на меня: «Ты чего тут стала?! Делать, что ли, нечего?!» Она никогда так со мной не говорила, а тут при монахе…

Помните, как в книге Ефрема Филофейского «Моя жизнь со старцем Иосифом»? Он каждый вечер обнимал крест, плакал и говорил: «Господи, ради меня Ты столько пострадал! Разве я ради Тебя не потерплю?» У меня было что-то похожее, только я вместо креста обнимала эту книгу и вечерами плакала, потому что страсть всегда побеждала.

Старец Ефрем никогда не позволял себе оправдываться, а я делала это постоянно. Было стыдно перед Богом и игуменией, что не могу понести малейшие скорби. Умом я понимала, что матушка любит меня, но принять ее обличение и смириться было сложно. Каждый мой день заканчивался принятием решения утром начать жить по-новому. Начинается день, какое-то время выдержишь, и всё сначала…

«Частичка большой монастырской семьи»

— Игумения Фотиния — человек духовный, грамотный, свободно владеет шестью языками, прекрасно знает русский. Приезжала я к матушке лет пять. Несколько раз она приглашала меня остаться…

Всё в Греции хорошо — свежий воздух, оливы, красота, но без нашего монастыря я своей жизни не представляю. Сядешь вечером в келье, достанешь телефон, сестры и братья присылают фотографии детей из интерната — наплачешься. Чувствуешь, что ты частичка большой монастырской семьи, но далеко от нее. Вот и считаешь дни до возвращения, думая о радости встречи с детками…